Он пришел к такому выводу очень давно, когда Аллисон и те, кого он считал друзьями, сразу поверили в самое худшее, сразу отвернулись от него. Точно так же, как армия, которой он посвятил свою жизнь. Теперь он не мог полностью доверять даже Клинту с Беном, не говоря уже о других; его все время подтачивало подозрение, что они преследуют собственные цели. Вера в справедливость, преданность, дружбу была разбита десять лет назад. Единственным существом в целом мире, о котором Рейф позволял себе заботиться, был Абнер. Мышке требовалось так мало, ровно столько, сколько Рейф мог дать.

Мысли Рейфа невольно снова вернулись к пленнице. Шей. Редкое имя. Мягкое и тихое. Ей подходит. И тут же сам себя выругал. Он не должен так думать о ней. Она – дочь Рэндалла, и этим все сказано. Нужно не забывать об этом. От гадюки рождается только гадюка.

Рейф повернул к дому, двигаясь с привычной осторожностью. Охотники, когда-то поселившиеся в хижине, расставили капканы по всему лесу, и Рейф уже успел найти несколько. В некоторых были мертвые животные, и тогда его посещала безграничная печаль, словно умер кто-то из родных. Живых зверюшек он отпускал на волю. Он подозревал, что капканов гораздо больше, и поэтому всегда ходил осторожно. Не хватает вдобавок угодить в еще одну ловушку.

А может, подумал он, вспомнив о женщине в хижине, он уже попался.

Слезы на лице Шей высохли. Бесполезные, глупые слезы, которые ничего не изменили. Она разозлилась, что потратила столько сил. Еще больше ее разозлила мысль, что тюремщик может догадаться, что она плакала.

Ей хотелось и пить, и есть, и умыться. А еще ей было очень одиноко. Как никогда прежде. Раньше с ней все время кто-то находился рядом – или мама, или друзья, или клиентки ателье, которые ахали и охали при виде новых моделей шляпок. Иногда рядом оказывался молодой человек.

Но все это в прошлом. Теперь она даже не знает, кто она и как ее зовут.

Шей отбросила горестные мысли и сосредоточилась на побеге. Нужно тщательно продумать план. Самое верное средство – обезоружить тюремщика, заставив его поверить, что она смирилась со своей участью. Еще ей понадобится лошадь. Без лошади ничего не выйдет. Здесь, высоко в горах, природа может представлять большую опасность, чем этот человек, который держит ее в плену.

Шей удивилась, куда подавался Рафферти Тайлер. Сначала она горячо надеялась, что он не вернется, а потом ее взволновало прямо противоположное.

В темноте она обшарила хижину и нашла спички и несколько свечей. Можно было бы попытаться сжечь дом, но тогда есть опасность погибнуть самой. Тем не менее это выход на тот случай, если он не вернется.

Шей зажгла свечу и внимательно осмотрелась. В углу стоял ящик, и она открыла его. Несколько жестянок с галетами. Банки с компотом и тушенкой. Ей еще не приходилось есть тушенку, но сейчас она была готова съесть что угодно. Однако банку ей открыть не удалось. Она открыла лишь жестянку с галетами и опустошила ее наполовину. По вкусу печенье напоминало мел.

Проглотив последний кусочек, Шей ощутила во рту сухость. С отвращением вернулась к кровати, захватив с собою свечу. Поразмышляла, не загасить ли пламя. Но темнота совсем не прельщала Шей. Темнота только усиливает страхи. А с ними она сумеет кое-как совладать, только если будет свет.

В ногах кровати что-то зашевелилось, и Шей вздрогнула. Кто знает, какие существа здесь водятся. Шей передвинула свечу и увидела мышонка, который рассматривал ее с не меньшим любопытством, чем она его. Мышонок сидел на задних лапках, а передние сложил вместе, словно просил милостыню. Сразу было видно, что он не боится ее. На улицах Бостона Шей видела огромных страшных крыс, а этот мышонок был маленький и симпатичный.

Шей замерла, гадая, как он поступит – подойдет поближе или убежит. Она пожалела, что у нее нет при себе альбома, который остался посреди поляны на пеньке. Поэтому девушка сосредоточилась на крошечном зверьке, мысленно приказывая ему подойти поближе.

