— Что-то вроде того. Я особо не переживаю. Я хорошо обучена искусству владения мечом, а Каменное сердце мне поможет, — она посмотрела на свой меч.

Рубины, образовывающие глаза дракона, насмешливо меня рассматривали.

— Изгоняющий меч может многое. Но уже бывали случаи, когда привязанные к мечу все равно умирали, хоть и держали меч в руках, — сухо ответил я.

Поговаривали, будто душа владельца такого меча, находила в клинке свое упокоение, таким образом постоянно добавляя к способностям меча новые.

— Вам нравится мысль, что вы присоединитесь к другим в клинке, когда придет ваше время? — спросил я.

— Нет. Но он принял меня, и, если бы не Каменное сердце, моя душа уже давно была бы потеряна. Но я не верю в то, что он забирает саму душу. Скорее то, что душе уже больше не нужно, когда та переходит в мир Богов: знания, опыт и остальное.

Я кивнул.

— Может быть и так. В любом случае, мне кажется это не слишком приятным — провести остаток вечности, заключенным в куске холодной стали.

— Не обязательно, что всё случится именно так, — улыбнулась она. — Просто нужно будет отпустить его прежде, чем я умру.

— Ну да, так говорят, — ответил я. — Вот только я задаюсь вопросом, действительно ли это возможно. Может быть, если тебя убьют в кровати, но слишком часто владельцы подобных мечей умирают на ногах и с мечом в руке.

— Я пока не собираюсь умирать, — ответила она, многозначительно на меня посмотрев. То ли потому, что она была Маэстра, а мастера магии часто имеют неестественно длинную жизнь, то ли намекала на свое происхождение. Если в ней текла эльфийская кровь — когда я смотрел на нее, это казалось вполне вероятным — тогда она считала годы, как человек недели.

Возможно, верным было и то, и другое.

В любом случае, ее взгляд говорил мне, что она действительно не верит в то, что может умереть. Маэстра или эльфийская кровь, пядь холодной стали в сердце, непременно перережет нить жизни. Горький урок, который ей предстоит ещё выучить.

— Как бы то ни было, я приму ваше предложение.

Она слегка наклонилась вперед, и я почувствовал ее запах. Смесь из шерсти накидки, кожи жилета, снега, лошади и её самой. А также легкий запах роз. Духи. Сколько прошло времени с тех пор, как я вращался в обществе, где пользуются духами? Мне не хотелось об этом думать.

Мой взгляд покоился на ее лице: нежная, светящаяся кожа, на удивление черные ресницы, фиолетовые глаза, поблёскивающие таким тоном, которого я никогда не встречал раньше. Ее нос был резко, но идеально очерчен; я зачарованно наблюдал, как подрагивают крылья ее носа, проследил за пульсом на шее, после чего одернул себя. Я думал, что женские прелести уже больше не прельщают меня, но меня охватило искушение.

Когда она рассказывала мне свою историю, меня осенило чудовищное предположение, и даже сейчас я искал доказательства в ее чертах, но в конце концов покачал головой.

— Что такое? — спросила она.

— Ничего. Глупые мысли. Скажите, как так получились, что в эту опасную миссию отправили именно вас?

— Никто не посылал меня, — сообщила она. — Я добровольно вызвалась на эту службу. У королевы не так много поверенных, которые без всяких сомнений верны ей и короне. Привязанная к Каменному сердцу, мастер магии, обученная боевому искусству с мечом, в стратегии и дипломатии — думаю, я подходящий вестник ее слов.

— Предполагаю, что вы хорошо знаете королеву? — спросил я, во мне невольно проснулось любопытство. — Какая она? Королева Иллиана?

— Болеет и уже давно прикована к постели, — вздохнула сэра.

Теперь ее взор был устремлен в даль, возможно перед её глазами находилась старая королевская крепость и находящиеся в ней королевские покои.

— Но ее разум удивительно остёр, а воля не сломлена, — она так крепко обхватила руками кубок, что костяшки пальцев побелели. — Говорят, народ любит ее за мудрость. Если бы ее внесли на носилках на поле битвы, все последовал бы за ней. Глядя на нее, удивляешься ее силе воли, которая пылает в ее глазах как пламя.

