— Ничего. — Он сложил газету.

— Что-то заставляет тебя сомневаться в чистоте моей совести? — Кажется, он намеренно заводит ее. Просто зло берет! — На что, собственно, ты намекаешь?

Адам пожал плечами.

— Я давно не видел тебя. Кто знает, может, тебя разыскивает ФБР? Налить тебе еще кофе?

— Мне не нравятся твои умолчания и твои издевки. А кофе я больше пить не буду, пока не приму душ.

С этими словами она схватила со стула свою одежду и прошла в ванную. Что он хотел сказать по поводу ее совести?

Ополоснув лицо, Селма взяла с полки увлажняющий крем. Жаль, что придется обойтись без косметики. Ну да перед кем красоваться? Снова воспользовалась расческой Адама, радуясь, что ее вьющиеся от природы волосы не требуют дополнительного ухода.

Они завтракали, почти не разговаривая, оба чувствовали себя не очень уютно в этой напряженной тишине. Наконец Селма нарушила молчание:

— Я должна каким-то образом получить свою сумку, блокнот и что-нибудь из одежды.

— Нам следует держаться как можно дальше от вашего дома, так что придется пока обойтись без этих вещей.

— А я не могу обойтись без них! Тем более что при сложившихся обстоятельствах мне, возможно, придется срочно вылететь в Нью-Йорк.

— Тебе, возможно, не удастся доехать даже до аэропорта. Пока это еще очень рискованно. — Адам спокойно налил себе еще чашку кофе.

— Ну и что прикажешь мне теперь делать? Прятаться здесь неизвестно сколько времени? Без денег и без одежды?

— Нет, — последовал сухой ответ. — Нам лучше выбраться из города, прежде чем бандиты обнаружат, куда я тебя увез.

От новой волны страха у нее по спине пробежали мурашки.

— Если ты хотел напугать меня, то тебе это удалось.

— Вот и хорошо. В таком случае перестань ныть по поводу своей одежды и слушай, что я тебе говорю.

«Делай то, что тебе говорит Адам…».

— Ты не имеешь права командовать мною!

— Конечно, имею. — Адам сверкнул белозубой улыбкой. — Я понимаю, что тебе очень трудно согласиться с этим, но сейчас ты нуждаешься в моей помощи и защите. Подумай о своем отце — ему сейчас очень важно знать, что его дочь находится в безопасности.

— И с тобой я, разумеется, в безопасности, — не без сарказма заявила Селма.

— Ты что, боишься меня? — удивился Адам.

Боюсь, подумала она. Ее выводило из равновесия одно его присутствие, не говоря уже о буре эмоций, которые он вызывал в ней. Но разве скажешь об этом своему бывшему?

— Конечно, нет, — решительно заявила женщина. — Ты ведь не собираешься запереть меня в темном подвале и держать там до тех пор, пока не сочтешь, что опасность похищения уже миновала.

— Никаких подвалов. У меня есть лучший вариант. У моих друзей, Катрин и Джека Тейлор, дом в горах, примерно в четырех часах езды на машине отсюда. Хозяева сейчас в отъезде, но я договорился с ними, что, пока их нет, поживу у них какое-то время, чтобы подготовить доклад для Всемирного банка. Место довольно глухое, и мы с тобой побудем там до тех пор, пока не сможем или вернуться в город, или вообще убраться отсюда, например, в твой любимый Нью-Йорк.

— Каким образом?

— Еще не знаю. Возможно, на машине через границу. А может, сумеем доставить тебя на какой-нибудь небольшой аэродром. Нам надо будет проверить, возможно… — Адам остановился на полуслове, ругнувшись. — Я понял, бандиты перевернули твою комнату, потому что искали твой паспорт.

— Но паспорта там не было! Он в столе отцовского офиса. Папа выделил мне письменный стол у себя в конторе, чтобы я могла работать над своими статьями. Кроме паспорта там кое-какие документы, обратный билет в Штаты.

Адам облегченно вздохнул.

— Слава богу. Тогда нам надо поскорее уехать в горы. Я начну собирать вещи.

— У тебя здесь машина? — спросила Селма, вспомнив, что они приехали в отель на такси.

— Мы можем воспользоваться автомобилем Тейлоров. Он стоит у дома их друзей здесь, в городе.