Она заговорила с ним. Это было все же лучше, чем беседовать сама с собой, а звук собственного голоса действовал успокаивающе.

– Ты не знаешь, как отсюда выбраться? – спросила она мышонка, который продолжал с любопытством разглядывать ее. – Конечно знаешь, иначе тебя бы здесь не было, но подозреваю, я там не пролезу.

Мышонок приблизился на несколько дюймов, Шей протянула руку к зверьку и удивилась, когда он подкрался и исследовал ее пальцы крошечным носиком. Затем он пошевелил хвостом и снова присел на задние лапки, как показалось Шей, с разочарованным видом. Шей захотела угостить его печеньем. Но что если он исчезнет, пока она пойдет за жестянкой? Эта мысль приводила ее в отчаяние.

За дверью послышался шум, и девушка взволнованно ждала. Мышонок не сдвинулся с места, и она поняла, что должна защитить его. Протянула к нему руку, – к ее удивлению, он не убежал. Шей проворно сунула его под кровать, надеясь, что он останется в тени.

Дверь распахнулась, и яркий свет послеполуденного солнца почти ослепил девушку. Ее глаза были прикованы к огромной фигуре, возникшей в дверном проеме. Освещенный солнцем со спины, Тайлер казался еще огромнее, сильнее и наводил еще больший страх. Шей стоило значительных усилий не забиться в угол подальше от него.

Он помедлил на пороге, оглядев сначала комнату, затем девушку. Нахмурился при виде свечи. Шей поднялась. Для этого ей понадобилась вся ее смелость, но она встала, заставив себя встретить его взгляд, думая увидеть в нем крупицу раскаяния или сожаления или готовность устроить перемирие. Все, что она увидела, – холодное безразличие.

– Я хочу пить. – Ее слова прозвучали скорее как вызов, чем просьба, и в его глазах мелькнула какая-то искорка.

Шей понадеялась, что это в нем проснулась совесть, но надежда быстро улетучилась, когда он заговорил.

– Привыкли к местам получше? В его словах слышалось явное презрение, и Шей снова вышла из себя.

– Я привыкла к джентльменам и простой… гуманности.

– Странно слышать, если учесть, что вы претендуете на роль дочери Рэндалла.

– Ни на какую роль я не претендую.

– Верно, – согласился он строптивым тоном. – Вы вообще почти ничего не сказали.

– И в дальнейшем не намерена разговаривать. С вором и предателем.

– Поосторожнее, мисс Рэндалл. Ваше благополучие и здоровье зависят от этого вора и предателя.

– Вы думаете, это меня утешает? – с ехидством поинтересовалась она.

Его взгляд пронзил ее насквозь.

– Вам придется извинить меня. Я разучился утешать кого бы то ни было. Десять лет не имел случая.

В его голосе она не услышала и намека на извинение, только горечь.

– Значит, вы собираетесь уморить меня голодом?

– Нет, – медленно проговорил он. – Этого я не собираюсь делать.

Обещание показалось Шей зловещим.

– А что вы собираетесь делать?

– Выполняйте мои условия и не пострадаете.

– Я уже пострадала. Вы держите меня здесь против моей воли.

Тайлер помолчал секунду, только щека чуть подергивалась, словно он с трудом сдерживался.

– Леди, из-за вашего… отца меня продержали в заточении против моей воли десять лет.

Ей хотелось дать ему пощечину за такую насмешку. Хотелось пнуть куда побольней. Но время еще не пришло.

– Вот как? И теперь вы вымещаете свою злобу на мне?

Щека снова дернулась.

– Нет, мисс Рэндалл, не так. Просто вы случайно оказались не в том месте в неподходящее время. У меня не больше возможностей, чем у вас.

Он сам не понял, зачем пустился в объяснения, разве что его задело ее последнее замечание.

– Нет, больше, – настаивала она. Он отвернулся.

– Думайте что хотите, – сказал он безразлично. – Задуйте свечу и ступайте за мной, если вам нужна вода.

Очень не хотелось идти с ним, но ей просто необходимо было утолить жажду и привести себя в порядок. Шей задула свечу, надеясь, что выйдя из хижины, он не заметит на ее лице высохшие бороздки от слез.