— Значит ее повреждения так и не смогли вылечить? — спросил я.

Она покачала головой.

— Дело в том, что повреждения позвоночника очень сложно вылечить, даже при помощи магии. Я не так опытна в искусстве исцеления, но кажется, будто существует связь между тем, что отвечает за чувствительность в руках и ногах и головой, где находится разум, управляющий конечностями. Эта связь проходит через позвоночник.

Я кивнул. Я знал об этом. Сильный удар по этому месту, и противник редко поднимается вновь.

— Когда она, еще будучи принцессой, упала с зубчатой стены, было чудом, что она вообще выжила. Но ее позвоночник сломался и оборвал эту связь, прямо как ударом меча.

Я практически читал ее мысли.

— Это было не менее коварно. Преступника удалось задержать?

Она сверкнула глазами в мою сторону, затем глубоко вздохнула. Непроизвольно мои глаза последовали за движением её груди, отчего выражение ее лица стало насмешливым. Я поспешно отвел взгляд.

— Нет, преступника так и не нашли. Она знает, что это мог быть один из пяти, но все пятеро выше всяких подозрений и слишком важные личности, чтобы просто так подвергать их допросу.

— Разве нельзя, при помощи магии, отличить правду от лжи? — невинно спросил я.

— Возможно. При определенных условиях, — её голос звучал раздражённо. — Вы же не думаете, что эта мысль не приходила нам в голову? Но даже приглашение в храм богини, чтобы подвергнуть их допросу, используя священника или меня, граничит с оскорблением.

— Можно было бы подумать, что четверо из них, те, что невиновны, одобрили бы такой допрос, только чтобы поймать преступника.

— Можно было бы, да, — она снова посмотрела в даль, и на ее лице отразилось презрение, которое она испытывала. — Но по каким-то причинам они смотрят на это по-другому. Возможно, замешаны были все, и это был заговор. А может…

— … это был кто-то другой. Неуклюжий мальчик с кухни или пьяный солдат. Или королева снова вспомнила?

Она покачала головой.

— Нет. Она стояла на стене задумавшись, когда почувствовала толчок сзади. Во время падения она увидела красный плащ. Это исключает мальчика с кухни, но едва ли кого-то еще. Вы уверены, что вы не сэр Родерик?

Я кивнул.

— Полностью уверен, — я постучал пальцем по знаку треугольника, который чуть раньше выжег в столе. — Это должно быть достаточным доказательством. Воины не умеют колдовать.

— Однако я знаю способы, как такой рисунок можно выполнить без магических способностей, и тем самым обмануть других, — на мгновение она перехватила мой взгляд, но ничего не смогла в нём прочитать.

— Раз уж в скором времени нам придется разделить комнату и постель, я спрошу о вашем имени, сэр.

Я откинулся назад, формальность ее вопроса развеселила меня.

— Зовите меня просто Хавальд.

— Я знаю это слово. Разве оно не обозначает «забытый»?

— Помимо прочего. Это наиболее употребляемое значение. Другое означает «проклятый».

— Ага, и что? Вы действительно прокляты?

— Иногда мне так кажется, — ответил я. — Но, если говорить честно, думаю, что я проклят так же, как любой другой, на чью долю выпадают несчастья. Часто возникает чувство, что тебя за что-то наказывают. Но это не проклятье преследует тебя, а просто жизнь, — я откинулся назад и посмотрел в даль. — Когда достигаешь определенного возраста, дела юности кажутся часто бессмысленными, как будто проведённая тобой жизнь ничего не стоит. Так что «забытый» подходит больше, чем «проклятый».

Она выглядела слегка удивленной.

— Собственно, это был риторический вопрос, но вы дали тщательно обдуманный ответ. Я бы о таком даже не стала задумываться.

Я тихо рассмеялся.

— Но ведь вы еще молоды.

— Откуда вы знаете? Я могла бы быть старше вас, моя внешность ничего не говорит о возрасте, — она казалась слегка задетой и, возможно, её охватило лёгкое любопытство.

Я поймал себя на мысли, что начал наслаждаться ее обществом. Действительно, прошло слишком много времени, когда я в последний раз чувствовал запах роз.