Ему нравилось летать по ночам. Черное небо за окнами, полумрак внутри, ощущение такое, что ты подвешен в коконе между звездами и землей…

Похожее ощущение он испытывал в ту ночь, когда лег с Анджелой в постель. Держал ее в объятиях, чувствовал ее теплое нежное тело. Но она вдруг напряглась и отстранилась.

— Мне пора, — сказала она.

Однако Филипп снова притянул ее к себе, поцеловал и ласкал до тех пор, пока она не простонала его имя. А потом лег сверху, вошел в нее и удержал. Потому что ее нужно было удержать. Филипп чувствовал, что до сих пор она не давала себе воли, что это случилось впервые и ей было чертовски хорошо с ним…

Проклятье! — сказал он сам себе. Затем открыл глаза, поднял кресло, сложил руки на груди и уставился в темноту.

От спокойствия не осталось и следа.

Это глупо. Более чем глупо. Бессмысленно. Почему Анджела не выходит у него из головы? После той ночи он не видел ее. Она ушла еще до того, как Филипп проснулся, не удосужилась отвезти его в аэропорт и не отвечала на телефонные звонки. Ни в то утро, ни после того, как он вернулся домой.

Он неизменно натыкался на автоответчик.

— Это Анджела Чанг, Пожалуйста, оставьте сообщение, и я перезвоню вам, как только смогу.

Его последнее сообщение действительно было кратким. Более того, суровым.

— Это Филипп Томлинсон. Если захочешь поговорить, у тебя есть номер моего телефона.

Ее молчание говорило само за себя. Они переспали, им было хорошо, вот и все. Никаких повторных встреч. Точка.

Ну и ладно. От большинства женщин невозможно избавиться даже тогда, когда ты вежливо объясняешь им, что все кончено. «Филипп? Это Мэри. Я помню, что ты сказал, но я подумала…» «Филипп? Это Джейн. Может, проведем вместе еще одну ночь?»

У Анджелы Чанг поразительное отношение к сексу. Типично мужское. Брать то, что хочется, а потом закрывать дверь. Вот и отлично. Лучше не бывает.

С какой стати ему волноваться?

Какое ему дело до того, что после той ночи она могла переспать с дюжиной мужчин? В конце концов, после того уикенда у него тоже были женщины. О'кей, он не лег в постель ни с одной из них, но что из того? Потому что работал до седьмого пота. Кроме того, время от времени не мешает делать перерыв. Тем больше удовольствия ждет в будущем.

Завтра он позвонит блондинке, с которой познакомился на вечеринке неделю назад. Или той смешливой рыжей адвокатессе. Прискачет как миленькая.

Отпразднует возвращение с женщиной, которая будет рада ему. Ляжет с ней в постель и будет заниматься любовью, пока дурацкие мысли об Анджеле Чанг не вылетят из головы. Клин клином вышибают.

Филипп вышел из душа, натянул старые джинсовые шорты, прошел на кухню и включил телевизор как раз вовремя, чтобы застать окончание местных новостей.

— Вчера сиднейцы проиграли важную игру, и никто не надеется, что сегодня они выступят лучше, — кисло сказал спортивный комментатор.

— Замечательно, — пробормотал Филипп, достал из холодильника бутылку воды и открыл ее.

Спортивный комментатор уступил место дежурному метеорологу.

— Жарко и влажно, — с обычной веселой улыбкой сказал метеоролог. Была суббота, десять часов утра, на безоблачном небе сияло солнце, и вплоть до понедельника обещали температуру в двадцать пять градусов. — Идеальная погода для уикенда, — сказал погодный гуру с таким видом, словно сам ее организовал.

Филипп нахмурился.

Что в ней идеального? Обычный уикенд, только дольше и жарче остальных. Долгий, жаркий и…

Какого черта он здесь делает?

В городе не осталось никого. Ни одной живой души. Когда вчера Филипп возвращался из клиники домой, на дорогах из Сиднея было яблоку упасть негде.

Он поднес бутылку к губам и сделал несколько глотков. Нужно уехать. Выбор есть.

Мельбурн, где должна собраться вся семья. Кемпси, где Джон и Грейс устраивали барбекю, потому что беременная Грейс не вынесла бы долгого перелета. Его приглашали на вечеринки в Мейтленд и в дюжину других мест. Однако он остался в жарком Сиднее, сославшись на плохое настроение.

