Грифон мерцал в звеньях на ее груди, то вспыхивая, то потухая, и снова показываясь в ритме ее дыхания.

На ее бедрах красовался широкий пояс с ножнами, подчеркивая тонкую талию. В ножнах хранился еще один меч; длинный меч, выполненный не менее искусно.

Перчатки, которые она теперь снимала, были из темно-синей кожи, мягкой и эластичной и переливались мелкой чешуйкой. Я медленно покачал головой, не веря своим глазам. Я узнал кожу дракона, едва увидев, а эта кожа была не просто драконьей, её содрали с особенного места на его теле. Какое бы животное не пожертвовало кожу для этих перчаток, его яйцам она уже больше не понадобится.

В помещение было около сорока человек, и она держала под гипнозом каждого из нас, как змея кролика. И всё из-за её выражения лица и взгляда красных глаз, скользивших по нам.

— Меня зовут сэра Маэстра де Гиранкур. Я обладательница Каменного сердца, клинка справедливости.

Значит она ещё и к мечу привязана. Едва ли можно было ожидать чего-то другого, с этой рукояткой за ее спиной. Казалось, голова дракона разглядывает зал для гостей так же, как и она.

Важная гостья для этой бедной хижины, в самом деле. И объяснение, почему она добралась сюда живой. Доспехи, вроде этих, могли, конечно, защитить, но и стоили целое состояние. Интересно, сколько разбойников и тех, что вне закона, поддались искушению и испытали Каменное сердце на своей шкуре.

Ее голос был похож на неё: отчетливый и напоминающий зимний холод.

Он донёсся до каждого уха в этой зале, оставляя впечатление ледяной красоты, и еще более ледяной воли.

Хозяин постоялого двора, маленький плотный мужчина с залысиной, первым пришел в себя от испуга. Он заметил, что она ждёт, когда он подойдет к ней, и теперь сделал это с глубоким поклоном.

— Добро пожаловать в «Молот», лучший постоялый двор между Лассандааром и Колденом.

Правду говоришь, мой друг. Прежде всего, принимая во внимание то, что это единственное пристанище, если конечно не хочешь ночевать в старой крепости на перевале. А этого не хотел никто. Слишком много призраков.

— Я — Эберхард, хозяин, и мой скромный дом в вашем распоряжение. Вы получите самую лучшую комнату, мне только нужно попросить, чтобы её освободили.

— До тех пор я была бы благодарна за хорошее жаркое и приличное вино, — ответила сэра.

— Конечно, конечно… — не переставая почтительно кланяться, он сопроводил даму к столу рядом с моим и пообещал ей немедленное обслуживание.

Плавным движением она сняла ножны с Каменным сердцем и поставила клинок остриём вниз рядом со столом, где он, ни к чему не прислоняясь, остался стоять вертикально — простой и всё же впечатляющий признак того, что это действительно один из связующих мечей.

Служанка как раз спешила к ней, и поставив на стол перед сэрой подогретый оловянный кубок красного вина с ценной гвоздикой, почтительно поклонилась и сразу же сбежала на кухню. Между тем, хозяин постоялого двора повернулся ко мне, и я уже догадался, чего он хочет.

— Сэр! Вы должны меня понять… — сказал он. Я ждал. — Сэра нуждается в отдельной комнате. Несомненно, вы не станете возражать, чтобы уступить такой даме свою. Как вы знаете, она лучшая…

— Нет, — уверенно отрезал я. — Это моя комната. Я заплатил за нее королевскими монетами, за три полных недели. Я не буду освобождать комнату.

— Но вы же не можете… — он заломил руки, отчаяние читалось в его глазах.

— Дайте ей комнату похуже.

Его глаза метнулись к главарю наемников за другим столом, который сидел с пятеркой своих людей, и играл в кости, пока появление сэры не оживило вечер. Мужчина ехидно улыбнулся, его зубы желтые, как у хищников. «Только попробуй, человечишка», — так и читалось в его ухмылке.

В поисках помощи, хозяин постоялого двора снова повернулся ко мне.

— Но, господин, вы же видите, что наемники не готовы уступить. Я прошу вас!

