Эмма быстро заморгала от удивления.

— Конечно, Чёрч. Конечно. Что бы ни случилось.

— Мы в одной лодке, — наклонившись к ней, прошептал он.

— Да, — заверила его она.

— И ты меня любишь.

Почему он вдруг так из-за этого разнервничался? Эмма протянула руку и обняла его за шею.

— Мы в одной лодке, — вздохнула она. — И я буду любить тебя, что бы ни случилось. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы исполнить всё, что ты захочешь, обещаю. Обещаю тебе, Чёрч.

Он вздохнул и закрыл глаза.

— Эмма, я тебя не заслуживаю.

И это была самая невероятная вещь, какую он когда-либо ей говорил.

— Может, и не заслуживаешь, — подколола его она, чтобы как-то разрядить напряженную, гнетущую обстановку. — Но теперь тебе от меня не избавиться.

— Господи, очень на это надеюсь. Слушай, ты можешь дойти до дома пешком? У меня появились кое-какие дела, — отстраняясь от нее, сказал он.

Эмма уставилась на него.

— Сейчас? Чёрч, не знаю, помнишь ли ты, но мы собирались спланировать и осуществить убийство человека. Сейчас не лучше время для твоего исчезновения, — удивленно произнесла она.

— Я не исчезаю. Мне просто нужно... кое с кем поговорить. Кое-что выяснить, — сказал он ей. — Ничего без меня не предпринимай.

Эмма уставилась на него. Это что, испытание? Он так проверяет, действительно ли она готова идти до конца? Возможно, ему хочется, чтобы она действовала самостоятельно, твёрдо стояла на ногах. Доказала, что она и без него чего-то стоит. В этом дело?

— Если мы не сделаем этого в ближайшее время, — медленно проговорила она. — Второго шанса может и не представиться. Скоро День благодарения, и в результате развернутой нами кампании террора, она может вообще не вернуться. Ты готов пойти на такой риск?

Чёрч на мгновение уставился в пустоту. Затем кивнул.

— Я знаю. Ничего не предпринимай без моей команды.

Он резко опустился на водительское сиденье и завёл машину. Когда он закрыл дверь, Эмма отошла в сторону, но не успела она уйти, как он опустил стекло.

— Что-то еще? — наклонившись, спросила она.

Чёрч протянул руку и, проведя пальцами по ее волосам, притянул к себе.

— Скажи это еще раз, — прошептал он. — Пожалуйста.

Эмма улыбнулась.

— Я люблю тебя, Чёрч Логан.

Он даже не улыбнулся.

— Иногда…, — начал было он, затем на мгновение замолчал. — Иногда я почти верю, что это правда.

Не успела Эмма спросить, что именно он имел в виду, как Чёрч сорвался с места и исчез, оставив ее одну в холодной темноте.

ЧЁРЧ

Это оказалось так просто. Она все сделает. На ноже её отпечатки пальцев, она будет его держать, вымажется в крови.

И поскольку она меня любит, то возьмет всю вину на себя. Возможно, даже сама себя во всем обвинит.

Мой карточный домик прекрасен.

Так почему же мне хочется его снести?

Эмма меня любит. Несмотря ни на что, она действительно меня любит. Как такое может быть? И что еще хуже, она меня понимает.

Я так долго пребывал один в темноте, что давно решил, будто я — единственный, кто может в ней существовать. И тут появилась Эмма, скрывая под своей прекрасной улыбкой израненную душу. Просто разрушив всё вокруг, застав меня врасплох и сбив с ног.

Я идиот. Ей и не нужно ничего делать. Не нужно ничего доказывать. Эмма уже природная стихия. Чёртово землетрясение, разрушившее меня до основания.

И восстать из руин я хочу вместе с ней.

Хочу, чтобы мы стали чем-то большим. Смелее. Лучшей версией чудовищ, которыми мы оба являемся. Эмма права, травля ниже моего достоинства. Месть ниже моего достоинства. Она меня отравляла, пачкала. Я должен избавиться от этих мыслей и чувств и начать всё сначала. Начать с чистого листа.

Ведь торнадо убивает не потому, что воздух хочет отомстить земле.

Торнадо убивает, потому что может. Потому что он такой. Потому что он существует.

Теперь мне нужно всего лишь остановить ту катастрофу, которую я начал.

ЭММА

Я сумасшедшая.

Я давно это знаю.

Депрессия. Пограничное расстройство личности. Склонность к зависимостям. Возможно, ещё и с изрядной дозой посттравматического синдрома.

На протяжении многих лет это стоило мне дружбы и отношений. В некоторые из них я бросалась как в омут с головой, воспринимая их слишком серьезно, отдавая им слишком много себя.

А некоторых сторонилась, желая избежать ошибок прошлого.

Мне, наверное, следовало принимать целую кучу каких-нибудь лекарств. Я виню Марго. Она никогда не водила меня к настоящему психологу, а если бы и водила, то, скорее всего, украла бы все лекарства и продала.

Я много об этом думала. Да, Чёрч обладает надо мной какой-то властью. Да, я знаю, что иногда он пользуется этой властью в своих интересах. Манипулирует мной. Использует меня. Мне всё это известно.

Но, видите ли, мне всё равно. Я по-прежнему являюсь недостающей частью его головоломки. Я остаюсь единственным человеком, с которым ему хочется говорить, лишь благодаря мне он по-прежнему ощущает полноту жизни. Я не даю ему распасться, он принадлежит мне.

Без меня он бы не жил по-настоящему.