Разве что в Перт…

В Перт? Провести уикенд в студенческом городке?

Филипп фыркнул, допил воду и бросил бутылку в мусорное ведро.

Снова-здорово… Он уже думал об этом, когда два месяца назад возвращался домой со свадьбы Берил. Теперь в этой затее еще меньше смысла, чем тогда. Если уж думать о Западном побережье, то о Карнарвоне, Джералдтоне или Аджане.

Но Перт? С какой стати? Студенты, аспиранты, марши протеста, благотворители и пророки конца света. Может быть, во время учебы на медицинском это ему и нравилось, но с тех пор прошло десять лет. Его представления о хорошей вечеринке уже не ограничивались пиццей навынос и кувшинами дешевого вина. Кроме того, в Перте у него не осталось друзей, если не считать пары преподавателей медицинского факультета.

О'кей. Там Анджела Чанг. Но на подругу она явно не тянет. Максимум на знакомую. Горькая правда состоит в том, что Филипп не знает ее вообще. Разве что в библейском смысле слова. И хотя сестры иногда называют Филиппа мужским шовинистом, он признавал, что переспать с женщиной еще не значит познать ее.

Особенно если она удирает из твоей постели до наступления рассвета и оставляет тебя в дураках. Мол, ты был единственным, кому эта ночь показалась незабываемой…

Черт побери, когда это кончится?! Зачем тратить время на мысли о женщине, которую ты видел раз в жизни и больше никогда не увидишь? Филипп начинал вести себя так же, как один из его коллег. Боб был заядлым рыболовом и всегда говорил об огромной рыбине, сорвавшейся с крючка. Скоро и сам Филипп заговорит так же. Будет рассказывать грустную историю о женщине, которая сорвалась с крючка.

Он снова открыл холодильник. Там было пусто, если не считать пары бутылок воды, половины пакета апельсинового сока и куска того, что когда-то было сыром. Он скорчил гримасу, взял сыр двумя пальцами и швырнул в мусорное ведро.

Есть было нечего.

Что ж, может, оно и к лучшему. Он натянет майку, наденет шлепанцы, сбегает в магазин на углу и купит себе что-нибудь. Иными словами, убьет двух зайцев: заставит замолчать урчащее брюхо и сделает что-то полезное. То, что положит конец дурацким воспоминаниям о уикенде, проведенном с этой Чанг.

Филипп открыл стеклянную дверь и вышел на залитую солнцем веранду. В маленьком саду под окнами было тихо. Даже птицы куда-то подевались.

Он попытался вспомнить роковой уикенд во всех деталях, не сосредоточиваясь на том, что произошло в постели. Немного холодной логики — и дело будет в шляпе. Филипп вздохнул, опустился в парусиновый шезлонг, закрыл глаза и повернулся лицом к солнцу…

Старый профессор Берт Даррелл, читавший курс иммунологии, пригласил его прочитать лекцию в Ассоциации студентов-медиков. Филиппу не очень хотелось выступать перед студентами: дел было по горло, а немногое свободное время он предпочитал проводить на Эйре, плавая на яхте. Но он любил Даррелла, уважал его и поэтому согласился.

За неделю до выступления Даррелл позвонил и дал последние указания.

— Я попросил свою лучшую студентку сопровождать тебя, — сказал он. — Выполнять поручения, отвечать на вопросы и так далее. Ты сам несколько раз исполнял эти обязанности, когда был студентом.

Филипп прекрасно помнил то время. Такое поручение считалось синекурой и действительно было ею. Помощник поддерживал связь с лектором и всюду возил его (или ее) в машине, принадлежавшей университету, а потому находившейся в несравненно лучшем состоянии, чем машины студентов.

Однако в этой работе были свои минусы. Встречать лектора в аэропорту, возить его туда-сюда, смеяться над замшелыми шутками тех времен, когда лектор сам был студентом и жил в городке. Когда Берт добавил, что помощником будет женщина, Филипп чуть не застонал.

— Ее зовут Анджела Чанг, — сказал Берт. — Она круглая отличница, большая умница, и я уверен, что ее компания доставит тебе удовольствие.