— Кругом одни самозванцы, — сказала Иррис, и Печаль подавилась. — Мэл, теперь Лувиан. Конечно, Лувиан так искал правду о Мэле — знал свои хитрости.

Печаль хмыкнула.

— Ты точно не хочешь узнать, кто такой Мэл? — осторожно спросила Иррис. — А списки Лувиана? Может, стоит отправить кого-то поискать Белисс.

— Нет, — выдавила Печаль. Она не хотела доказывать, что Мэл не тот, кем себя считает, ведь ее прошлое изменилось. Не было важно, кто он. Он не был ее братом. Она это знала.

— Тогда что ты хочешь?

Печаль не ответила, Иррис взяла стопку бумаг и листала ее, яростно переворачивая.

Отчеты теперь приходили к Иррис, та занялась останками кампании Печали. Иррис издала указ, что Печаль пару дней будет приходить в себя после атаки, а потом вернется к кампании. То было две недели назад, за это время Печаль не пришла в себя и работать не начала.

Мэл вернулся из Раннона с новым запалом, поклялся найти и арестовать Сыновей Раннона, заставить их заплатить за убийство Дейн и нападение на Печаль. Он писал ей каждый день, часто издавал новые указы. Иррис читала их утром, пока Печаль игнорировала завтрак и считала часы до сна.

— Он предлагает сделать из стражей порядка нечто вроде хранителей мира, — сказала Иррис тем утром. — Похоже на твою идею хранителей закона. Подозрительно, да?

Печаль пожала плечами, Иррис опустила чашку сильнее, чем требовалось.

Она злилась на Печаль, это было понятно. Но осознание не ранило. Это был факт, как голубое небо, соленый океан и опасный Горбатый мост. Иррис злилась на нее. И что?

Снаружи бушевала буря, Печаль очарованно смотрела на ее агрессию. Бури были частыми в Ранноне поздним летом, но она не видела тех, кто терзали прибрежный район Восточных болот. Они приходили без предупреждения, длились минуты, но в это время было сложно представить, что погода могла быть другой. Гром проносился раскатами, дождь лил, закрывая все за окнами. Печали они нравились, и нравилось, как молния обжигала глаза, и она закрывала глаза и видела красные вспышки под веками.

Буря утихла, вдали появилась тень, стала соколом, промокшим от ливня. Иррис впустила птицу, донесла до насеста, где сокол встрепенулся, пока она забирала свиток. Иррис дождалась, пока птица закончит, вытащила из мешка, висящего на насесте, дохлую мышь и дала соколу, другой рукой разворачивая письмо.

— Черт, — сказала она.

Иррис обычно не ругалась, и это немного встряхнуло Печаль.

— Что?

— Рилла выбрала нового посла в Ранноне. Это Веспус.

Печаль села.

— Веспус? Веспус Корриган?

Иррис кивнула и покачала письмо Печали.

Она окинула его взглядом и прочла вслух:

— Мы рады сообщить, что лорд Веспус Корриган, наполовину брат королевы Риллы, вернется на пост посла в Ранноне. Лорд Корриган ждет долгих отношений с новым канцлером, основных на доверии, уважении и восхищении, что уже существует, — Печаль замолчала. — Ого. Можно было сразу написать, что он о Мэле. Это точно не обо мне. Похоже, они решили, что я не выиграю.

Иррис молчала.

— Тебе нечего сказать об этом? — осведомилась Печаль.

Глаза Иррис вспыхнули, но остыли через миг.

— Печаль, ты две недели лежала, как сейчас, в пижаме. Ты решила, что вышла из гонки. Они просто объявили об этом. Может, пора было это сделать, чтобы все мы двигались дальше.

— Я… — Печаль моргнула. Не такого она ожидала.

Иррис слабо улыбнулась.

— Я принесу чай. Ты будешь?

Печаль кивнула.

Она посмотрела на письмо из Истевара. Вот и все. До выборов три недели, а Веспус уже вернулся в Раннон официально. Мэла выберут — Печаль понимала теперь, что так будет — Веспус уже был там, ждал его в Истеваре. Будет шептать ему на ухо. И Мэл будет слушать, по крайней мере, сначала, ведь Веспус ему как отец. Он был с ним добр, когда никто больше не был.

