И мы поехали.

По дороге наш друг, он же водитель Панчо, не переставая бурчал: «Что вам эти фермы, зачем вам туда!» По дороге он дважды ошибался с поворотами. «Я подожду вас в машине», — сказал он, когда мы приехали.

Старый кот

Нас встретил высокий мужчина, очень крепкий на вид. Выглядел он вполне по-европейски — в этих районах было много немцев, до сих пор они владеют здесь фабриками по производству кофе.

Алехандро Бландон Риверо. Когда он сказал, что ему 82 года — мы не поверили. Тут из дома вышла молодая девушка: «Моя жена! — гордо представил он ее. — Ей 30! — и вот вам секрет моей жизни — свежий воздух, хорошие продукты и молодые женщины!» Жена улыбнулась ему очаровательной улыбкой. Мы срочно захотели узнать подробности его жизни.

«По образованию я — доктор и долгие годы работал по специальности. Но доктора уже давно ничего не зарабатывают, и я пошел в фермеры. И, как оказалось, правильно сделал — все мои друзья-доктора давно умерли!»

Нас угостили домашним сыром и кофе с молоком. «Я зарабатывал неплохо, но в 1980-х все конфисковали –— 2 000 акров пропало! Когда я узнал, что сандинисты отбирают у меня кофейную плантацию, я пошел и сам вырубил все деревья! Пострадал я еще из-за того, что в этом районе контрас постоянно делали засады, и однажды 3 дня была битва. Когда здесь прошли 500 сандинистов, контрас взорвали электричество. Меня обвинили и чуть не расстреляли, хотя это были мои собственные столбы!

Все равно я рад, что живу в деревне. И хотя ценовая политика выгнала меня из кофейного бизнеса, я снова им займусь, и, если цены снова изменят, опять вырублю деревья!»

Тут Алехандро похлопал по плечу судью: «Ну что, подбираешься, чтобы воткнуть нож?» Судья весело рассмеялся: «Ох уж, ваше чувство юмора!»

Это правда — несмотря на очень нелегкую долгую жизнь, Алехандро сохранил прекрасное чувство юмора. Его речь пестрела пословицами и поговорками. «Не суй мачете не в свои ножны!» — посоветовал он, например, своему правительству. Протянув руки к своей молодой жене, от которой у него, кстати, двое детей, он прокричал: «Я взял ее из колыбели!» (Они поженились, когда ей было 14, а ему 66.) «Помогите, а то она уйдет». Жена рассмеялась: «Если бы ты мне надоел, я бы еще тогда ушла — ты ведь и тогда уже был старый…» — и пошла кипятить молоко.

Его старшие дети живут в США. Один из сыновей приезжает его навестить, как заметил Алехандро, проверяет, не умер ли я еще…

После наших восторгов о его состоянии здоровья он ответил: «У нас есть выражение: старый кот — маленький крысенок». Тут все испаноговорящие люди вокруг нас засмеялись. Кажется, в общих чертах и мы поняли, что он имел в виду. Прощаясь, он спросил нас: «А у вас есть выражение: «Гость портится на третий день?» — «Есть точно такое же!» — подтвердили мы. «Ну, так вот! — он помахал нам: Приезжайте в гости, но не больше, чем на 2 дня!»

Тайна панчо

Тайну нашего водителя Панчо мы узнали в последний день. Собственно говоря, тайны никакой и не было — просто Панчо прожил обычную, достаточно типичную для никарагуанца жизнь.

Он родился в очень бедной семье. Его отец работал на хлопковых полях. Такая была идея у Сомосы и его родственников — посадить хлопок как более выгодный продукт вместо традиционных культур. Хлопок просто так не рос, поскольку местные условия были не самыми подходящими, к тому же очень много паразитов — приходилось выливать тонны химических препаратов — удобрений, пестицидов. «Мой отец прямо мокрый был от химии», — сказал Панчо. Результат не заставил себя ждать — первые четверо детей были мертворожденными, первым, из тех, кто родился живым, был именно он.

