— Мистер Доуэлл, рада вас видеть.

Его губы раздвинулась в ленивой улыбке. Он словно посмеивался над тем, что она совсем не умеет врать.

— Я тоже рад вас видеть, Соренза.

— Все бумаги готовы. Не хотите ли взглянуть на них перед тем, как мы пойдем?

Деловой вопрос на мгновение заставил ее отвлечься от почти физического ощущения его присутствия, но трепет во всем теле овладел ею настолько, что она едва могла его скрывать.

— Позже. Честно говоря, я голоден.

Она посмотрела на него. Его глаза сейчас походили на два прозрачных кристалла.

— Я тоже.

Соренза принялась собирать вещи, надеясь, что суета развеет ее замешательство. Она и забыла, насколько пугающе красивыми были его необыкновенные глаза. Если бы она совсем не знала его, то подумала бы, что он носит контактные линзы.

— Надеюсь, вы еще не успели устать? Я бы хотел поехать на стройплощадку после обеда. Архитектор будет там, и мы сможем обсудить кое-какие вопросы.

У Сорензы на этот день было запланировано много работы, но она решила не говорить ему об этом.

— Конечно, я к вашим услугам.

На его губах мелькнула легкая усмешка.

— Как щедро с вашей стороны.

Еще бы, подумала она. Накануне ей уже пришлось побывать на стройплощадке два раза, и с архитектором она обо всем тоже уже договорилась.

— Тогда пойдемте?

Доуэлл взял ее под руку и, прежде чем она успела понять, что происходит, стремительно вывел из кабинета. Проходя мимо секретарши, Соренза не без злорадства отметила зависть на лице девушки. Мэри даже не подозревала, как охотно Соренза поменялась бы с ней местами на ближайшие несколько часов.

Выйдя из здания фирмы, Доуэлл подвел молодую женщину к стильному спортивному автомобилю серебристого цвета, который сделал бы честь самому Джеймсу Бонду. Соренза мысленно поблагодарила своего ангела-хранителя за то, что тот надоумил ее надеть брюки: было бы просто немыслимо садиться в такую машину в юбке и чувствовать себя при этом комфортно. Оказавшись в роскошном, отделанном кожей салоне автомобиля рядом с Доуэллом, Соренза почувствовала еле уловимый терпкий аромат его одеколона, и ее охватило страстное желание близости с этим мужчиной. Голосом, предательски выдающим ее волнение, она спросила:

— Место, куда мы едем, далеко отсюда?

Черт возьми, она опять ощущала себя кошкой на раскаленной крыше. Интересно, это только он так возбуждающе на нее действует или она всегда так остро реагирует на соседство любого мужчины?

— Нет, совсем рядом, — сказал Николас, выезжая на дорогу. — У одного моего знакомого тут неподалеку ресторан, и я часто захожу к нему перекусить, когда бываю в Новом Орлеане. Но, может быть, вы знаете что-нибудь получше?

Она покачала головой, и ее шелковистые волосы заблестели на солнце. Доуэлл непроизвольно напрягся и отвернулся, пытаясь сосредоточить внимание на дороге.

Соренза с любопытством следила за каждым его движением, и ее не покидало странное ощущение, что машина уменьшилась в размерах и они стали ближе друг к другу.

— Мне безумно нравится эта работа, — сказала она. — А я так и не поблагодарила вас за то, что вы доверили ее именно мне. Кстати, кто вам меня рекомендовал?

Доуэлл лихо вписался в крутой поворот и спросил:

— А что, это так важно для вас?

Делая другой очередной вираж, он оглянулся назад, и Соренза увидела его затылок, где красивые, гладко зачесанные волосы сужались до тонкой полоски, доходящей до воротника. Как сексуально, подумала она. Соренза чувствовала себя человеком, созерцающим эротические сцены и получающим от этого удовольствие… И вдруг вздрогнула от неожиданности, когда поняла, что он перехватил ее восторженный взгляд.

Доуэлл, видимо, не любил много разговаривать за рулем, и почти весь путь они проделали молча. Когда они остановились около небольшого ресторанчика, Соренза уже окончательно пришла в себя, но все еще не могла понять, что такого особенного есть в этом Николасе Доуэлле, отчего, находясь рядом с ним, она теряет самообладание, а собственное тело перестает ее слушаться.

