В сравнении с соседним Вьетнамом, который тоже не назовешь страной, утопающей в роскоши, Камбоджа поражает невероятной бедностью. Одежда, дома, машины и мотоциклы — почти все, на чем останавливается взгляд, имеет весьма потертый и поношенный вид. А редкие даже в столице богатые дома и дорогие машины только усиливают впечатление общей бедности.

Миллион за стеной

В нескольких километрах к северу от озера Тонлесап по впадающей в него реке Сиемреап находится город Ангкор — бывшая (в 802–1431 годах) столица империи кхмеров. Кхмерское «Ангкор» — производное от слова «нокор» (слово восходит к санскритскому «нагара» — священный город) — «город», «цитадель». Убежище внутри оборонительных стен в случае войны, как считают исследователи, должно было приютить не менее миллиона человек. Главные ворота Ангкора венчает голова короля-основателя с четырьмя ликами, смотрящими на четыре стороны света. Вокруг города — развалины индуистских храмов, из которых наиболее известный — храм Байон, воздвигнутый по велению Джаявармана VII в честь победы над чамами. На острове возле древней столицы расположен самый знаменитый архитектурный памятник Камбоджи — святилище Ангкор-Ват («Столичный храм» или «Храм цитадели»), посвященное богу Вишну. Оно представляет собой гигантскую мандалу — модель Вселенной: центральная башня храма символизирует великую гору Меру, четыре башни поменьше — окружающие ее четыре континента, рвы и каменные колоннады — океан и горные гряды, которые служат внешней границей мира. Даже Солнцу создатели комплекса отвели отдельную роль: оно выступало символом огненного дворца бога Брахмы — демиурга и устроителя, покоящегося над мировой вершиной.

Самое знаменитое архитектурное сооружение Камбоджи, святилище Ангкор-Ват, построено по указу короля Сурьявармана II в XII веке

Красная эпоха

В эпоху столетней французской колонизации, завершившейся в 1953-м, дети местной элиты с удовольствием ездили на учебу во Францию. Никто не мог даже предположить, что вместо европейских гуманистических традиций кхмерские юноши впитают самые радикальные левые идеи, а словосочетание «красные кхмеры» навсегда станет синонимом бесчеловечности.

С 1967 года руководитель камбоджийских революционеров Салот Сар, более известный под псевдонимом Пол Пот (от прозвища Politicien Potentiel — Потенциальный Политик, которое он получил еще в Сорбонне от своих однокашников-кхмеров), вел в западных районах страны партизанскую войну. Вывод американских войск подорвал позиции официальной власти — режима Лон Нола, и в 1975 году отряды красных кхмеров вступили в Пномпень. То, что произошло потом, напоминало мрачную антиутопию. Жители крупных городов, в первую очередь столицы, были отправлены в трудовые лагеря для перевоспитания. А десятки тысяч «подозрительных» попали в бесчеловечные даже по местным меркам тюрьмы, самой известной из которых была тюрьма С-21. Общее число жертв полпотовского режима, включая казненных, погибших в боевых действиях и умерших от голода, — около трех миллионов человек.

Трудно сказать, каким был бы финал этого «эксперимента», не начни Пол Пот войну за возвращение Восточной Камбоджи, захваченной кланом Нгуен в XVII столетии. Военная удача была на стороне вьетнамских войск, которые в январе 1979 года после ожесточенного штурма заняли Пномпень и взяли под контроль большую часть страны. Отброшенные на запад красные кхмеры продолжали сопротивление, но полевые командиры один за одним все-таки признали новое правительство. В 1993 году в стране была восстановлена королевская власть, а в 1998 году умер и лидер красных кхмеров Пол Пот, к тому времени фактически отстраненный от дел своими соратниками. Но мелкие отряды красных кхмеров и по сей день прячутся в западных лесах, время от времени совершая вооруженные налеты на окрестные деревни. Да и в восточной части вооруженное насилие, увы, тоже не редкость: говорят, здесь до сих пор могут убить за красивый импортный мотоцикл. И уже не так странно замечать, насколько робкими и запуганными подчас выглядят жители Камбоджи.

