Дальше — больше. Воодушевленная легкостью последней «операции», Польша уже в мае потребовала себе еще и Киевскую землю — на том формальном основании, что когда-то земля эта «принадлежала Волыни», а сам Киев служил главной крепостью, защищающей Волынь и Подолье от татар. Прошел и этот маневр: Киевщина при молчаливом согласии местного населения (польская шляхта и правда могла защитить от степняков) сделалась коронным владением.  

Так, поляки окончательно вошли во вкус. Никто не думал, что захватить весь юг литовского государства окажется так легко, и теперь речь у них уже зашла о том, не присоединить ли таким же образом все, что от него осталось? Да и само название Великого княжества неплохо бы запретить навеки, заменив, к примеру, на «Новую Польшу». До этого дело дойти не успело. Обеспокоенные своей судьбой литвинские депутаты поспешили вернуться в Люблин. Но стоило им заикнуться об утраченных провинциях, как их просто подняли на смех: сами, мол, виноваты, что отсутствовали на сейме тогда, когда дело решалось. Зато можно обсудить вопрос о совместном управлении Ливонией, на которую претендовала Литва. Ведь ее без польской помощи у московитов не отбить…

Еще вчера неприступно гордые, литвины буквально схватились за голову. И было отчего — мелкие фракции делегатов от различных земель стали сами раскалывать на части Великое княжество. Так, прямо в Люблине заявила о своем желании перейти из его состава в Польшу белорусская Берестейская земля. Стало ясно, что дело идет к краху. Да и хорошо ли напрямую бороться с сюзереном, которому присягал? В итоге вышло, что монархизм восточной шляхты обеспечил триумф республиканского строя. А крупнейшее восточноевропейское государство, в котором значительную роль играло русское православное большинство, практически прекратило свое существование.

Кое-что от него тогда еще осталось — особое законодательство и суды, отдельная казна, войско, русский язык в административном употреблении. Более того, официально уния навсегда осталась равноправной, а действие свое прекратила по конституции 3 мая 1791 года, которая окончательно ликвидировала Великое княжество — за четыре года до окончательного падения Речи Посполитой. Но фактически 200 с лишним лет между этими датами западнорусские земли находились под католическим влиянием и управлялись самовластно с берегов Вислы.

Новый Рим?

Формальный вопрос объединения двух престолов решился очень просто. Титул монарха Речи Посполитой стал единым: «король польский, великий князь литовский, русский, прусский, жмудский». Оба государства по формулировке, обнародованной на закрытии сейма, объединялись в «одно нераздельное и неотделимое тело» — Республику (Речь Посполитую) Двух Народов. Столицей провозгласили город близ бывшей внутренней границы — небольшую тогда еще Варшаву. Любопытно, кстати, что эта граница между Великим княжеством в составе Речи Посполитой и отобранными у него южными землями по-прежнему существует — именно она разделяет Белоруссию и Украину. Шляхта двух стран объявлялась нераздельным сословием с абсолютно идентичными обязанностями и привилегиями. «Ренессансный» правитель Сигизмунд Август все-таки добился своей цели, по крайней мере юридически: «в сарматских краях» возродился идеал античной Римской республики. Удивительный в своем роде государь, который всю жизнь чуть ли не заставлял подданных брать на себя часть своей власти, права и ответственность, ограничивал собственное могущество — добился истинно более впечатляющих результатов, чем все самодержцы — его соседи. Наследникам он оставил самое крупное, не считая Московской Руси, государство на европейском континенте. И умер спустя всего три года после Люблина, в 1572-м, так и не увидев, как его прекрасная, но «кабинетная» модель начала понемногу пробуксовывать.

Ну а пока славной Речи Посполитой предстояло еще стоять крепко и отшлифовывать свои идеальные формы. Избранный после Сигизмунда   на польский престол французский принц Генрих Валуа в 1573 году подписал Артикулы, окончательно закрепившие строй шляхетской «золотой вольницы». Ему это тем более легко было сделать, что в новом своем владении он укореняться не собирался, Польшу не любил и буквально сбежал во Францию, не попрощавшись со своими подданными, как только узнал о смерти своего старшего брата Карла IX.

