Антистрессовый ресторан

Некоторые снимают нервное напряжение хорошей едой, другим для эмоциональной разгрузки необходимо что-нибудь разбить или сломать. Для тех, кто хочет соединить это воедино, в филиппинском городе Жерона (провинция Тарлак) был открыт ресторан со «стеной ярости», на которой написаны разные слова типа «сварливая жена», «начальник самодур», «бросивший любовник», «надоедливый сосед». Неудивительно, что такое заведение пользуется большой популярностью, ведь практически у каждого есть те или иные раздражители. Стоимость такой разрядки невысока — всего 15 песо (около 10 рублей) за «порцию» тарелок, чуть дороже — вазы и блюда, а клиенты побогаче за 1300 песо могут заказать даже телевизоры.

Плантайны — бананы с зеленой или красной кожурой и несладкой крахмалистой мя котью — перед употреблением требуют термической обработки. Их жарят, варят или обрабатывают паром и даже делают из них банановый кетчуп. Фото: EAST NEWS

Островные сладости

Для десертов жители архипелага широко используют тропические фрукты. Например, традиционный хало-хало готовят из кусочков фруктов, сердцевины саговой пальмы, сладкой кукурузы, фасоли и желатина.

Все ингредиенты смешивают с мелко колотым льдом, заливают сладким сгущенным молоком, сверху посыпают рисовыми хлопьями и порошком фиолетового цвета из ямса и подают в высоком бокале.

Кроме того, популярны и другие сладкие блюда, такие как маха маис — бланманже из кукурузы и кокосовых сливок, путо — пирожные из  сильно разваренного и спресованного в лепешку риса с пряностями, турон — жареные кружочки нарезанного банана, флан ат манга — открытый пирог из слоеного теста с начинкой из манго, гинатаан — десерт из фруктов, в приготовлении которого используют кокосовое молоко (буко), пирог с кусочками молодого кокоса, а также шербет из сахарного тростника и каламанси, местной разновидности лимона.

Самостоятельно приготовить блюда национальной филиппинской кухни несложно, ведь многие из ее ингредиентов можно купить в отечественных супермаркетах. Но все же на Филиппинах она будет иметь особую прелесть. Об этом свидетельствуют все, кто сумел почувствовать разницу. Вкусовые рецепторы обмануть трудно.

Александр Лаврин

Что такое квантовая механика и почему квантовый мир можно рассчитать и даже понять, но не удается вообразить? В попытке представить себе построенную на этих принципах Вселенную (а точнее, даже целые грозди, веера вселенных) многие специалисты по квантовой физике углубляются в философские и даже мистические сферы. 

В 1874 году 16-летний выпускник гимназии Макс Планк стоял перед непростым выбором: посвятить жизнь музыке или физике. Между тем его отец хотел, чтобы Макс продолжил юридическую династию. Он устроил сыну встречу с профессором Филиппом фон Жолли, попросив того остудить интерес наследника к физике. Как писал Планк в своих мемуарах, Жолли «изобразил физику как высокоразвитую, едва ли не полностью исчерпавшую себя науку, которая близка к тому, чтобы принять окончательную форму...». Такого мнения в конце XIX века придерживались многие. Но Планк все же выбрал физику и оказался у истоков величайшей революции в этой науке. 

В апреле 1900 года физик лорд Кельвин, в честь которого теперь названа шкала абсолютных температур, заявил на лекции, что красоту и чистоту здания теоретической физики омрачает лишь пара «темных облачков» на горизонте: неудачные попытки обнаружить мировой эфир и проблема с объяснением спектра излучения нагретых тел. Но не успел закончиться год, а с ним и XIX столетие, как Планк решил проблему теплового спектра, введя понятие кванта — минимальной порции лучистой энергии. Идея о том, что энергия может испускаться только фиксированными порциями, подобно пулям из автомата, а не воде из шланга, шла вразрез с представлениями классической физики и стала отправной точкой на пути к квантовой механике.

Работа Планка стала началом цепочки очень странных открытий, которые сильно изменили устоявшуюся физическую картину мира. Объекты микромира — молекулы, атомы и элементарные частицы — отказывались подчиняться математическим законам, отлично зарекомендовавшим себя в классической механике. Электроны не хотели обращаться вокруг ядер по произвольным орбитам, а удерживались только на определенных дискретных энергетических уровнях, неустойчивые радиоактивные атомы распадались в непредсказуемый момент без каких-либо конкретных причин, движущиеся микрообъекты проявлялись то как точечные частицы, то как волновые процессы, охватывающие значительную область пространства.

Привыкнув со времен научной революции XVII века к тому, что математика — это язык природы, физики устроили настоящий мозговой штурм и к середине 1920-х годов разработали математическую модель поведения микрочастиц. Теория, названная квантовой механикой, оказалась самой точной среди всех физических дисциплин: до сих пор не обнаружено ни единого отклонения от ее предсказаний (хотя некоторые из этих предсказаний получаются из математически бессмысленных выражений вроде разности двух бесконечных величин). Но вместе с тем точный смысл математических конструкций квантовой механики практически не поддается объяснению на обыденном языке.

Взять, к примеру, принцип неопределенности, одно из фундаментальных соотношений квантовой физики. Из него следует, что чем точнее измерена скорость элементарной частицы, тем меньше можно сказать о том, где она находится, и наоборот. Будь автомобили квантовыми объектами, водители не боялись бы фоторегистрации нарушений. Стоило измерить скорость машины радаром, как ее положение становилось бы неопределенным, и она наверняка не попадала бы в кадр. А если бы, наоборот, на снимке зафиксировалось ее изображение, то погрешность измерения на радаре не позволила бы определить скорость.

Достаточно безумная теория

Вместо привычных координат и скоростей квантовую частицу описывают так называемой волновой функцией. Она входит во все уравнения квантовой механики, но ее физический смысл так и не получил вразумительного истолкования. Дело в том, что ее значения выражены не обычными, а комплексными числами, и вдобавок недоступны для непосредственного измерения. Например, для движущейся частицы волновая функция определена в каждой точке бесконечного пространства и меняется во времени. Частица не находится ни в какой конкретной точке и не перемещается с места на место, как маленький шарик. Она словно бы размазана по пространству и в той или иной мере присутствует сразу везде, где-то концентрируясь, а где-то сходя на нет.

Взаимодействие таких «размазанных» частиц еще более усложняет картину, порождая так называемые запутанные состояния. Квантовые объекты при этом образуют единую систему с общей волновой функцией. С ростом числа частиц сложность запутанных состояний быстро растет, и понятия о положении или скорости отдельной частицы лишаются всякого смысла. Размышлять о таких странных объектах крайне трудно. Человеческое мышление тесно связано с языком и наглядными образами, которые сформированы опытом обращения с классическими предметами. Описание поведения квантовых частиц на непригодном для этого языке приводит к парадоксальным утверждениям. «Ваша теория безумна, — сказал как-то Нильс Бор после доклада Вольфганга Паули. — Вопрос лишь в том, достаточно ли она безумна, чтобы быть правильной». Но без корректного описания явлений на разговорном языке тяжело вести исследования. Физики часто осмысляют математические конструкции, уподобляя их простейшим предметам из обыденной жизни. Если в классической механике 2000 лет искали математические средства, подходящие для выражения повседневного опыта, то в квантовой теории сложилась прямо противоположная ситуация: физики остро нуждались в адекватном словесном объяснении отлично работающего математического аппарата. Для квантовой механики требовалась интерпретация, то есть удобное и в целом корректное объяснение смысла ее основных понятий.