Был у него укрюк для прочистки трубки да кисет из целой верблюжьей шкуры. И был у него ещё саврасо-пёстрый конь, который любую тяжесть выдерживал и любой вихрь мог обогнать. И ещё было у него пятеро братьев бедных.

Не имел Ростом с пядь, борода в две пяди ни юрты, ни скота. И братья его ничего не имели. Ночевали они в степи, пищу готовили на костре. Узнал раз Ростом с пядь, борода в две пяди, что хан неподалёку юрту себе большую поставил, и сказал:

— У хана всегда в запасе юрта найдётся. А мы под открытым небом живём, нас дождь мочит, солнце жжёт, ветер нам глаза песком засыпает. Поеду заберу у хана юрту.

Сел Ростом с пядь, борода в две пяди на своего саврасо-пёстрого коня, заткнул за пояс укрюк, приторочил к седлу кисет из верблюжьей шкуры и поехал.

Повстречался ему заяц и спрашивает:

— Куда отправился?

— Еду к хану, хочу у него юрту забрать.

Засмеялся заяц:

— Пожелать невозможное — значит, сбить шкуру с хребта лошади и самому погибнуть!

— Погибну ли, останусь ли, — тебя не касается! — сказал Ростом с пядь, борода в две пяди и, схватив зайца укрюком, запихал в кисет.

Едет дальше — повстречал лисицу. Спрашивает лисица:

— Куда отправился?

— Еду к хану, хочу у него юрту забрать!

— Пожелать невозможное — значит, сбить шкуру с хребта лошади и самому погибнуть.

— Погибну ли, останусь ли — тебя не касается! — сказал Ростом с пядь, борода в две пяди и, схватив лисицу укрюком, запихал в кисет.

Едет дальше — бежит волк навстречу.

— Куда отправился? — спрашивает.

— Еду к хану, хочу у него юрту забрать.

— Пожелать невозможное — значит, сбить шкуру с хребта лошади и самому погибнуть!

— Погибну ли, останусь ли — тебя не касается! — сказал Ростом с пядь, борода в две пяди, и, схватив волка укрюком, запихал в кисет.

Поехал он дальше, — увидели его слуги хана, закричали:

— Нечего здесь делать тому, у кого нет ни скота, ни юрты! Выпустим на него псов!

Так и сделали. Натравили слуги злых псов на него. Бросились псы к саврасо-пёстрому коню, а Ростом с пядь, борода в две пяди выпустил из кисета зайца. Помчался заяц в степь, — собаки за ним, и скрылись где-то в степи.

Тогда все ханские слуги вскочили на лошадей и понеслись навстречу хитрецу. Когда поравнялись с ним, Ростом с пядь, борода в две пяди выпустил из кисета лисицу. Лисица бросилась в лес. Тут ханские слуги обо всём забыли, сорвали с себя луки, бросились за лисицей и скрылись где-то в лесу.

Остался хан один, без слуг. А хан был храбрый, да глупый. Он вскочил на своего коня, выхватил меч и поскакал навстречу всаднику.

Поравнялся хан с нашим хитрецом; тот взял и выпустил волка из своего кисета. Бросился волк в горы. Хан не выдержал, завизжал, сорвал с плеча лук, понёсся за волком и скрылся в горах.

А Ростом с пядь, борода в две пяди подъехал к юрте, зацепил её укрюком, да и стегнул своего саврасо-пёстрого коня. Вернулись ханские слуги, хан вернулся, а юрты нет.

Догадались они, куда юрта делась, да уж поздно. Саврасо-пёстрого коня и вихрь догнать не мог.

— Давай жить вместе.

Бычок сказал:

— Давай.

Они стали жить вместе и подружились.

Однажды тигрёнок нашёл на дороге колокольчик, подвесил его бычку на шею, сказал:

— Если тебя кто-нибудь обидит без меня, я услышу звон и прибегу к тебе на помощь!

Он попрощался с бычком и пошёл на охоту. Только дошёл до ближних гор, слышит — колокольчик заливается, Бросился тигрёнок обратно, прибежал, видит — ходит бычок по лугу, траву щиплет.

