В музее BMW вам покажут не только мотоцик лы и автомобили, но и инсценированные картины из истории концерна. А также расскажут о том, что первые в мире водительские права и номера на машину были выданы именно в Мюнхене

«Баварец по своей природе добродушен, — отмечал уроженец Гессена и житель Тюрингии Иоганн Вольфганг фон Гете. — Но в своих привычках и воззрениях — упорен и непоколебим». Он готов до истерики защищать свой распорядок жизни — например, особые правила в сельском хозяйстве или образовании — и отчаянно отбивается от любых влияний извне: берлинских, брюссельских, любых. В таких делах баварец способен дойти до стихийного анархизма. Взять хотя бы закон о запрете курения в общественных местах: Мюнхен до последнего противился его ратификации, а затем первым ввел послабления, ссылаясь на «специфическую культуру баварских пивных». «Год 2506-й, — шутил один немецкий юморист в популярном скетче. — На заседании земельного парламента в Мюнхене принято судьбоносное решение: принять Единую Европу в состав Баварии. За исключением, конечно, Пруссии».

Всячески подчеркивая свою особость, мюнхенцы бесконечно гордятся даже разновидностью своих городских сумасшедших. Вплоть до того, что им ставят памятники — на Виктуалиен маркте целых пять штук. Как правило, «оригиналы» — это люди из глубинки, так сказать, носители народной смеховой культуры. Но есть и совсем отдельный случай — знаменитый баварский клоун, мюнхенский уроженец Карл Валентин.

Через 60 лет после смерти его по-прежнему знает в городе каждый — примерно как Чарли Чаплина в Америке. В двух словах не скажешь, что именно смешного было в этом худом, не уклюжем человеке с лошадиным лицом, приятеле Брехта и «дадаисте от сохи». В 1930-е годы Валентин — пожалуй, единственный в рейхе — мог позволить себе выйти на сцену и вместо обязательного приветствия сказать публике: «Хайль... Хайль... Хайль... как его там? Никак не могу упомнить...» — «Гитлер!» — подсказывали ему из зала. «Да, Гитлер, — хлопал себя по лбу комик. — Хорошо все-таки, что нашего фюрера зовут не «Кройтер» («хайлькройтер» по-немецки — «лекарственные растения»). Впрочем, вскоре после начала войны Валентину все же запретили выступать. Как и полагается художнику, он глубоко не любил власть в любых проявлениях, за что по сей день любим мюнхенцами.

В маленьком музее Валентина, внутри старинных Изарских ворот, хранится то, что осталось от его знаменитого «Паноптикума» — абсурдного ярмарочного балагана, пародии на музей. Клоун собирал здесь все истинно лишенное смысла. «Стакан берлинского воздуха», отороченная мехом «зимняя зубочистка», «скважина от замка, смыкавшего пояс верности принцессы Кунигунды», инсталляция «Водолаз, вынужденный лечь спать в скафандре, поскольку потерял на дне ключ от него». Кстати, открывается музей ровно в 11.01 (как значится на сайте, «даже в самую мерзкую погоду»), а закрывается в 17.29.

Русский хоббит

Они наверняка понравились бы друг другу, если бы встретились — Валентин и персонаж, вошедший в мюнхенскую историю под именем Väterchen Timofej. Но такой возможности им не представилось — «батюшка Тимофей» явился в городе в 1952 году, через четыре года после смерти комика. Откуда — точно никто не знает. Сам он рассказывал, что был «прихвачен» в качестве возницы немцами, отступавшими из СССР. Так или иначе, Тимофей был одним из тех многочисленных советских граждан, что затерялись после Великой Отечественной войны и сочли за благо не возвращаться домой.

В храме фотографии «батюшки Тимофея» соседствуют с богородичными иконами

Свой крестьянский практицизм Тимофей доказал на деле: в Мюнхене он облюбовал идиллическую «ничейную землю» на краю города — Обервизенфельд. Здесь он построил сперва «хату» — типичную мазанку, а потом — церковь. Маленькую, белую, с луковкой-маковкой. Набожным баварцам он сообщил, что действовал при этом по указанию Девы Марии, которая явилась ему не то в городе Шахты Ростовской области, не то в Вене. Богоматерь часто является и баварцам, так что маленькая церковь полюбилась населению. Для строительства Тимофей использовал материалы с ближайшей свалки, куда были свезены обломки разбомбленных во время войны домов. А над алтарем соорудил полог из фольги. В этом «храме мира между Востоком и Западом» сам же основатель и служил — вопреки канону какой бы то ни было конфессии.