Пронзительнее всего ощущаешь, насколько глубоко засела в камбоджийцах горькая память о «социалистическом эксперименте», когда слышишь заунывный звук многоствольных флейт в мемориальном комплексе «Поля смерти» в окрестностях Пномпеня. Тоскливая музыка обволакивает, и кажется, что нет ни Ангкор-Вата, ни Четырех Рукавов, а только этот удивительно грустный мотив, который хоть и едва слышно, но доносится до широкой глади Меконга.

Меконг неслучайно когда-то назвали «Дунаем Азии». Судьбы стран, нанизанных на Реку Девяти Драконов, так же несхожи, как и истории дунайских государств. Своя у Вьетнама, и своя у Камбоджи. О роли Меконга в жизни расположенных выше по течению Лаоса и Китая мы расскажем в следующем номере.

Фото Лам Дык Хиена

Продолжение

Владимир Ветюков

Фото: FINE ART IMAGES/EAST NEWS

О жизни Михаила Всеволодовича Черниговского (1179–1245) мы знаем довольно мало, да и прославили его не военные походы или государственные реформы, а мученическая смерть. Как повествуют русские летописи, в 1244 году Михаил был вызван в ставку хана Батыя, Сарай, «на поклон». Там он отказался поклониться языческим богам, за что и принял смерть. Однако достоверность этого предания вызывает сомнение. Дело в том, что монголы отличались веротерпимостью, если не сказать равнодушием к вопросам веры. Казнить вассала за то, что он поклоняется другому богу, — действие, лишенное в их глазах всякого смысла. Да и бога у степняков тогда как такового не было. Они поклонялись неперсонализированному священному Небу, природным стихиям, да духам предков и не имели обыкновения насильственно приобщать к своим культам кого бы то ни было.

Возможное объяснение этого очевидного противоречия мы находим в Ипатьевской летописи — самом старом источнике, сообщающем о гибели Михаила Всеволодовича. Там говорится буквально следующее: «Батыеви же рекшоу: Поклонися отец наших законоу», то есть «поклонись закону наших отцов». Речь в данном случае идет именно о законах, а не о верованиях. Однако в более поздних летописях присутствует другая формулировка: «Поклонись богам наших предков». И, что удивительно, именно так историки XIX века переводили с древнерусского процитированный нами отрывок. Этот вариант перекочевал и в житие Михаила Черниговского, которым пользовался, создавая картину «Князь Михаил Всеволодович перед ставкой Батыя», художник Василий Смирнов (1858–1890).

На самом деле от князей, приезжавших в ханскую ставку, требовали вовсе не вероотступничества. Они обязаны были очиститься огнем (пройти между двух костров), трижды преклонить колено перед шатром хана и, встав на колени, поклониться в сторону Каракорума, где находилось священное изваяние Чингисхана. К религии все это не имело никакого отношения: поклон статуе Чингисхана расценивался лишь как выражение почтения к великому владыке, а не как признание его божественности. Но Михаил Черниговский, скорее всего, усмотрел в ритуале неверных грех идолопоклонства и отказался его исполнять, хотя другие христианские князья, прибывавшие к монголам, как правило, не придавали этому большого значения. Надо заметить, что Михаил не единственный, кто отказался приветствовать Чингиса, такие случаи бывали и до него, и после, однако такая строптивость не наказывалась смертью. Складывается впечатление, что Михаил Черниговский был убит по каким-то другим причинам, и уж точно не связанным с религией. Что никак не умаляет его подвига — ведь он действовал по совести и сознательно принял смерть за веру, почему и был канонизирован. Мы можем лишь строить предположения, что послужило действительной причиной его смерти. В 1239 году Михаил, занимавший тогда киевский престол, приказал убить монгольских посланников, а этого ни Чингисхан, ни его наследники никогда не прощали. Таким образом, отправляясь в Орду, черниговский князь был, скорее всего, обречен.