– А, госпожа Тиба. Шеф сейчас занят экспериментом. Я не могу вас к нему пропустить.

Химуро походил на Токиду, как брат,- такой же тучный, только на порядок меньше в габаритах. Упрямый, тоже из отаку, он предпочитал роль приспешника Токиды. Вот и теперь заслонил собою дверь во внутреннюю комнату, чтобы не пропустить Ацуко наверняка.

Ему было не впервой ограждать шефа от несвоевременных посетителей, и он знал, как действовать в таких случаях. Ацуко подошла к нему почти вплотную и посмотрела в упор:

– Ну-ну-ну, зачем же так напрягаться? Никто не собирается отбирать у тебя дорогого сэнсэя. – Она слегка пристукнула пальцем по кончику его носа, и Химуро тут же залился румянцем, потупился и что-то залопотал.

Кабинет Косаку Токиды выглядел примерно так же, как тамбур, только еще мрачнее: места в нем было раза в три больше, но и беспорядка – тоже. Правда, бардак тут царил особый: из бумажной тарелки с сублимированной лапшой торчал конец спирального волоконно-оптического жгута, пакет с керамическими кристаллами разорван, рядом громоздился треснутый кинескоп. В кофейную чашку навалены с горкой полупроводниковые чипы опытных монолитных схем. Повсюду разбросаны прототипы причудливых деталей и электронных инструментов. Типичная берлога гения, вот только некоторые творения выглядят так, что могут быть лишь плодами трудов совершенного психа. Повсюду светились дисплеи с чертежами, диаграммами и графиками, а посреди этого хаоса Токида мастерил нечто микроскопическое, орудуя компактным прибором для лазерной обработки поверхностей. На лбу у него блестели капельки пота.

При виде Ацуко он отшвырнул инструмент с такой быстротой, что в хрупком приборе хрустнула какая-то деталька.

– Привет.

– Я не помешала?

– Нет. Как раз собирался проветривать. Неуклюже поднявшись, он подошел к окну, отдернул

толстую штору и распахнул створки. Из окон его кабинета тоже открывался вид на просторную лужайку института, за которой в вышине мигали габаритные огни на крышах небоскребов и светились окна. В лаборатории запахло свежей травой с газонов.

– Вот… зашла сказать спасибо.- Ацуко подошла к Токиде. Тот не обернулся от окна.

– Мне? За что? – Он был очень застенчив и, не оборачиваясь, разглядывал здание вдалеке.

– Можешь повернуться. Здесь темно, моего лица почти не видно.

– Да, конечно.- Токида послушно оглянулся. Его лицо тоже было едва различимо.

– Пресс-конференцию завершили без эксцессов только благодаря твоему грандиозному лицедейству.

– Ты про то, что я там лепетал? Да, я такой.- Токида опять посмотрел на лужайку.

– Я и говорю – очень естественно у тебя получилось. Почему ты не смотришь сюда?

– Ты даже в темноте красивая. Такая, что страшно. Ацуко уткнулась в гигантскую спину Токиды, прижалась щекой к лопатке.

– Я тебе очень признательна. Спасибо. Я уже не знала, что им отвечать. Еще немного, и они бы нас раскололи.

– Ладно об этом,- помолчав, заговорил Токида.- Все-таки кто, а? Слил газетчикам… про Цумуру?

– Сам-то он вряд ли. Кстати, как он?

– Слышал, отлеживается дома, приходит в себя.

Цумура жил в одном доме с Ацуко и Токидой. За входом следила камера, и посторонних не пускали. Но даже если бы его случайно увидел кто-нибудь со стороны, выглядел Цумура вполне сносно.

– Цумура – способный врач, поэтому… все это странно.

– А травма у него осталась?

– Он же человек. Травмы психики есть у каждого. Что-то здесь все-таки не то. Кстати, хотела обсудить с тобой и это. Как считаешь, можно обнаружить следы травмы в его рефлекторе?

– Это просто. Достаточно просмотреть и изучить запись подключения Цумуры к сну больного.

– Да, точно. А можно наоборот – пока на нем коллектор, незаметно отправить в его сознание визуальное изображение этой травмы под видом сна шизофреника? .

– Легко. Если найти в сне пациента подходящие яркие кадры и написать программу для последовательной подсознательной проекции в коллектор, которым пользуется Цумура.