Вся эта трогательная история продолжалась до начала 1970-х, когда Обервизенфельд попал в зону строительных работ для пред стоявшей Олимпиады. И тут мюнхенское население так решительно встало на защиту Тимофея и его церкви, что архитектор Олимпийской деревни Гюнтер Бениш решил нанести визит белобородому отшельнику. В результате архитектурные планы были изменены, новый комплекс сместился к северу, а русский биотоп сохранился. Умер таинственный старик совсем недавно, дожив до очень преклонных лет. Если верить пожелтевшей бумажке, которую он предъявлял всем, кто интересовался, Тимофей Васильевич Прохоров родился в станице Багаевской Ростовской области в январе 1894 года. Таким образом, на момент смерти летом 2004 года ему шел 111-й год. «Самого старого мюнхенца» хоронили со слезами всем городом: Do swidanija, Väterchen Timofej!

А «восточно-западная церковь» и хата Тимофея сразу попали в число титульных достопримечательностей. Об их сохранности пекутся энтузиасты, небольшой музей рассказывает о повседневной жизни отшельника, а городской бургомистр Кристиан Уде называет «русский анклав» в Олимпийском парке «самым симпатичным самостроем в мире». Поверьте — такое в Германии возможно лишь в Мюнхене.

Фото Алексея Бойцова

Анастасия Буцко

Сордес, Казахстан, 150 миллионов лет назад

«Нечисть волосатая» — так переводится с греческого языка видовое название этого мелкого птерозавра, размером с голубя, из подотряда рамфоринхоидов. Виной тому весьма зловещая внешность существа: крепкое тело, сплошь покрытое густой шерстью, зубастая пасть с вытянутыми челюстями, длинный голый хвост. Сордес обитал на берегу лагуны в жарком и сухом климате, сложившемся на побережье океана Тетис в конце юрского периода.  Рис. ОЛЬГА ОРЕХОВА-СОКОЛОВА (х3)

В истории Земли всего три группы позвоночных животных сумели освоить воздушное пространство. Это птицы, летучие мыши и птерозавры. Летающие ящеры вымерли 65 миллионов лет назад в мезозойскую эру, оставив ученым разгадывание тайны своей виртуозной способности к полету. Что же известно современной науке о птерозаврах?

Автор первой публикации о птерозаврах, итальянский ученый XVIII века Козимо Коллини, приписал найденные в карьерах Баварии останки неизвестному морскому существу. (Позже другие исследователи относили их к летучим мышам и птицам.) Загадка разрешилась уже в начале XIX века, когда стало ясно, что это особая группа рептилий, освоивших оригинальный способ полета при помощи кожной мембраны, натянутой к сильно удлиненному пальцу руки и служившей крылом.

Самые древние из известных науке птерозавров обитали в конце триасового периода, примерно 210 миллионов лет назад, в одно время с сухопутными родственниками — динозаврами. Их объединяют в семейства эудиморфодонтид и диморфодонтид. Тела этих древних существ были хорошо приспособлены для полета. Полые тонкостенные кости образовывали облегченный скелет, длинные узкие крылья помогали взмывать в небо. Крупный мозг, занимавший весь соответствующий отдел черепа, развитое чувство равновесия и ориентации, отличное зрение способствовали искусному, маневренному полету. Без сомнения, они были опасными хищниками и зоркими охотниками, способными выслеживать и хватать добычу, будь то рыба, ящерица или насекомое, из самых разных положений. Эти животные обладали всеми характерными чертами, присущими их более поздним сородичам, и широко распространились по Земле: остатки древних птерозавров находят в Европе, Гренландии , Центральной Америке . Их совершенство говорит о длительной эволюции и многочисленных предшественниках, следы которых от нас, к сожалению, скрыты. С точки зрения систематики всех птерозавров разделяют на два подотряда: рамфоринхоидов и птеродактилоидов. Первые, обитавшие в триасовом и юрском периодах, предшествовали вторым, хотя некоторое время и пересекались с ними во времени.