Но не все воспоминания об этой комнате были приятными. Время от времени кабинет становился местом бурных споров и серьезных дискуссий о том, что она за личность и кем бы он хотел видеть ее в будущем. И даже во время самых горьких ссор Лорелея ни разу не усомнилась в отеческой любви к ней отца Джулиана.

Девушка заерзала на стуле и решила рассказать отцу Джулиану о подозрениях Дэниела, но не желая обидеть кого-либо из обитателей приюта подобными обвинениями, передумала.

Настоятель собрал свои бумаги в аккуратную стопку и положил рядом с чернильницей. Наконец он посмотрел на нее.

— Ди Лидо и баронесса уже уехали?

Лорелея кивнула:

— Сразу же после утренней молитвы.

Девушка пыталась преодолеть чувство вины, которое сейчас испытывала. Она должна была рассказать настоятелю о том, что отослала свой трактат барону Неккеру, и о своей просьбе к его дочери Жермин. Наверняка, он об этом скоро и сам узнает.

— Я был занят, — сказал отец Джулиан, — и не смог проводить их.

Но вся правда заключалась в том, что отец Джулиан ненавидел прощания. Он как будто боялся тех испытаний, которые жестокий внешний мир готовит людям, покидающим горы.

— Как малышка? — спросил он. — Она хорошо спала?

— Хорошо, святой отец. Она быстро уснула после того, как Дэниел целый час рассказывал ей историю о Вильгельме Телле, — у Лорелеи вспыхнули щеки. Как такое может быть? В одно мгновение Дэниел нежен и внимателен к ней, а в следующее — сдержан и холоден. — При прощании отец Эмиль взял все в свои руки, — продолжила она свой рассказ, — и напоследок произнес одну из своих пламенных речей о том, как восстал простой народ, требуя у землевладельцев вернуть им их права.

Отец Джулиан приподнял одну бровь:

— И, без сомнения, отец Гастон возражал ему, напоминая об ответственности работников перед их хозяевами?

— Конечно, — Лорелея доверчиво улыбнулась. — Эти двое никак не поладят, но, мне кажется, им нравится, что они такие разные.

Глаза настоятеля насмешливо сверкнули, но он ничего не возразил.

Потеряв терпение, Лорелея спросила:

— О чем вы хотели поговорить со мной?

Он посмотрел на нее холодным, ясным взглядом:

— О Дэниеле Северине.

Девушка напряглась, как натянутая струна. Она пыталась сохранить на лице безразличное выражение. «О Боже, — подумала Лорелея. — Должно быть, у отца Джулиана тоже возникли подозрения. Или он узнал о трактате?». В душе она вся съежилась, ожидая гнева, но худшим наказанием было бы разочарование настоятеля в ней.

— Я хочу, чтобы ты держалась от него подальше, — произнес, наконец, отец Джулиан.

— Но он мой пациент.

— Он уже достаточно силен, чтобы работать. Ты не должна проводить с ним столько времени. Этот человек — негодяй, Лорелея. Я не верю ему.

— Это несправедливо! К нему надо относиться с сочувствием, а не с подозрением. Я не могу поверить, что вы так бесчувственны к боли страдающего человека.

— Страдающего? — усмехнулся отец Джулиан. — Он опасен, как медведь в капкане. Удивлен, что ты защищаешь его. На твоих глазах он убил человека.

— Но Сильвейн объяснил…

— Объяснил. Сильвейн верит, что смерть бандита была твоим спасением. Но все равно Дэниел Северин — опасный человек.

— Он сам находится в опасности, и вы должны об этом знать.

Отец Джулиан схватился за крышку стола:

— Почему ты так говоришь?

— Кто-то пытался убить его.

— Взрыв в лазарете был несчастным случаем, — настаивал отец Джулиан. — Ты разве не понимаешь сама, что происходит? Он уже успел задурманить твои мозги. А это еще одна причина, чтобы избегать его. — Не спуская с девушки глаз, он вложил ей в руки письмо. — Когда к месье Северину вернулась память, я сделал о нем запрос в Париж.

— Запрос? Но Эверард не привозил почту с тех пор, как…

— Эверард не единственная моя связь с внешним миром.

