Эмоциональные реакции, почерк, манера танцевать, петь, говорить – все это примеры экспрессивных реакций, которые, если и попадают под контроль сознания, то лишь на весьма короткое время. Человек не властен над своей экспрессией, критическое отношение к ней не может быть длительным – рано или поздно либо в силу усталости, либо из-за отвлечения внимания, либо по каким-то иным причинам контроль ослабнет, и верх снова возьмут глубинные, бессознательные, автоматические, характерологические детерминанты (6). Экспрессивное поведение нельзя назвать произвольным в полном смысле этого слова. Экспрессия отличается от преодоления еще и тем, что она не требует от человека усилий. Функциональное поведение всегда сопряжено с некоторой долей напряжения, усилия. (Опять же оговорюсь, что творчество – это особый случай.)
Хочу заранее предостеречь от одной ошибки. Вас может одолеть искушение счесть спонтанность и экспрессивность заведомо полезными для организма характеристиками, а самоконтроль – напротив, заведомо вредоносным. Но это не так. Конечно, в большинстве случаев субъективное переживание спонтанности приносит человеку удовольствие, хотя бы потому, что предполагает заведомо большую раскованность, искренность, легкость, чем старания контролировать свое поведение, и в этом смысле спонтанность полезна как для здоровья организма, так и для оздоровления взаимоотношений с другими людьми, о чем говорит, например, Джурард (217). Однако можно посмотреть на самоконтроль с иной точки зрения. Если мы представим его в образе сдержанности, то вряд ли сможем отрицать, что некоторые аспекты сдержанности вполне благоприятны и даже полезны для человека, не говоря уже о том, что иногда для успешного взаимодействия с внешним миром человеку просто необходимо контролировать себя. Контроль не обязательно означает фрустрацию или отказ от удовольствий. Те способы самоконтроля, которые я называю "аполлоническими" вовсе не ставят под сомнение необходимость удовлетворения базовых потребностей; наоборот, они направлены на то, чтобы человек получил еще большее удовлетворение. К таким способам контроля я отношу отложенное удовлетворение (например, в половых отношениях), грациозность (в танце или в плавании), эстетизацию (например, в еде), стилизацию (например, в поэзии), соблюдение церемониала, сакрализацию и другие, которые позволяют человеку не просто делать что-то, а делать это хорошо.
Считаю нужным еще раз напомнить, что в здоровой личности гармонично сосуществуют обе эти тенденции. Здоровый человек не только спонтанен. Он спонтанен и экспрессивен тогда, когда хочет быть спонтанным и экспрессивным. Он способен расслабиться, отказаться от самоконтроля, способен, что называется, расстегнуть пиджак, когда находит это уместным. Но он умеет также контролировать себя, может отложить удовольствие на потом, он вежлив, он старается не обижать людей, умеет промолчать и умеет держать себя в руках. Он воплощает в себе и дионисийство, и аполлонизм, он способен быть стоиком и эпикурейцем, экспрессивным и функциональным, сдержанным и раскованным, искренним и отстраненным, веселым и деловитым, он живет настоящим, но умеет думать о будущем. Здоровый, самоактуализирующийся человек поистине универсален; в отличие от среднестатистического человека он осуществляет гораздо большую часть возможностей, заложенных в человеческой природе. Его арсенал реакций гораздо шире, чем у обычного человека, и он движется в направлении к абсолютной человечности, то есть к полному раскрытию своего человеческого потенциала.
Воздействие на среду
Функциональное поведение по своей природе – не что иное, как попытка изменить окружающий мир, и эта попытка, как правило, оказывается более или менее успешной. Экспрессивное поведение напротив, как правило, не стремится вызвать изменения окружающей среды, а если и приводит к таковым, то непреднамеренно.