— Что случилось? — спрашивает тигрёнок. — Кто на тебя напал?

— Муха мне на лоб села, — говорит бычок. — Я, конечно, испугался, на помощь тебя позвал.

Успокоился тигрёнок, снова на охоту отправился. Недолго охотился: опять ветер донёс к нему звон колокольчика. Изо всех сил понёсся тигрёнок на помощь своему другу. Прибежал, а бычок лежит в тени, траву жуёт.

— Кто тебя обижал? — спрашивает тигрёнок.

— Никто не обижал, — отвечает бычок. — Просто мне жарко было, я и стал головой мотать.

Пошёл третий раз тигрёнок на охоту и опять услышал звон колокольчика. Но теперь он не побежал на помощь бычку, подумал, что тот опять испугался мухи.

К вечеру вернулся тигрёнок домой, смотрит — нет на лугу бычка. Убили его охотники, мясо съели, шкуру с собой забрали, кости в траве оставили. Взвыл от горя тигрёнок:

— Это я виноват в его смерти, не прибежал к нему на звон колокольчика!

Затосковал о своём друге тигрёнок. На охоту перестал ходить, есть перестал, о бычке всё вспоминает. Так прошло сколько-то дней, совсем ослабел от голода и тоски тигрёнок.

Понял он, что скоро умрёт, приполз к костям своего друга, лёг рядом и умер к вечеру.

И тогда над степью раздался громкий голос ветра:

— Кто любит друга больше жизни, тот будет жить и после смерти!

Много месяцев прошло, год прошёл с тех пор. Остались от тигрёнка одни только кости.

Вот как-то гнал той степью ханский пастух отару овец. Он увидел кости в траве, выкопал яму, закопал их и пошёл дальше своим путём.

Два года прошло после смерти друзей — бычка и тигрёнка, — и на месте их могилы выросли два стройных, густых дерева. Каждое утро на восходе солнца из листвы этих деревьев спускались на землю два весёлых мальчика. До заката они играли на лужайке, а когда солнце пряталось за гору, снова исчезали в листве.

Осенью ханский пастух опять пригнал на лужайку отару овец.

Когда взошло солнце, увидел он, как из листвы деревьев спустились на лужайку два мальчика. Удивился пастух, — откуда на дереве мальчики появились?

Вечером рассказал он жене про то, что видел, а жена рассказала про мальчиков соседке, а соседка — своему сыну, а сын — проезжему нойону, и дошла весть о мальчиках до хана.

Приказал хан своему тушимэлу¹² взять отряд цириков и привести к нему мальчиков. Поехал тушимэл с цириками выполнять приказ хана. Окружили они рано утром деревья, ждут, когда солнце взойдёт. Только солнце показалось — спрыгнул с дерева один мальчик. Схватили его цирики, вязать стали. А тушимэл закричал:

— Что вы наделали! Надо было второго подождать! Теперь второй мальчишка ни за что не спустится на землю!

Ошибся тушимэл. Не оставил в беде своего друга второй мальчик. Он спрыгнул с дерева и стал отбивать его от цириков. Но не мог он один справиться с целым отрядом. Схватили его цирики и тоже связали.

В тот же день привёл тушимэл мальчиков к хану. Хан посмотрел на мальчиков, сказал:

— Мне нужно много цириков, чтобы они охраняли моё царство. Из этих безродных мальчишек вырастут хорошие воины. А пока пусть они помогают пастухам пасти моих неисчислимых овец, коней и верблюдов.

Стали мальчики работать на хана. Одного мальчика назвали Алтай Гу, другого — Мунгун Гу. Десять лет пасли они ханские стада и незаметно стали из мальчиков юношами. Были они широкоплечие, гибкие, сильные, любили скакать на лошадях, из лука стрелять в цель, на мечах рубиться. И по прежнему не могли они друг без друга дня прожить, ели из одного котла, спали в одной юрте, на одной кошме.

Раз к их юрте прискакал цирик, закричал:

— Великий хан приказал Алтай Гу сегодня же отправиться на войну! Поезжай за мной.

Солдатские сборы коротки. Обнял Алтай Гу своего друга, вскочил на коня и поскакал за цириком.