И тогда она увидела это, как в игре: как все фигуры двигались, и как их уничтожат. Шарона уволят. Веспус не оставит его на его месте. Бейрам Мизил, Тува Маршан, Арран Дэй… они тоже уйдут. Бальтазар пойдет за силой, он даже не подумает, что Веспус из Риллы, пока сможет сидеть в Йеденвате и пользоваться благами. Самад будет рад мужчине во главе, ценности Астрии, что была на границе с его районом, въелись в него глубоко. А Каспира… Она не любила Печаль, но любила свой район, хоть там и были преступники. Она пойдет за течением, чтобы сохранить место.

Никто не будет против Веспуса, кроме Мэла. И пока она верила, что Мэл хочет помочь народу Раннона, Йеденват будет слушать Веспуса, ведь тот мог подкупить их верность.

Как только Веспус избавится от Бейрума, он получит нужную ему землю Северных болот. Получит весь Раннон и сделает фермой, если захочет. Один Мэл его не остановит, особенно, если Веспус наберет свой Йеденват. Им будет просто сделать как с Харуном, свергнуть его и дать Веспусу усадить другую марионетку на трон.

И никто его не остановит тогда. Было слишком поздно.

Или нет? В голове зашептал предательский хитрый голос. До выборов три недели. Если их использовать с умом, то время остановить его есть. Если самозванец будет править, не лучше ли, чтобы он был вне власти Веспуса? Ради ее друзей, ее народа. Ради ее настоящей семьи, что может еще жить там. Ради Дейн, хотевшей большего. Она могла им помочь. Шарон был прав, она не могла вернуться, но могла им помочь. Вернуть радость. Она могла извлечь пользу из своей жуткой ситуации. Она не могла оживить дитя Вентаксисов, но она могла занять ее место. Она могла остановить марш Веспуса к вершине Раннона. Это уже что-то, да?

Впервые с ночи с Расмусом тьма в ней отступила, а в сердце зажглась искра. То был ее народ. Она была одной из них.

Она встала, когда Иррис вернулась с подносом и замерла на пороге, хмурясь, словно перемены в Печали уже отразились на ее лице.

— Печаль?

— Вот и все. Я все обсудила, — сказала Печаль.

Иррис огляделась, словно ждала увидеть там еще кого-то.

— О чем ты?

— Ты права. Хватит уже. У меня есть работа, я знаю, с чего начать. Мне нужно выйти к людям. Забыть слова Йеденвата. Мне нужно увидеть, как они живут и работают. Узнать их и их нужды. Их желания.

Иррис подошла к столу и опустила поднос.

— Я рада, что тебе лучше, и я не против ослушаться Йеденват, но… это хорошая идея после случая в Рилле? Снаружи ты уязвима. Может, стоит начать с указов?

— Нет. Никаких указов. Никаких листков. Это может делать Мэл, но не я. Если я буду прятаться, я не лучше Харуна, — заявила Печаль. — Я пойду туда. Мы пойдем туда.

— Напишем моему отцу, — сказала Иррис. — Он поймет, что нм это нужно. Он прикроет нас в Йеденвате.

— Хорошо, — сказала Печаль. — А я приму ванну. И оденусь.

Иррис улыбнулась.

— Слава Грациям. Я не знала, как тебе сказать, но ты жутко воняешь.

Печаль бросила в нее подушкой.

Шарон прислал птицу днем, спешка вызвала надежду в сердце Печали, пока она не увидела шок на лице Иррис.

— Он отказал? — поняла Печаль.

— Говорит, лучше оставаться в безопасности.

Печаль сглотнула и отвела взгляд, слезы подступали к глазам. Как он мог отказать ей в этом?

— К черту это, — Иррис скомкала листок, бросила на пол и пнула к Печали. Он стукнулся об ее ногу, она посмотрела на подругу.

— О чем ты?

— Ты права. Тебе нужно туда. Только так выйдет. И тебе восемнадцать. Ты не ребенок. Как и я. Сделаем это.

Печаль смотрела на нее, сдерживая вспыхнувшую надежду.

— Иррис, ладно я бунтую, но он — твой отец…

— Он ошибается. Это твоя жизнь, Печаль, — она сделала паузу. — За Раннон?

— За Раннон.

Они составили список мест, где можно встретить людей: университеты, союзы, гильдии, школы, больницы. Они разделили список и написали главам и лидерам, просили, когда лучше прибыть кандидату Вентаксис. Они не уточняли, какой кандидат, полагаясь на это предположение.

И оно им помогло.

Птицы вернулись утром, прибывали все новые. Приглашения в институт на факультет юристов, в Истевар, в гильдию каменщиков и врачей, в союз шахтеров на востоке у шахты.