…Он был очень маленький, и его всегда все жалели. Он очень хотел учиться и бегал в школу за 10 километров — не было денег на школьный автобус, позже его стали возить — в долг. Ботинок у него не было до 7 лет, и, когда родители привели его выбирать обувь, он надел первые же ботинки, причем размера на 2 больше, чем нужно, но он так боялся, что их ему не купят, что сказал, что они подходят отлично. Панчо даже в голову не пришло, что можно померить другие. Он спал с ними в обнимку. В 1984 году в свои 14 лет он стал сандинистом. В 16 лет закончил школу лучшим учеником и превратился в активиста сандинисткой молодежной организации.

Уже в школьные годы Панчо охранял с оружием в руках свою школу от контрас. «Слава Богу, ни разу никто не напал. Один раз мы увидели, что-то большое и белое. С криками: «Гринго пришел!» — мы открыли огонь. Это была большая белая лошадь»… Во время войны с контрас Панчо попал в специальное подразделение. В его обязанности входили провокации. Районом его действий был в том числе и Сан-Рафаэль. Панчо претворялся, что он контрас, призывал крестьян и говорил: «Пойдемте со мной воевать с сандинистами, я дам вам оружие и деньги! Когда крестьяне собирались — их арестовывали правительственные войска. Вот почему он не хотел ехать в этот город! Ведь его могли узнать! Каждый раз его тоже захватывали, как контрас, но по секретному коду отпускали.

Чтобы заслужить доверие крестьян и контрас, Панчо шел и на террористические акты — именно он взорвал линии электропередач, за что, кстати, был арестован наш знакомый фермер Алехандро! (Перед этим мы долго обсуждали между собой, что Алехандро, возможно, действительно взорвал свои столбы. Панчо молчал, молчал, а потом тихо сказал: «Нет, он честный. Я знаю, кто это сделал. Это сделал я».)

Кстати, контрас также применяли провокации. Молодые девушки-контрас завлекали своими песнями солдат правительственных войск. Их звали «сирены» по известному греческому мифу. Когда солдаты заходили в лес — их убивали. «Много солдат погибло, пока не поняли в чем дело», — заметил Панчо.

Командир Панчо его очень жалел и посоветовал уйти из армии и получить какую-нибудь «нормальную» гражданскую профессию. Приехав в Манагуа, Панчо хотел учиться на инженера, но ему предложили гораздо лучшие условия, если он продолжит карьеру военного. Семья была бедной, и он согласился. Панчо полетел учиться в Одессу. Чему его там обучали, он категорически отказался нам рассказывать. После года обучения в Одессе он вернулся в армию и с тем же заданием — провокацией — вновь оказался в Сан-Рафаэле. Но на этот раз слегка перестарался. Он настолько понравился контрас, что они предложили идти с ними в Гондурас (там находились базы подготовки контрас). Там бы его мгновенно разоблачили, но и отказаться он не мог. В итоге его спасла чистая случайность — именно эта группа контрас была захвачена сандинистами. Он стал кричать: «Я свой, я свой!», но военные ему не поверили, вставили в рот пистолет Макарова и сказали: «Если соврал, нажимаем курок». На счастье Панчо его начальник вспомнил про него. «Ну, ты и идиот! Я же сказал, убирайся из армии!» — это были его первые слова.

Начальник взял его к себе телохранителем. «Прекрасная жизнь: 4 магазина патронов — 120 пуль, граната, униформа, АК 47 и УАЗ!»

Но его командир твердо решил спасти Панчо жизнь. Панчо снова покинул армию (через месяц начальника взорвали вместе с новым телохранителем) и полетел на Кубу. Прилетел он туда в одной майке — у него не было даже зубной щетки. «Что стоишь, придурок, пошли!» — сказали ему гостеприимные хозяева. И Панчо привезли учиться на ракетчика. Но он был уже непреклонен. Он сдержал обещание, данное своему командиру, и в итоге 5 лет проучился в Гаване на инженера по сельскому хозяйству — академию он закончил с золотой медалью. Панчо вернулся в Никарагуа. По своей специальности он не проработал ни дня. В Манагуа он стал работать таксистом. «О, это было чудесно — в Манагуа ни у кого не было машины. Все девчонки были мои. Я дружил одновременно с 5—6 разными девушками! Золотое время!» Когда сандинисты участвовали в выборах в 1996 году, он должен был как таксист следить за тем, в каком округе как распределяются голоса. Что делать надо было дальше, если сандинисты проигрывают, он не захотел рассказывать.