— Ладно, — сказал себе Давадоржи, — в другой раз спрошу.

Подъехал он к юрте на пригорке: навстречу ему опять старая женщина вышла, за ней слепая красавица идёт.

— Слушай ответ Мудреца! — воскликнул Давадоржи. — Прозреет твоя дочь, когда дотронется до её левой руки юноша, предназначенный ей в мужья.

— Спасибо тебе! — сказала старая женщина. — Только не знаю я, которая рука у неё левая, а которая — правая.

— А вот эта левая, — показал Давадоржи и дотронулся до левой руки красавицы.

И сразу же девушка радостно закричала:

— Вижу! Вижу! И солнце вижу, и степь, и небо — всё вижу! Ах, какая я счастливая!

Мать бросилась обнимать Давадоржи, потом опомнилась и сказала:

— Значит, тебе и быть её мужем. Оставайся с нами жить. Есть у нас юрта хорошая, коровы, овцы. Каждый день будешь мясо есть жирное!

— Не могу я сейчас оставаться. Надо мне до восхода солнца поспеть в соседнее ханство. Иначе погибнет там скот и люди умрут от жажды.

Тогда красавица сказала:

— Не хочу с тобой расставаться! Возьми меня с собой.

Посадил Давадоржи позади себя на солового коня невесту и помчался. Приехал в соседнее ханство, а там уже люди и двигаться не могут: лежат в юртах, смерти дожидаются.

Крикнул им Давадоржи:

— Ступайте к истокам ручья — кончатся тогда ваши несчастья.

Отвечают ему:

— Нет у нас сил подняться. Видно, судьба нам умереть от жажды!

Стегнул Давадоржи солового коня, сам поскакал к истоку ручья. Как приехал, — сразу увидел: лежит там мёртвый слон, загородил хоботом ручеёк, вода вся в сторону течёт. Отодвинул Давадоржи хобот — и вода потекла в ханство.

— Теперь поедем к моему отцу, — сказал Давадоржи невесте. — Пусть посмотрит, какая у меня будет жена. И братья пусть посмотрят, какая ты добрая и красивая.

Приехали они к реке, перебрались на другой берег и слезли с солового коня отдохнуть. Вдруг видит Давадоржи: на песке серебристая рыбка лежит полуживая, еле пёрышками красными шевелит. Должно быть, её волной вынесло на берег.

Жалко стало Давадоржи рыбку. Взял он её осторожно и пустил в реку.

Отплыла немного рыбка и заговорила человеческим голосом:

— Стой на месте, никуда не уходи!

И скрылась под водой.

Совсем немного прошло времени, как вдруг из реки выехал всадник на чалом коне, подъехал к Давадоржи, сказал громко:

— Тебя водяной хан зовёт к себе. Едем быстрее!

— Что ты? — говорит Давадоржи. — Зачем я к нему поеду?

— А ты, оказывается, трус. Водяного хана испугался!

— Чего мне его бояться? — говорит Давадоржи. — Давай поедем. Посмотрю я, как живёт водяной хан.

И приказал он невесте ехать на соловом коне к отцу, дожидаться там его. Когда невеста уехала, Давадоржи сел позади всадника, и конь сразу же бросился в воду. Давадоржи оглянуться не успел, а чалый конь уже перед ханским дворцом остановился. Вошёл Давадоржи во дворец — навстречу ему водяной хан спешит, в руках рыбку серебристую с красными пёрышками держит.

— Здравствуй, друг! — говорит хан. — Спас ты от смерти мою дочь любимую.

Только хан слова эти сказал, — превратилась рыбка в девушку с серебристым лицом и красными, точно золото, волосами.

— Оставайся жить у нас, — говорит хан. — Будет тебе дочь моя женой, юрту дам тебе просторную, табун морских коней подарю. Слуг дам тебе верных и быстрых.

Давадоржи ответил:

— Не могу я у тебя остаться. Ждёт меня на земле невеста и отец. Кто его без меня кормить будет, старого?

