— Веди себя спокойно, — приказал Адам. — Позже.

— Что позже? Куда ты меня везешь? Что происходит, в конце концов?

В негодовании Селма резко повернулась к своему спутнику и встретила пристальный взгляд стальных серых глаз.

— Я сказал, успокойся. — Голос звучал подчеркнуто невозмутимо. — С тобой ничего не случится, если ты будешь вести себя нормально.

Ну как тут быть? По приказу — успокоиться? Сделать вид, что для нее ночное похищение в порядке вещей?

— Адам, ты в своем уме? — прошептала Селма, пытаясь передать всю меру своего возмущения.

Спутник ответил молчанием.

Ох, уж эта его манера высокомерного превосходства! Сноб несчастный! И все-таки раз он рядом — значит, бояться нечего. Практика прежних лет давала ей основание чувствовать себя и сейчас защищенной.

Главное — не нервничать. Да и много ли можно сделать в подобных обстоятельствах! Дать волю слезам? Глупо. Дать выход злости? Проще простого, но тоже не слишком умно.

Может быть, стоит осмыслить ситуацию?

Ему никто не давал права вести себя столь агрессивно. Это раз. Два: что-то заставило его идти на то, чтобы насильно увозить бывшую жену из дома бывшего тестя. Только вспомнить, во что превратилась ее комната! И еще неподвластное пониманию состояние отца — его тщательно скрываемая нервозность, его озабоченное лицо.

Что-то действительно случилось.

Может, это имеет отношение к сделке, которая вызывала у папы какие-то затруднения? Что он сказал о компании, с которой имел дело? «Нечистоплотная»! Не очень-то лестная характеристика делового партнера.

Но Адам-то здесь при чем? Он-то какое отношение имеет ко всему, что связано с отцом? Черт знает что! Ничего невозможно понять!

Страх сейчас одержал бы победу, если бы не злость. У отца трудности, но он молчит. Действительно, не стоит обременять проблемами «маленькую девочку». Единственная дочь в семье — навсегда ребенок. Отец с матерью и три старших брата обращались с ней как с принцессой — за ней до сих пор сохранилось это прозвище. Прекрасно, когда тебя так любят, так о тебе заботятся, но пора бы им и заметить, что они имеют дело уже с вполне взрослым человеком.

Машина остановилась, и Селма открыла глаза. Освещенная многолюдная улица, красивый, явно дорогой отель.

— Выходи, — коротко бросил Адам и помог ей вылезти из машины.

Селма споткнулась, и он, приобняв одной рукой за плечи, удержал ее от падения. При этом задержался в нечаянной близости.

— Не натвори глупостей, — тихо произнес он, явно не желая быть услышанным со стороны. — Пока ты будешь делать то, что я говорю, ты в безопасности.

Селма съежилась. На этот раз перед ней был мужчина, которого она не знала. Раньше Адам никогда не командовал ею, никогда не указывал, что она должна делать, ни разу ничего не требовал. Уж он-то в отличие от родных относился к ней как к самостоятельной, независимой личности. Да иных отношений и не предполагалось. Тогда не предполагалось. А сейчас?

Продолжая держать руку на ее плечах, Адам быстро провел ее через роскошный холл. Селма воспринимала окружающую обстановку как нечто нереальное, потустороннее. Потом они очутились в лифте с зеркальными стенами.

Она увидела свое отражение и обомлела. На нее смотрела женщина с безумными глазами, растрепанными волосами, в помятой одежде. Лифт остановился. Селма двигалась как в трансе. Сколько-то шагов по коридору, какая-то дверь, у которой остановились. Адам повозился с замком. Легкий щелчок, дверь распахнулась. И вот они уже в большой уютной комнате. Тут-то наконец и появилась возможность дать выход эмоциям.

— Я хочу знать, что происходит! — выкрикнула Селма, с удивлением обнаружив неприятно пронзительные нотки в собственном голосе. — Что все это значит?! Зачем ты привез меня сюда?

— Не кричи на меня, — спокойно произнес Адам.

От такого спокойствия злость лишь удвоилась.

— Буду кричать! Завоплю на весь отель, если ты и дальше будешь молчать!

— Успокойся, тогда и поговорим, — сказал Адам и, повернувшись к ней спиной, взял с подноса, стоявшего на туалетном столике, бутылку виски.