Как бы там ни было, дарованные Артикулы закрепили основы сигизмундовой государственности. А под впечатлением от Варфоломеевской ночи во Франции некатолическое дворянство приняло акт Варшавской конфедерации. По нему всей шляхте гарантировались религиозная неприкосновенность и мир.

Так было создано государство «единого и во всем равного шляхетского народа», не признающего внутри себя никаких различий, ни по титулу, ни по богатству, ни по языку, ни по конфессии, дорожащего своими правами и своей свободой. Шляхта считала строй Речи Посполитой идеалом государственности и гордо мыслила о себе как об особом народе, сама природа которого располагала к свободолюбию и повышенному чувству собственного достоинства и чести.

Олег Неменский

Парные ямки на нижней стороне тела, придающие скату сходство с призраком, — это ноздри. Они никак не связаны с дыханием и служат только органом обоняния. Фото: OLIVIER BLAISE/PICTURETANK 

На острове Большой Кайман, самом крупном из Каймановых островов, есть местечко Стингрей-Сити, названное так не в честь певицы Джоанны Стингрей, а в силу местной достопримечательности. Как и все поселения на острове, Стингрей-Сити стоит на берегу моря, и совсем близко от него, на песчаных и коралловых отмелях, живет множество скатов. Подавляющее большинство из них — хвостоколы, по-английски stingray — «жалящие скаты».

Зоосправка

Скаты-хвостоколы Dasyatidae

Тип хордовые

Класс хрящевые рыбы

Надотряд скаты

Отряд хвостоколообразные

Семейство хвостоколовые Семейство хвостоколовых насчитывает 6 родов и около 60 видов. Они населяют тропические и субтропические воды Мирового океана, местами, в основном в районах теплых течений, проникают в умеренные. Обитают на мелководьях (от литорали до 100 метров), практически все время держатся у дна, кроме одного вида — Dasyatis violacea, живущего в толще воды, вдали от берегов. По природе — одиночки, за исключением сезона размножения или массовых миграций, характерных для некоторых видов, однако не территориальны и не агрессивны. Питаются ракообразными, моллюсками, кольчатыми червями и другими донными беспозвоночными, в меньшей степени рыбой. Тело округлой формы, грудные плавники срослись впереди головы. Окраска брюха светлая (белая, грязно-белая, желтоватая), спины — черная, коричневая или темносерая, у многих видов — с многочисленными цветными пятнами, полосами или кольцами. Хвост тонкий, остроконечный, бичеобразный, без плавников и кожистых выростов, у большинства видов длинный. В средней части хвоста располагается один или несколько ядовитых шипов. Яйцеживородящи. Беременность продолжается около года. В одном помете может быть от 2 до 25 детенышей. Сразу после рождения ведут самостоятельную жизнь, половой зрелости достигают на 3—4-й год. Максимальная известная продолжительность жизни — 25 лет.

На отмелях Стингрей-Сити у огромных хвостоколов нет врагов. Однако морской биолог Эллисон Смит считает, что и они нуждаются в защите. Фото: OLIVIER BLAISE/PICTURETANK 

Американский скат-хвостокол — Dasyatis americana — очень похож на распространенного в европейских водах (в том числе и в Черном море) морского кота — Dasyatis pastinaca, но более крупный. Впрочем, семейство хвостоколовых вообще не отличается разнообразием форм. Вместе с акулами и несколькими более экзотическими группами скаты образуют особый класс позвоночных, именуемый хрящевыми рыбами. Слово «рыбы» тут обманчиво: эти животные отличаются от настоящих рыб, пожалуй, больше, чем человек. А название «хрящевые» указывает на их главную особенность: в теле таких животных костей нет — их скелет состоит из хрящей. Скатов с акулами роднят и многие другие характерные для хрящевых рыб признаки: расположенный на нижней стороне тела рот, два ряда жаберных щелей, особый тип азотистого обмена.