Только сегодня, после стольких лет жизни в приюте, Лорелея с удивлением обнаружила, что у отца Джулиана есть тайны, что письма приходят и уходят, Но никто об этом даже не подозревает.

Девушка со страхом посмотрела на лист бумаги, зажатый у нее в руке. Письмо было подписано Жозефом Фуше — министром полиции Парижа. О чем оно? Какие тайны ей раскроет?

— Там все написано. Северин рассказал нам правду о себе. Он служил капитаном в швейцарской охране короля. В Тюильри он был ранен и заключен в Карм. После выхода из тюрьмы Дэниел Северин стал наемником. Но не простым наемным солдатом.

Мрачное предчувствие холодом сковало девушку. Лорелея попыталась прочитать письмо, но буквы расплывались перед ее глазами. Она посмотрела на настоятеля и прошептала:

— Расскажите мне, что было дальше.

— Многим он известен как Ворон. Он нанимается на выполнение самых гнусных заданий.

— Заданий?

— Воровство, шпионаж, — отец Джулиан сделал паузу. — Убийство.

Слова настоятеля камнем упали на сердце девушки. Неужели Дэниел сам устроил этот взрыв, зная, что она положит полено в печь, чтобы согреть комнату? Лорелея покачала головой, отвергая собственные предположения. Это нелепо и глупо. Ее ничем не примечательная жизнь не стоила стольких хлопот. У нее не было врагов, и она никому не угрожала. Наемник ничего не выиграет, убив ее.

— Если это правда, — спросила она, — если глава полиции Парижа все знает, тогда почему он позволяет Дэниелу разгуливать на свободе? Почему он не арестует его и не посадит в тюрьму?

— Нет доказательств, только слухи. Но для меня достаточно и этого, чтобы насторожиться. Еще о нем идет молва как о великом соблазнителе женщин, — отец Джулиан указал на один из абзацев письма: — Вот этот его роман меня особенно смущает. Два года Северина видели в компании некой Ами де Ронзак. Потом они расстались. Спустя некоторое время после разрыва их отношений женщину обнаружили мертвой. Причина смерти — слишком большая доза опия.

Лорелея я закусила губу.

— Самоубийство?

— Да. Согласно полицейскому рапорту, пишет мне Фуше, женщина стала унылой и подавленной после того, как Северин оставил ее ради другой.

Последним разоблачением Дэниела сердце Лорелеи было разбито вдребезги. Она подозревала, что у Дэниела были любовницы. Сегодня девушка получила подтверждение своим подозрениям.

— Теперь ты понимаешь, почему я требую от тебя, чтобы ты держалась подальше от Дэниела Северина?

Лорелея положила письмо на стол и задумалась. Не было ли это послание обвинительным актом, не подтвержденным доказательствами? Слухи — это не основание для обвинения в столь гнусных злодеяниях. Или это была правда о подлеце?

— Я принял решение насчет тебя, Лорелея. Голос настоятеля вывел девушку из задумчивости. Она внимательно взглянула на него. Никогда еще Лорелея не видела его лицо таким бледным и напряженным.

— Ты должна уехать из приюта, и очень скоро. До прихода армии Наполеона, — произнес настоятель, не поднимая на Лорелею глаз.

— Вы имеете в виду, что мне нужно уехать на время, пока здесь будет Бонапарт? — уточнила Лорелея.

— Нет. Насовсем, — покачал головой настоятель, все еще не отваживаясь посмотреть на девушку, застывшую от его слов. — Ты дашь обет в Цистерцианском женском монастыре строгого обряда. Это в Испании. Я еще не закончил приготовления, но…

— Монастырь в Испании? — с возмущением переспросила Лорелея и встала так резко, что опрокинула табуретку. — Монахиням там запрещают не только разговаривать, но и думать!

— Но, Лорелея духовные награды…

— Я не поеду туда, — отрезала она. Я не променяю свою жизнь на мучительно долгие годы затворничества, молчания и покаяний. Я хочу быть врачом. — Вот и все. Слова были произнесены.

— Ты не сможешь стать врачом здесь, в приюте. Но ты можешь лечить в монастыре. Это единственный для тебя выход.

Боже, а она была так уверена в исполнении своих самых сокровенных желаний.

— Единственный выход куда? К чему?

И тогда отец Джулиан поступил странно. Он встал, потянулся через стол и взял ее за руки.