Со времени расцвета Бирки очертания острова изменились из-за колебания уровня воды в озере. В Восточной Швеции земля начала подниматься над водой еще задолго до эпохи викингов. Установить, каким был уровень воды в предшествующий период, очень трудно, но в Бирке есть захоронение X века, в настоящее время находящееся на высоте примерно 18 футов (5,5 м) над современным уровнем воды, которое несет на себе несомненные следы размыва [373]. Должно быть, произошло это в результате сильного волнения, приведшего к приливу воды значительно выше ее обычного уровня. Наблюдения, проведенные в других местах, показывают, что во время шторма подобный размыв мог иметь место на высоте примерно до 3 футов над обычным уровнем воды. Из этого следует, что уровень воды в Бирке был примерно на 15 футов (4,5 м) выше современного, а высота погребального кургана составляла примерно 3 фута над обычным для того времени уровнем озера. Поскольку есть вероятность того, что к моменту образования размыва вода уже успела отступить, а его причиной стало наводнение высотой менее метра, следует согласиться, что эта цифра в пятнадцать футов отражает лишь наименьшее из возможных изменений уровня воды со времен викингов [374]. На приведенной в данной книге карте о. Бьерке отмечена пятиметровая горизонталь, и это дает некоторое представление о том, насколько разительные перемены произошли здесь начиная с эпохи викингов. Самое интересное, если не самое впечатляющее изменение связано с исчезновением небольшой лагуны примерно 275 ярдов в длину и 65 ярдов в поперечнике (250 и 60 м), находившейся к востоку от городской зоны. Ее естественное устье шириной примерно в 33 ярда (30 м) перекрыто каменной стеной, в которой оставлен узкий проток. В центре этой лагуны находится квадратный бассейн, возможно, искусственный, под названием Salviksgropen.В настоящее время его дно возвышается примерно на 5 футов (1,5 м) над уровнем озера, а значит, в эпоху викингов он был заполнен водой на глубину, по крайней мере, в 10 футов (3 м), причем без всякой опасности засорения. Только раскопки в состоянии выяснить, относится ли это любопытное сооружение к эпохе викингов, но в любом случае для описываемого города крытый бассейн такого рода является очень эффектной достопримечательностью. Когда в 829 г. Бирку впервые посетил Ансгарий, она уже существовала, но нет возможности сказать, какими были тогда ее возраст и размеры. Среди найденного при раскопках материала встречается очень немного предметов, которые в этом регионе принято связывать с периодом до эпохи викингов. К сожалению, археологический переход от периода Венделя к эпохе викингов невозможно датировать исторически, а предпринятые в этом направлении попытки в значительной степени опираются на предположение о том, что история Бирки начинается около 800 г. [375]Возможно, когда раскопки этого объекта обретут больший масштаб, а добытый материал подвергнется более критическому изучению, дату основания Бирки можно будет вычислить более точно, но и в настоящее время следует полагать, что она возникла в промежутке между 780 и 830 гг. Конец ее можно датировать куда более точно. Полное отсутствие там столь обычных для Швеции германских и английских монет конца X века говорит о том, что она обезлюдела самое позднее к 1000-му, а может быть, и до 980 г. Самые новые из найденных там монет были отчеканены либо в 963 г., либо в 967 г., и гибель ее вполне могла последовать очень скоро после этого [376].

Причины ее исчезновения обсуждались многими учеными. Отсутствие отчетливого слоя древесного угля делает маловероятным ее уничтожение в результате какого-либо насильственного акта, что само по себе, в любом случае, едва ли может быть удовлетворительным объяснением, ведь если бы источники процветания Бирки оставались неизменными, несомненно, существовал бы стимул к ее восстановлению. Высказывалась версия об изменении уровня воды в озере, но сделать этот остров непригодным для жизни в конце X века оно не могло. Согласно менее прямолинейному предположению, понижение уровня воды привело к закрытию южного выхода из озера через Седерталье [377]. Суть этой гипотезы состоит в том, что, когда корабли утратили возможность. подхода прямо к Бирке и вынуждены были пользоваться восточными входами в озеро, место Бирки заняла Сигтуна, находившаяся на прямом пути из Стокгольма в Упсалу и на север. Это объяснение неудовлетворительно, ибо свидетельства, говорящие об изменении характера южного входа в озеро в конце X века, отнюдь не очевидны, и нет никаких оснований для допущения, что Сигтуна была основана намного раньше 1000 г., если вообще не позже [378]. Значительно убедительнее другое объяснение упадка Бирки, состоящее в том, что между 965 и примерно 970 гг. оказалось нарушенным прямое сообщение между Балтикой и Волгой. Об этом со всей очевидностью говорят свидетельства нумизматики [379]. Для Бирки последствия такого нарушения должны были обернуться катастрофой. Связи с Волгой имели для нее первостепенное значение, и как только этот маршрут был закрыт, Бирка оказалась отрезанной от главного, если не единственного источника своего благосостояния. Ее выживание зависело от того, удастся ли ей найти другой источник средств, но купцы Бирки не были подготовлены к освоению какого-либо иного пути: их преимуществом была торговля с Востоком. Таким образом, Бирка прекратила свое существование, поскольку перестала приносить выгоду. Новые источники богатств были найдены, но это не была заслуга купцов из Бирки; выгода от этого открытия досталась жителям Готланда.

В нижеследующей таблице указаны даты чеканки найденных в могилах Бирки мусульманских монет. Они наводят на мысль, что период основного расцвета этого города начался только к концу IX века, и это хорошо согласуется с общим впечатлением, которое производят материалы этого археологического поля [380].

Присутствие монет VIII века, разумеется, не означает того, что к этому же времени можно отнести и могилы, ведь в Скандинавии устаревшие деньги еще долгое время оставались в обращении. В самом деле, некоторые из этих старинных монет находились в могилах вместе с более новыми; например, в одном захоронении рядом с монетой 818–819 гг. были обнаружены четыре экземпляра 913–932 гг. Точно так же в X веке могли оказаться в земле и многие другие древние монеты.

Кладбище Бирки дает некоторое представление о предметах импорта, по крайней мере когда речь идет о вещах долговечных. Ввозиться могли и какие-то товары из органических материалов, которые должны были разложиться, — пища, ткани, изделия из дерева и даже соль, но те, что сохранились, могут кое-что поведать о торговых контактах этого города. Куда меньше известно об его экспорте. Вероятность того, что в нем могли производиться монеты, будь то в качестве украшений или платежного средства, заставляет предположить, что здесь была развита металлообработка. Кроме того, в городе найдено несколько частично обработанных рогов северного оленя. Там вполне могли существовать и другие местные ремесла, как это, по-видимому, было несколько ранее на соседнем острове Хельге, где были обнаружены следы плавки железа, а значительное количество битого стекла наводит на мысль об изготовлении стеклянных бусин, возможно, из битых отходов [381]. Самый ценный товар, который, вероятнее всего, купцы привозили в Бирку и вывозили оттуда, — меха и кожи, — едва ли мог оставить заметные следы, несмотря на присутствие там останков таких животных, как куница и бобер. Однако есть веские основания, которые будут рассмотрены ниже, чтобы усомниться в том, что Бирка когда-либо играла особенно важную роль в меховой торговле в качестве центра сбора пушной дани [382]. Более правдоподобным кажется то, что она была рынком, где купцы, богатые мусульманским серебром, не могли устоять перед соблазном потратить его.