Природа наделила его красотой, у него есть деньги и положение в обществе, но, ко всему прочему, как ей известно, это холодный, жесткий и эгоистичный человек. Он считает женщин чем-то вроде игрушек, которые выбрасывает, когда они надоедают ему. Соренза презирала таких мужчин. Они только берут, ничего не давая взамен…

— Вам не нравится?

Его спокойный голос заставил ее очнуться от раздумий. Она испугалась, что он опять прочитал ее мысли, как тогда на вечеринке.

— Простите, я задумалась. — И Соренза поспешно посмотрела на здание, возле которого они затормозили. — О-очень мило…

— Пусть невзрачный фасад не пугает вас, — сказал Доуэлл. — Луис не стремится украшать свое заведение, но еда у него отличная, и он уже заработал себе приличную репутацию.

В следующий момент Соренза не без зависти увидела, как ловко Доуэлл развернул автомобиль и остановился перед самым входом. Она даже со своего сиденья не встанет с такой же легкостью и быстротой. Выйдя из машины, он открыл перед ней дверцу. Уже стоя на тротуаре напротив этого высокого крепкого мужчины, Соренза почувствовала, как кровь опять прилила к вискам и все тело задрожало.

Доуэлл ввел Сорензу в ресторан. Она прелестна, думал он. Но что-то омрачает ей жизнь, возможно любовное разочарование. Интересно, кто этот тип и как давно они расстались… Естественно, Томми и его друзья в один голос заявили, что ничего об этом не знают. Но он был бы полным идиотом, если бы поверил им.

Соренза была для него загадкой с тех пор, как он впервые увидел ее. Эта молодая женщина настолько заинтриговала его, что он предложил ее фирме сотрудничество и сделал так, чтобы она лично работала с ним. Подобно хищнику, Доуэлл охотился за своей добычей. Ему доставляло удовольствие загонять ее в ловушку. Но он вовсе не собирался посягать на то, что Соренза с очаровательной наивностью считала деловыми отношениями. Он безумно желал заполучить женщину, которая дала ему понять, что не хочет его.

— Ник! Как я рад! Как рад!

Соренза никак не ожидала, что этот Луис иностранец. Но худощавый темпераментный человек, который бросился им навстречу, едва они вошли, несомненно, был родом из одной из стран Латинской Америки. Он с умилением расцеловал Доуэлла, и тот, вероятно ожидая подобного приема, ничуть не смутился. Затем повернулся к Сорензе и восторженно воскликнул:

— Ты привел в мой ресторан самую прекрасную женщину в Новом Орлеане! Как я могу отблагодарить тебя за это?

— Только не сейчас, Луис, — предостерег его Доуэлл. — С ней это не пройдет. Эта леди мой партнер по бизнесу, так что оставь свои шутки при себе.

— В таком случае, у меня есть шанс! Тем лучше!

В черных глазах плясали искорки смеха, и Соренза улыбнулась в ответ.

— Если кормят здесь так же, как встречают, нет ничего удивительного в том, что ваше заведение популярно.

— Соренза, это Луис Пастрана, самый сладкоречивый тип на этом побережье Мексиканского залива. Луис, это Соренза Фэнтон, моя новая коллега.

— Неужели это правда? — удивленно вскричал тот. — Такая красотка и занимается бизнесом? Я не верю своим ушам!

— Уж поверь, приятель.

Доуэлл обнял Сорензу за талию и, стремительно увлекая ее в глубь ресторана, бросил через плечо:

— Мой столик свободен?

— Конечно, мой друг! Конечно! Как всегда!

Несколько минут спустя Луис принес им меню и немедленно удалился. Соренза огляделась. Небольшой зал был полон посетителей, несмотря на то, что оформлен был без особого шика. Их столик, находясь в небольшом углублении и скрытый от посторонних глаз, позволял им наблюдать за всем, что происходило вокруг.

Соренза взглянула на своего спутника, и он слегка наклонился к ней.

— Не обращайте внимания на замечание Луиса по поводу вашей работы. Он всегда так шутит.

Она холодно кивнула. Ей действительно не совсем понравилось то, что сказал хозяин ресторана. За последнее время молодой женщине вообще часто намекали, что должность, которую она занимает, ей не подходит. Соренза, однако, так не считала. Три года практики после защиты диплома, а потом курсы повышения квалификации — достаточно хорошая подготовка для работы в строительной сфере, где преобладающее количество работников все еще составляют мужчины.