А может, я просто сумасшедшая, и всё совсем не так, как кажется.

15

Что-то было не чисто.

Конечно, принимая во внимание то, что она планировала сделать вечером, Эмма подумала, что ничего чисто быть и не должно.

Но всё же... Что-то было не так.

Накануне вечером Чёрч так и не вернулся домой — чего давно с ним не случалось. Он не отвечал на сообщения. Звонить ему она не собиралась. Чёрч был не из тех парней, что треплются по телефону.

Поэтому она мерила шагами дом Джерри, заламывая руки и раздумывая, что же ей делать. Без него она всегда чувствовала себя опустошенной. Чёрч велел ей ничего не предпринимать без его команды, но действительно ли он этого хотел? Время шло, не пора ли ей хотя бы пойти на вечеринку? Может быть, он уже ждет её там.

— Что-то не так, дорогая?

Эмма остановилась и огляделась. Господи, за чертовым столом сидел Джерри. Давно он здесь? Он так здорово слился с бежевым декором.

— Просто… напряженная неделя, — ответила она и снова принялась расхаживать по комнате.

— Не сомневаюсь. Эмма, хочешь совет?

Она вскинула глаза на Джерри, затем остановилась и уставилась на него. Он на неё смотрел. Поймал её взгляд.

«Кто этот парень и что он сделал с Джерри?»

— Расслабься, — сказал он. — Пол всегда был вольной птицей, он приходит и уходит, когда ему вздумается. Я давно научился позволять ему делать всё, что он пожелает, — в конце концов он всегда возвращается домой.

— Я не... Чёрч может делать все, что захочет, — сказала Эмма, забыв назвать его настоящим именем.

— Эмма, я знаю, как ты к нему относишься.

— Знаешь?

— Да. Мы с тобой, — Джерри медленно поднялся, совершенно её ошеломив. — У нас гораздо больше общего, чем ты думаешь. Мы оба говорим на его языке. Я сразу же это в тебе увидел. Ты его понимаешь. Ты и понятия не имеешь, что это для меня значит. Когда он был ребенком, его мать причинила ему боль. Не знаю, рассказывал ли он тебе. Я долго об этом не знал. И с тех пор он относится к женщинам с некоторым подозрением. Не подпускает их слишком близко. Поэтому, увидев, как ты о нем заботишься, присматриваешь за ним, а он тебе это позволяет… Мне всё равно, что говорит твоя мать. Я рад, что вы есть друг у друга. Думаю, вы были созданы друг для друга.

Замолчав, он остановился в нескольких шагах от неё. Эмма изумленно уставилась на него.

«Думаю, мы все очень недооценивали старину Джерри».

— С чего ты взял? Что мы созданы друг для друга? — прошептала она.

Мужчина пожал плечами и сократил расстояние между ними.

— По тому, как он на тебя смотрит. Говорит с тобой. Он все время живет в своем мире. Ты переносишь его мысли в реальный мир, — сказал Джерри.

Она нахмурилась.

— А что, если это плохо? Что, если его мысли... плохие? — спросила Эмма и тут же почувствовала себя виноватой.

Как будто она предала Чёрча. Она быстро попыталась это исправить.

— А что, если я делаю только хуже? Что, если я плохо влияю на него?

— О, Эмма, — ухмыльнулся Джерри и шагнул в сторону. — Мой сын — само совершенство. Ты не можешь сделать его хуже, чем сейчас. Ты можешь его только укрепить. Ты именно то, что ему сейчас нужно — кто-то, кто поможет ему пережить этот сложный период. Я так рад, что ты появилась в нашей жизни.

Неловко похлопав Эмму по плечу, он прошел мимо неё и зашаркал по коридору.

Какое-то время она стояла неподвижно. Потом фыркнула и тоже направилась по коридору. В какой-то момент ей показалось, что Джерри знает о своем сыне столько, сколько никому из них и не снилось. Но сложный период? Серьезно? У Чёрча, скорее всего, и сложного дня в жизни не было. Он всё просчитывал, он не допускал «сложных периодов», так что это было просто смешно, что мог Джерри…

Эмма застыла на месте.

У Чёрча не было сложных периодов.

У него не было сложных периодов.

И все же что-то сложное должно было произойти, чтобы его отстранили от занятий. Перерыв? У него снизились оценки, и ему посоветовали сделать перерыв? Этот человек, который всю жизнь жил по планам и расписаниям, вдруг не может взять себя в руки?

«Я спрашивала об этом накануне вечером. Он перевел разговор на другую тему. И я об этом забыла».

Эмме больше не хотелось этого забывать. Ей хотелось узнать, что, чёрт возьми, привело такого человека, как Чёрч, в его родной город, в дом его отца.

Она поняла, что зашла к нему в комнату и роется в его компьютерном столе. Бессмысленный поступок, она уже проделывала это раньше, даже с запертыми ящиками. Увидев сломанные замки, Чёрч над ней посмеялся, а потом сказал, что ей достаточно было просто попросить его их открыть.

Он ей не лгал. На самом деле, Чёрч даже не хранил секретов, он просто ничего не говорил, если она специально об этом не спрашивала. Поэтому его не волновало, что она рылась в его вещах. Значит, не будет волновать и сейчас... так ведь?

Так ведь?

Эмма встала, уперев руки в бока. Если ей хочется узнать что-то о парне, у которого нет секретов, ей, скорее всего, не стоит искать в тех местах, где стал бы что-нибудь прятать обычный человек. Что бы у него там ни было, он, по всей видимости, не считал нужным этого скрывать.