Адам бросил чемодан на постель, открыл шкаф и стал вытаскивать из ящиков одежду.

Минут через пятнадцать нанятый водитель пригнал машину к подъезду отеля.

Они ехали в молчании. Мистера Симмонса никогда не интересовал легкий, ничего не значащий разговор. Даже когда они были женаты, он чаще молчал, чем говорил. Обычно начинала разговор жена, и она же без особого успеха пыталась поддерживать беседу.

Симмонс, без сомнения, сильный и сдержанный человек. Когда-то эти качества в нем ей очень нравились, она даже находила, что они подчеркивают его сексуальность. Во всяком случае своеобразная загадочность этого человека действовала на нее возбуждающе.

Но прошло какое-то время, и молчаливая сдержанность мужа уже не вызывала восторга. Пусть ты такой неразговорчивый, но можешь же сказать жене слова, которые мечтает услышать от любимого мужчины каждая женщина. Как же! От такого разве дождешься?

Селма почувствовала в душе прежнюю горечь, но постаралась отбросить грустные мысли. Все в прошлом, и нечего тратить теперь душевные силы.

Вот только Адам снова сидит рядом с ней, и это происходит в настоящем, а не в прошлом.

— Расскажи мне о твоих друзьях, — не выдержала Селма столь тягостного молчания. — Они американцы?

— Джек американец, а Катрин француженка. Он ботаник, она фотограф. Ее конек — пейзажи. Оба серьезно занимаются вопросами охраны окружающей среды.

— И где они сейчас?

— Разъезжают по миру с лекциями. Они и здесь облазали много районов, составляя каталог местной растительности.

— А дети есть?

— Две взрослые дочери живут в Америке.

— Значит, Тейлоры старше тебя? — У нее было ощущение, что она берет интервью, а не ведет беседу.

Адам неопределенно пожал плечами.

— Им, наверное, где-то за пятьдесят, — сказал он.

— Должно быть, интересные люди… Ты часто встречаешься с ними?

— Раза два в год. Жаль, что в этот раз мы не встретимся.

В салоне машины снова наступила тишина. Дорога вилась через зеленые долины и холмы, покрытые чайными плантациями.

— Извини, со мной у тебя появилось столько проблем.

— Нет никаких проблем. — Адам бросил на нее короткий взгляд, отвлекшись на секунду от дороги. — Если только мы их сами не создадим.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, мы же с тобой не совсем посторонние друг другу люди. А наши прошлые отношения, увы, окончились не совсем удачно, — высказался он непринужденным, легким тоном.

— Это было давно. И я не собираюсь делать из этого проблему сейчас.

— Прекрасно. Я тоже.

Селма не без смущения вспомнила, как проснулась в объятиях Адама, тесно прижавшись к его обнаженному телу. Так что, прямо скажем, проблема все-таки существовала. И очень серьезная.

Через час они остановились в одной деревеньке, где перекусили. Она выбрала национальное блюдо — остро приправленный рис с рыбой, яйцами и огурцом. Все было завернуто в банановый лист. Сидя в деревенской харчевне под любопытными взглядами местных ребятишек, стоявших поодаль, Селма мысленно составляла текст будущей статьи.

— Возьми, — услышала она голос Адама. Тот подвинул к ней по столу небольшой блокнот и ручку. Губы мужчины чуть растянулись в едва заметной улыбке.

— Спасибо, — сказала она, тоже слегка улыбнувшись. — От этого не откажусь.

— Я знаю, — неожиданно тепло прозвучало в ответ. — Когда у тебя в глазах появляется вот такое особое выражение, тут можно почти безошибочно сказать, что занимает твои мысли.

Слова эти ввергли ее в смущение, которое хотелось бы скрыть, как и то, что она тронута его памятливым вниманием и теплотой голоса. Селма стала что-то записывать в блокнот, что, возможно, когда-нибудь пригодится при подготовке очередной статьи. Жаль, если старые записи пропадут. Но кто же знал, что все так нескладно выйдет? Думала, что сегодня удастся поработать в удобном отцовском офисе. Вместо этого приходится сидеть в какой-то заброшенной деревне, есть рис с бананового листа…

Селма подняла голову от блокнота.

— Я знаю, что тебе будет неприятен разговор о таких мелочах, как моя одежда. Но, пойми, трудно обходиться только тем, что надето на мне. Если бы можно было…