— Успокоиться?! — взвилась Селма. — Ты сам понимаешь, что говоришь? Мою комнату перевернули вверх дном, меня похитили, и теперь самое время успокоиться?

— Я не похитил тебя, а спас, — заявил мужчина.

— Спас? От чего? Я требую, чтобы ты сказал мне, что происходит, черт возьми!

Адам намеренно спокойно налил виски в два стакана.

— Все скажу, но не раньше, чем ты возьмешь себя в руки.

Ну, это уж чересчур!

— Какое право ты имеешь так обращаться со мной? — разбушевалась Селма. — Как ты посмел насильно увезти меня из дома? Что, собственно, случилось? Какого черта тебе потребовалось так перевернуть мою комнату?

Она еще не закончила свою гневную тираду, а уже знала, что ее обвинения абсурдны. Ни при каких обстоятельствах не представишь Адама, вытряхивающего ящики из шкафов, роющегося в чужих вещах.

— Неправда, я не делал этого! — резко ответил он. — В вашем доме побывали два наемника. Они сидели в кустах и ждали твоего возвращения, чтобы похитить тебя. Я решил опередить их.

Ну теперь уж совсем голова кругом! Ее похитить? Зачем? Кому она нужна? Ноги подогнулись, сердце сжалось, молодая женщина опустилась на край кровати. Злость уступила место страху.

— Это какое-то безумие, — прошептала Селма. — Кому понадобилось похищать меня?

— После того как ты уехала вчера с вечеринки, я разговорился с твоим отцом и понял, что он случайно попал в скверную историю. Виновником является фирма, с которой он был связан в последнее время. За его партнерами числились какие-то серьезные махинации, и твой отец, узнав об этом, решил расторгнуть контракт, что, естественно, не привело их в восторг.

Селма почувствовала острый укол в сердце.

— Я подозревала нечто подобное, но отец молчал, не желая расстраивать меня. Папа постоянно твердил, что беспокоиться не о чем, что ничего серьезного не происходит.

— На самом деле все не так, — сказал Адам. — Причем предполагаю, он сам узнал об этом недавно. У мафиозной фирмы осталась одна возможность надавить на неподатливого мистера Грингера — похитить его дочь и таким образом сделать щепетильного человека более сговорчивым.

— О господи! — прошептала Селма.

Адам положил кусочки льда в стаканы и протянул один из них гостье.

— Выпей, это немного успокоит тебя.

— Я не люблю виски, — произнесла та дрожащим голосом.

— Знаю, но у меня здесь больше ничего нет. Никак не предполагал, что сегодня мне придется принимать у себя бывшую жену.

Что правда, то правда — ее здесь не ждали. Ни свечей, ни цветов, ни шампанского. Господи, как все в жизни до обидного скучно. Вот бы, скажем, человек, встретивший невзначай бывшую жену, почувствовал, что был не прав в их общей прошлой жизни, и тут его настигла новая страсть, результатом чего и стало похищение. Но нет, такое бывает только в романах, с огорчением подумала Селма. И сразу устыдилась своих мыслей.

А ее любимый устало опустился на стул и никак не напоминал человека, охваченного страстью. Вид утомленный, всклокоченные волосы, темные круги под глазами.

Селма через силу сделала глоток из бокала и поморщилась, чувствуя, как крепкий напиток обжег горло.

— А что это за сделка? — спросила она.

Адам устало провел рукой по волосам.

— Проект инвестирования крупного строительства. Речь о заводе по выпуску бытовой техники. Мистер Грингер заключил контракт с фирмой, не зная, что за той водятся кое-какие грешки.

— А какое отношение имеешь к этому ты? — спросила Селма.

Адам горько усмехнулся.

— Просто влип по несчастному стечению обстоятельств.

— Влип? Что это значит? И с какой, скажи, стати ты решился лишить наемных бандитов возможности похитить меня?

— О, — последовал небрежный ответ, — я постоянно спасаю каких-то девиц из затруднительного положения.

Ну что ж, сумела разозлить человека, так стоит ли удивляться его реакции на нелепый вопрос? Селма нехотя сделала еще один глоток виски. Неприятно, но сейчас это ее единственное лекарство.