Теперь в этом никто не сомневался: уверенность в победе была написана на решительном и самоуверенном квадратном лице банкира Святой Церкви. Оснований для этого было предостаточно, монсеньор Марцинкус обо всем позаботился. Нужные люди получили толстые конверты с долларовыми купюрами, снятыми с секретных счетов. Других пришлось запугать, причем выполнить эту «деликатную миссию» за деньги банка Ватикана, черных касс «Оpus Dei», «Comunione е Liberazione» и «Легиона Христа» согласились Р2 и мафия.

— Новый папа вознаградит каждого из вас, — добавил он. — Ваши ордены займут главенствующие позиции в Ватикане. Вы получите индульгенции. Наши цели вам известны: покончить с коммунизмом, ослабить позиции ислама и иудаизма, отстранить от власти иезуитов и их приспешников. И если ошибочны наши убеждения, направи нас, Господи, и помилуй, и жизнь вечную даруй нам!

Их нельзя было причислить к людям, которым свойственно ошибаться, однако во взглядах некоторых читалось беспокойство: никому не дано было знать истинные намерения Всевышнего.

Кто-то из присутствующих кашлянул, прочищая горло. Все головы повернулись к епископу Кальверу, лицо которого было спокойным. Слова, произнесенные с едва уловимым акцентом, проникли в их разум:

— Мы не совершаем ошибки. Возводя кардинала Войтылу на трон святого Петра, мы исполняем волю Божию. Но все ли мы предусмотрели? Можем ли мы быть уверены, что никакая неожиданность не помешает реализации нашего плана?

— Монсеньор, что вы хотите этим сказать? — произнес французский кардинал.

— Некоторые бумаги умершего папы исчезли. Я говорю о важных документах, в которых речь идет о прошлом Церкви и о Евангелиях. Среди прочего был и блокнот, переданный Иоанну Павлу папой Павлом VI. Я уверен, что сестра Винченца, ассистентка нашего покойного папы, причастна к исчезновению документов.

Губы француза судорожно задергались. Все бумаги, в которых упоминались его имя и имена его друзей, были уничтожены. Они с Марцинкусом перетрясли все документы в кабинете папы, в то время как мафиози обыскивал кабинет монсеньора Маже. Он не понимал, каким образом документы, имеющие отношение к зарождению христианства, могли бы помешать их планам, но Кальвер никогда не говорил необдуманно. И он задал следующий вопрос:

— Откуда у вас эта информация?

— У меня свои источники. Сестра, которая намеревалась в будущем доставить нам немало неприятностей своим проектом о рукоположении женщин, была посвящена в тайны святейшего отца. Мы стали присматривать за ней еще в то время, когда она служила в Венеции, и усилили наблюдение, когда кардинал Лучано был избран понтификом. Она покинула папские апартаменты в момент вашего прихода, ваше преосвященство, и унесла с собой блокнот и несколько досье. Она так торопилась, что даже не попыталась их спрятать.

— Блокнот, украшенный изображением серебряной чаши, — громко сказал Альваро дель Портильо.

Теперь он стал мишенью для взглядов всех присутствующих. Губы его дрожали. Он вдруг показался таким старым, таким изможденным, таким неуверенным…

— И что же в этом блокноте? — спросил Марцинкус.

— Никто не знает, — ответил Кальвер. — Однажды, придя на личную встречу с папой Павлом VI, я увидел этот блокнот у него в руках. Он обращался с ним как со святыней. Я очень хорошо помню его слова, они поразили меня: «Здесь написана правда. Придет день, сын мой, и вы увидите одного из семи ангелов с золотой чашей, наполненной из последней из семи язв, и он обратится к вам со словами: «Идем, я покажу тебе супругу Агнца, но не будет это новым Иерусалимом, описанным в Апокалипсисе…»». Я долго размышлял над его словами, но так ничего и не понял. Нам нужен этот блокнот.

— Где же он?

— Да, где он сейчас?

— По всей видимости, в руках иезуита отца Михаэля, который работал в библиотеке. Самый талантливый и самый засекреченный наш ученый. Он исчез после того, как его посетила сестра Винченца.

— Мы найдем его, — прогрохотал Альваро дель Портильо.