— Раз так — не буду тебя держать, — говорит водяной хан. — Дам я тебе на прощанье три подарка, а ты уж сам смотри, что с ними делать. Вот тебе шапка. Наденешь её — никто тебя не увидит. Вот тебе молоток золотой. Ударишь им семь раз по земле — появится золотая юрта. А вот тебе шуба баранья. Наденешь шубу, тряхнёшь ею три раза — дождь с неба польётся. Три часа ливень идти будет.

И с этими словами приказал хан проводить Давадоржи на берег.

Сел опять Давадоржи на чалого коня — вмиг на берегу оказался. Слез с коня — тот сразу в воду, — словно никогда его и не бывало.

Идёт Давадоржи домой, спешит, на плечах шуба баранья накинута, в рукаве шапка-невидимка спрятана, за пазухой молоток золотой лежит.

К закату солнца увидел Давадоржи родной дом, надел на себя шапку — стал невидим. Смотрит: рядом с их старой юртой новая стоит. Подошёл Давадоржи к новой юрте, слышит, как старший брат говорит:

— Нельзя больше в этой степи жить. Солнце всю траву выжгло, скот перемёр, верблюды и те околели. Один соловый конь остался, на котором невеста дурака к отцу приехала. Давай откочуем отсюда!

Другой брат отвечает:

— Разве можно уложить на одного солового коня и нашу юрту и отцовскую? Да еще надо посадить на коня невесту дурака.

Сказал сердито старший брат:

— Зачем нам с собой отца брать? Он уже такой старый, что даже овец пасти не может. И невесту дурака здесь оставим. Вечером, как лягут они спать, мы сядем на солового коня, возьмём свою юрту и откочуем к реке.

Не стал Давадоржи мешать братьям. Украли они ночью солового коня и откочевали. А Давадоржи вошёл неслышно в своей шапке-невидимке в отцовскую юрту, лёг у входа и накрылся бараньей шубой.

Утром, как показалась заря, Давадоржи проснулся и снял с себя шапку-невидимку.

Бросился к нему отец, невеста подбежала. От радости не знают, что и говорить. Обнимают, чаем с молоком угощают.

Давадоржи сел чай пить, отец говорит:

— Хорошо, что ты приехал. Беда у нас: два месяца дождей нет. Вся трава выгорела. Негде пастись скоту, он и погиб весь. Надо отсюда откочевать скорее. Сейчас пойду братьям твоим скажу, чтобы готовились откочевать.

Давадоржи отца остановил:

— Не надо ходить к ним. Откочевали они ночью на моём соловом коне, а вас здесь умирать оставили.

Отец опечалился, потом стал ругать неблагодарных сыновей:

— Хоть бы кусок войлока оставили, — юрту починить; вон как прохудилась!

— Такой беде помочь можно, — сказал Давадоржи.

Вышел он из юрты, отошёл на семь шагов, вынул золотой молоток, ударил им семь раз по земле. Сразу же на этом месте золотая юрта раскинулась. Так блестит, что глазам на неё смотреть больно.

Сначала отец сильно обрадовался золотой юрте, а потом сказал:

— Зачем нам золотая юрта, если все соседи откочуют отсюда? Нельзя здесь оставаться, — видишь, трава вся выгорела — негде скоту пастись.

На эти слова Давадоржи ничего не сказал, надел на себя баранью шубу, тряхнул её трижды — и сразу дождь хлынул. Три часа дождь лил не переставая. А когда кончился, — травы в степи зазеленели, ожили павшие овцы, замычали громко коровы.

— Эх, — говорит отец, — теперь бы нам лошадь!

Не успел он сказать так, — топот конский раздался. Это прибежал соловый конь. Увидел соловый Давадоржи, заржал весело и у юрты золотой остановился.

А на другой день братья вернулись еле живые. Рассказали, что скинул их соловый конь посреди степи и побежал назад. Пришлось им бросить в степи свою юрту и брести домой пешком. Еле живые добрались.

Давадоржи говорит:

— Ладно! Живите с нами. У нас всем места хватит. Отец нахмурился, однако спорить не стал, а тоже сказал:

— Пусть живут. Только им немного ума добавить надо.

Взял он ташур⁵ и ну дубасить неблагодарных сыновей. Бьёт и приговаривает:

— Не для себя человек родится, а чтобы другим от него ладно было! Думайте о других, и вам хорошо будет!

Гунан-батор⁶