– Что ни возьми – все легко! – воскликнула Ацуко.- Для тебя все это просто, только я хочу спросить, может ли это сделать кто-нибудь, кроме тебя. Из сотрудников?

– Достаточно раздобыть изображение. Если вопрос лишь в составлении программы, пожалуй, справится мой Химуро. Давай я спрошу, не обращался ли к нему кто с такой просьбой.

Токида направился к двери, и Ацуко растерялась:

– Постой. Я собираюсь выяснить это тайком.

– А, нуда. Тогда… это, я сам проверю. У меня доступ ко всем его проектам.

– Будь добр.

– Одного не понимаю – зачем было экспериментировать на Цумуре? Кому-то выгодно?

– Выходит, да. Кому дурная слава об институте может сыграть на руку.

– И кто же этот человек?

– Это я и собираюсь выяснить.

– Что ж, интересно. На этот раз поиск наяву?

– Какой ты все-таки наивный,- засмеялась Ацуко.

– Может, тебе взять «Дедал» вместе с коллектором? Он почти готов.

«Дедал» – это «горгона», только уже без проводов. Оказывается, Токида его уже сделал – но времени на тесты у него, похоже, не было. Ацуко чуть не лишилась дара речи.

– Но когда ты…- все-таки вымолвила она через некоторое время.- Что ты собираешься с ним делать дальше? Зачем он?

– Хочешь знать, чего можно добиться с этим приборчиком? Можно устроить неприятности, как с Цумурой, а можно и лечить им.

– А такое… гм… лечение не слишком ли опасно?

– Знаешь же, мне эта мечта с детства покоя не дает. Вот бы научиться переходить в сны друг друга.

У Ацуко даже голова закружилась от открывшихся возможностей:

– Погоди, ты сказал – приборчик? Он что – маленький?

– То-то и оно.- Токида повеселел, поняв, что ему удалось удивить Ацуко.- Он как калькулятор. Главное – понять принцип, и тогда можно уменьшать его размеры до бесконечности. На днях я копался в Сети, взламывал чужие компы. Искал новинки и набрел на сервер биолаборатории какого-то института. Ну и поживился одним образцом, который сделал какой-то специалист по бионике. Я догадывался, что нечто подобное возможно, и сконструировал элементарный излучатель. С тем прототипом он способен обрабатывать что угодно. Теперь при желании можно любую вещь минимизировать хоть до бесконечности.

– Так ты говоришь о биочипах? Которые сами способны конструировать белок, так? И насколько они меньше нынешних силиконовых?

– Сто ангстремов, а по объему памяти – в десять миллионов раз больше.

Ацуко пристально посмотрела на Токиду.

– Ты просто гений! Представляешь, какая получится бомба, если это опубликовать?

Токида опять смутился и отвернулся к окну.

– Постарайся пока никому не рассказывать. Я рад, что ты удивилась, конечно, а выслушивать, что об этом думают другие, мне бы не хотелось. Ты же знаешь, некоторые так хотят, чтобы их достижение признали, что лишь об этом и твердят. Большего от них не дождешься – они себя исчерпали.

Ацуко снова прижалась к Токиде:

– Слова истинного гения.

Грудью она ощущала, что все тело Токиды напряглось. Похоже, он собирался сказать ей нечто важное.

– Что с тобой? – спросила Ацуко.

– Помнишь, еще помощницей… ты проникала в мой сон? Мне казалось, я способен взять тебя силой. Ведь это же сон…

Ацуко рассмеялась:

– Было такое. Но ты ведь только думал об этом.

– Знаешь, с той поры я часто вижу этот сон.

– И что – каждый раз меня насилуешь?

– Понимаю, что сон, но все равно ничего не выходит. Постой, как называется такое сопротивление? «Душевное равновесие во сне»?

– Нет, «душевное равновесие» – это когда считаешь, что раз сон, можно и насиловать. Сдерживающую силу я называю по-своему – «заповедями сна» или «рассудком грез».

– В смысле, ты хочешь сказать: «Потому что ты мне нравишься»?

Ацуко обняла Токиду еще крепче. Ее руки утонули в мягкой складке его живота.

– Да. Поэтому так и скажи прямо: ты мне нравишься,- произнесла она.

– Нет, не могу. Стоит мне собраться с духом, как вспоминаю «Красавицу и чудовище». Сегодня я уже об этом говорил.