Рассмотрим такой пример. Некий человек – предположим, коммерсант, – хочет продать свой товар и вступает в разговор с потенциальным покупателем. Ясно, что в этой ситуации продавец сознательно направляет беседу в нужное ему русло, приводит различные аргументы, чтобы заставить собеседника приобрести у него товар. Однако манера общения нашего коммерсанта неприятна, он слишком навязчив (или недружелюбен, или высокомерен), и это вызывает у его собеседника желание поскорее отделаться от него. На этом примере мы видим, что экспрессивные аспекты поведения могут определенным образом воздействовать на ситуацию, однако нужно отметить, что наш коммерсант вовсе не стремился к столь нежеланным для себя эффектам, он не старался быть навязчивым или высокомерным и, скорее всего, так и не понял, что произвел на своего собеседника плохое впечатление. Отсюда мы можем заключить, что даже если экспрессивное поведение воздействует на внешнюю действительность, то воздействие это имеет немотивированный, непреднамеренный, эпифеноменальный характер.
Средства и цели
Преодоление, или функциональное поведение, всегда носит инструментальный характер, всегда служит средством достижения некой цели. И наоборот – всякое целенаправленное поведение (за исключением тех случаев, когда человек сознательно, добровольно отказывается от преодоления) следует считать функциональным.
Различные формы экспрессивного поведения либо не имеют никакого отношения к средствам и целям (например, почерк), либо сами по себе служат целью (например, пение, танец, игра на фортепьяно и т.п.).30 Подробнее мы остановимся на этом вопросе в главе 14.
Поведение и сознание
Акты чистой экспрессии не осознаются человеком или осознается только частично. Обычно человек не отдает себе отчета в том, как он ходит, как стоит, как улыбается и как смеется. Мы обращаем внимание на эти вещи только тогда, когда разглядываем фотографии, просматриваем домашние видеозаписи, или же когда кто-нибудь поправляет или передразнивает нас. Но это скорее исключения, нежели правило. Осознанные акты экспрессии, такие как выбор одежды, прически, мебели, следует рассматривать как примеры смешанного поведения, в котором присутствует изрядный элемент функциональности. Функциональное поведение, как правило, осознается полностью, хотя иногда, в крайне редких случаях может иметь неосознанный характер.
САМООСВОБОЖДЕНИЕ И КАТАРСИС. НЕЗАВЕРШЕННЫЕ АКТЫ. СИНДРОМ РАЗВЕДЧИКА
Есть особый тип поведения, в котором объединяются экспрессивная природа и функциональный смысл. Несмотря на свою экспрессивность, оно исполняет определенные функции, а порой становится сознательным выбором организма. Я говорю о тех поведенческих актах, которые Леви называл актами освобождения. Примеры, которыми проиллюстрировал этот тип поведения сам Леви (271), кажутся мне несколько технократичными, поэтому позволю себе привести более подходящий, на мой взгляд, пример. Мне кажется, что наиболее наглядным образом этот тип поведения обнаруживается в ругательствах, непроизвольно слетающих с уст человека, или в ситуациях, когда человек, оставшись наедине с собой, дает волю своему гневу и ярости. Всякое ругательство, несомненно, экспрессивно, поскольку выражает состояние организма. Это не функциональный акт, потому что он не имеет своей целью удовлетворение базовой потребности. Он приносит человеку удовлетворение, но удовлетворение особого рода. Такие поведенческие акты вызывают изменения в состоянии организма, но изменения эти носят эпифеноменальный характер, выступают как побочный продукт поведения.
Мне думается, что подобного рода акты освобождения можно определить как поведение, способствующее устранению внутреннего дискомфорта в организме, снятию внутреннего напряжения. Такое поведение 1) позволяет завершить незавершенный акт, 2) снимает накопившуюся враждебность, тревогу, возбуждение, радость, восторг, экстаз и другие аффекты, перенапрягающие ресурсы организма, позволяет им выплеснуться в экспрессивно-двигательном акте, а также 3) есть одной из форм "чистой" активности, активности ради активности, в которой не может себе отказать ни один здоровый организм. То же самое можно сказать о самораскрытии (217).