Круглая луна поднималась в ясном небе, затмевая своим светом сияние звезд. Мистраль помогал ей в этом завоевании: октябрьский проливной дождь закончился и теперь ветер усиливался с каждым часом. Переливающаяся как драгоценный опал огромная гора вздымалась между побережьем и равниной. Эта гора была третьей святыней христианского мира: святая Мария Магдалина жила здесь с посланцами неба после того, как в 48 году после Рождества Христова по морю приплыла в Прованс.

Но не только оплотом Господа была эта гора. Некоторые церковники прекрасно знали о сатанинских силах, скрытых в ее недрах. Добро и Зло здесь пребывали в вечном противостоянии.

Там, где умирала человеческая ночь, начинался каменный лес. Он не был похож на леса реального мира, сотворенный из кремнезема и гранита, с гигантскими деревьями, чьи ветви служили опорами для головокружительной высоты сводов. Этот титанический лес, ведущий в невидимый людскому глазу потусторонний мир, являлся своеобразным разделителем между мирами. Мария Магдалина восемь раз спускалась в этот лес, чтобы подчинить закону Божьему живущие в нем странные и зловредные создания. Большое количество этих созданий было обязано своим существованием людям: порождения их страхов, пороков и идеалов, обращенных ко Злу. Создания эти в иные эпохи отождествлялись с божествами — в Античную эпоху, в Средние века, в эпоху Возрождения. Вспомнили о них и в столетие, наступившее вслед за эпохой Просвещения. Некоторые из них остались жить в легендах, и матери и няни продолжали пугать ими детей. Они ждали своего часа, чтобы появиться снова. Немного магии, немного веры в их существование было достаточно, чтобы они восстали из небытия. Эти исчадия ада безустанно преследовали проклятые на земле души, а поймав, уносили в этот лес. Времена менялись, и они менялись вместе с ними. Прогресс никак не отразился на них. На их глазах, начиная с бронзового века, рушились империи. И они увидят, как канут в небытие народы века железного…

И все же одно из этих существ не было обязано своим появлением капризам человека. Оно появилось после грехопадения ангелов, когда Господь изгнал Люцифера из рая.

Зверь проснулся после долгого сна. Он спал в сумраке, очень далеко от каменного леса, в недрах горы, там, куда не осмелится прийти ни один человек.

Никто, кроме одной женщины.

Зверь вспомнил женщину, чьей единственной одеждой были ее волосы, — Марию Магдалину. Святая пришла, чтобы бросить ему вызов и укротить его, связав свою душу с его душой взаимными обязательствами. Да, зверь до сих пор помнил слова святой: «Когда я покину этот мир и ангелы покинут вершину горы, ты станешь защищать это место. Придет день, и появятся злые создания, чтобы подвергнуть Христа опасности. И в этот день ты проснешься».

Запах, исходивший от святой, сохранился, несмотря на истекшие столетия, — умиротворяющий и свежий. Зверю было грустно — он не мог взлететь к небу, чтобы снова встретиться с Марией Магдалиной. Но она спустится на поверхность земли, потому что злые существа уже двигались по направлению к горе.

Зверь потянулся. Тело его было покрыто длинной черной шерстью, похожей на кошачью, однако на этом сходство с кошкой заканчивалось. Ни один обитатель земли не мог сравниться с ним по мощи. Этот зверь был порожден разумом демона после сотворения человека.

Его пронзила боль. Он изголодался по людским душам. Он поднялся на поверхность и успокоился. Вся его сверхъестественная сила была при нем. Его взор пронзал огромные расстояния, проникая в места, недоступные ни хищникам, ни медиумам. Ни единое живое существо не обладало подобным слухом и обонянием. Он слышал и предчувствовал события будущего… Он с трудом узнавал окрестности. Новые деревья покрыли холмы, многочисленные дороги и тропинки исчертили лес и пустошь. Родились деревни, разрослись города, увеличилось количество полей, виноградников и построек, автомобили пришли на смену волам и лошадям, корабли без парусов плевались черным дымом. Железная птица летела очень высоко в небе, и его на мгновение объял страх — а вдруг это воплощение Божие? Он ощутил мысли находившихся в кабине самолета людей, чьи души вибрировали в синеве неба. Что же случилось с миром за эти века?