То, что сэра следила за разговором, было понятно. Она заняла самую лучшую позицию, считая, как и я, преимуществом, сесть к стойке спиной и наблюдала за помещением, а время от времени за мной.

Ничего в ее лице не указывало на то, что она интересуется разговором между хозяином постоялого двора и мной, но, тем не менее, я знал, что это так. Она также не забыла внимательно изучить наемников, чья алчность была хорошо заметна под пеленой опьянения.

— Дайте ей ту комнату, что свободна, — сказал я. — Она примет ее и будет благодарна, хотя вы предложили ей лучшую, хорошо зная, что та уже занята. Если бы вы не пообещали её сэре, то не попали бы в это затруднительное положение.

— Но…

— Сделайте как я сказал, — я едва повысил голос, но наши взгляды встретились, и его глаза расширились. Он прилежно закивал.

Теперь он дрожащим голосом объяснял сэре, что у него есть только скромная комната, он не хотел оскорбить ее, но…

Она подняла тонкую руку:

— Добрый человек, все в порядке. Только позаботьтесь о том, чтобы было не так много блох, и этого будет вполне достаточно.

Хозяин постоялого двора благодарно кивнул, в недоумение, что его так быстро простили, и поспешил на кухню, где хотел с особой тщательностью подготовить жаркое.

Она воспользовалась временем, чтобы рассмотреть каждого в помещение и сориентироваться. Теперь ее глаза остановились на мне. Я без эмоций встретил ее взгляд.

Я знал, что она видит. Темная накидка из грубого льна и кожи; натянутый на голову капюшон, скрывающий лицо и длинный, кожаный свёрток, прислоненный к стене позади. Мои руки все еще были спрятаны в рукавах, кубок с вином на столе был почти не тронутым. Под накидкой она могла разглядеть широкие плечи.

Когда ее взгляд опустился на мои ноги, там она смогла увидеть кольчужные сапоги, похожие на ее собственные, но намного менее ценные, и не настолько изысканные. Большего рассмотреть было невозможно. Помимо всего прочего, в помещение было холодно, а я, между тем, замерзал быстрее, чем раньше. Достаточное основание, чтобы укутаться в накидку.

— Я ищу Родерика фон Тургау, — начала она холодным голосом. — В Лассандааре мне сказали, что он хотел найти пристанище для зимовки здесь, в этой забытой богом местности. Его описание совпадает с вашим — не вы ли тот, кого я ищу?

Я внутренне вздохнул. Очевидно это был я, моя внешность не совпадала больше ни с кем в зале.

— Тургау мертв. Уж почти как тридцать лет. Он пал на поле битвы в Авинкоре.

— Так говорят, — она поднялась со своего места, машинально взяла Каменное сердце к моему столу и вновь поставила его рядом с собой.

— Вы разрешите? — спросила она с опозданием, потому что уже села.

Я не сдвинулся с места.

— Нет.

Она приподняла вверх бровь.

— Вы не желаете, чтобы я занимала место за вашим столом?

— Вы всё правильно поняли, сэра. Я ищу здесь после долгого путешествия покоя, и вовсе не собираюсь слушать бабскую болтовню.

Она моргнула раз, другой.

— Вы очень грубы.

— Да, а вы всё еще сидите здесь. Ваше вино ждет вас за вашим столом.

Она кивнула.

— Хозяин постоялого двора сейчас принесет его.

Эберхард услышал и поспешил к нам, чтобы подать ей кубок из темного олова.

Она одарила его улыбкой, и на мгновение я подумал, что тот умрёт на месте от восторга, но он взял себя в руки и поспешил в заднюю часть зала.

— Если хотите, можете уйти, — предложила она с улыбкой. — Но тогда и мне придётся снова передвинуться вслед за вами, ведь я хотела предложить вам сделку.

— Которая меня не интересует, — ответил я и действительно собирался встать, когда она залезла за шиворот и вытащила мешочек. Она вытряхнула содержимое на ладонь, а из ладони кинула кольцо на стол.

Это был тяжелый перстень с печаткой — мужское кольцо — хотя размер перстня был слишком маленьким для мужского пальца. Кто-то, видимо, его уменьшил. На рубиново-красном фоне красовался рельеф из слоновой кости. Единорог и роза. Герб фон Тургау.

Я рассматривал его.