— Да, я специально устроил площадку здесь. Это особенное место.

Его взгляд скользил по верхушкам деревьев.

— Иногда свет ложится так, что кажется, будто листья на деревьях голубые.

— Как у австралийских эвкалиптов? — спросила Элен и мысленно добавила: «Голубое чудо».

Он указал широким жестом на деревья внизу.

— Да, примерно. — И перевел спокойный, теплый взгляд на Элен. — Вам нравится здесь?

— Да, очень. — Элен была удивлена его неожиданно дружелюбным поведением и улыбнулась в ответ. Невозможно было оторвать взгляд от потрясающей красоты пейзажа.

Катарина почти бегом направилась к ним.

— Ух ты, как красиво!

Защелкал фотоаппарат. Такой Катарина была всегда: могла снимать день и ночь. Они с Элен отлично дополняли друг друга.

Элен гораздо больше любила путешествовать с Катариной, чем с собственным мужем.

За то время, что она жила с Томом, их интересы стали диаметрально противоположными. И отдыхать они тоже любили по-разному. Ему нравились модные клубы, где официанты по глазам угадывают желания клиентов. А Элен любила приключения. Не то чтобы она мечтала об отпуске в палатке у костра, ей было просто скучно бить баклуши, лежа на мягкой кровати в пятизвездочном отеле.

Элен снова посмотрела на своего спутника. Неловкая ситуация постепенно сходила на нет. Она расспрашивала об истории замка, а он с большим знанием дела отвечал. Но лицо его сохраняло едва заметное скептическое выражение, как будто он посмеивался над вопросами Элен. Ее это слегка задевало.

— Вы сказали, что арендуете этот замок. Это значит, что вы тут живете? — спросила она.

— Конечно, — сказал он чуть насмешливо.

Элен вздрогнула при мысли, что есть на свете люди, которые охотно живут в полном одиночестве.

Мимо них вихрем пронеслась кошка. За ней по пятам мчался проворный дымчатый пес. Сокольничий попросил прощения у Элен и поспешно удалился.

— Как думаешь, можно попросить его попозировать? — спросила Катарина. — С соколом на руке. — Она бросила на Элен игривый взгляд. — Отлично получится, говорю тебе. Жаль только, его попка на фото будет не так аппетитно смотреться.

Элен недоуменно посмотрела на нее и сказала как можно более равнодушным тоном:

— Это точно. Впрочем, спроси его. И давай отсюда уедем. Я уже не знаю, о чем говорить.

Катарина принялась менять линзы в фотоаппарате, и Элен заметила с упреком:

— А ты очень вовремя исчезла.

К ним подошел сокольничий, и Катарина с ходу выпалила:

— Можно я вас сфотографирую?

Как же ласково он посмотрел на нее! Элен показалось, он колебался долю секунды, но потом ответил:

— Конечно. Где мне лучше встать?

— Там. — Катарина махнула в сторону замка за спиной.

— Как вам будет угодно, — услышала Элен его двусмысленный ответ. Они как будто играли друг с другом, и Элен позавидовала непринужденности, с которой вела себя Катарина.

Пора было возвращаться. Солнце почти скрылось за горизонтом, и в долине зажигались первые огни. Когда они шли обратно к воротам, взгляд Элен снова остановился на устрашающего вида птицах. Она никогда не питала особой любви к животным. Ее единственными домашними питомцами были рыбки. Если начистоту, то Элен просто была трусихой и старалась держаться подальше от четвероногих и пернатых друзей человека. Только пингвины были ей симпатичны — неуклюжие и поэтому очень забавные. Съездить, что ли, на Южный полюс? А почему бы и нет? У ее друзей в Африке, в Кейптауне, жили пингвины. Всем на удивление. Может, когда-нибудь она сможет побывать и на их родине.

Но соколы определенно были слишком подозрительны.

Как будто издалека Элен слушала оживленный разговор Катарины и сокольничего о птицах. Наконец они оказались у ворот. Катарина спрятала фотоаппарат в сумку.

— Спасибо за экскурсию. Жаль, не удалось посмотреть представление.

Он ответил сухо и серьезно:

— Приезжайте в апреле. После Пасхи.

— А вам не скучно в замке одному, когда нет туристов? — спросила Катарина, застегивая сумку. Кругом, насколько хватало взгляда, не было других домов и вообще людей.

— Наоборот. Это самое лучшее время. Я могу спокойно заняться птицами. — Он взглянул на сокола. — А как красив замок зимой, когда выпадет снег!

Определенно, Катарина ожидала другого ответа.

Сокольничий повернулся к Элен:

— Счастливого пути.

— Большое спасибо. Но мы пока не уезжаем. Пробудем в Тюрингии еще пару дней. — Элен взглянула на часы, и этот жест не ускользнул от него.

— Надеюсь, вас вдохновило это место. Не торопитесь и напишите о нем только хорошее.

Он обернулся к замку. Элен посмотрела на сокола, который по-прежнему сидел на его левой руке. То, что она чувствовала к этой птице и ее хозяину, правильнее всего было бы назвать уважением.

— Я буду стараться. Обещаю. — Она помедлила, прежде чем подать ему руку. Ее вдруг осенило: — Не могли бы вы назвать свое имя? — А когда он промолчал, Элен взглянула на него с вызовом. — Если не секрет, конечно.

Сокольничий как-то странно посмотрел на нее и молча вынул из кармана своего зеленого жилета визитную карточку.

Элен поблагодарила. «Торальф Ганзен», — прочла она. Это имя очень шло к его нордической внешности — довольно длинным светлым волосам, которыми играл ветер.

— Спасибо, герр Ганзен. — Она пожала ему руку. У него были длинные тонкие пальцы и неожиданно мягкая кожа. Впервые Элен рассмотрела его глаза. Они оказались не голубыми, как она думала, а темными. А взгляд мягким, открытым и проницательным. Когда она уже повернулась, чтобы уйти, Торальф сказал:

— Постойте. Я выйду с вами. Я хотел позаниматься с соколом, а тут пришли вы и немного нас задержали.

— Ну, успехов вам. Пусть эта зима будет такой же чудесной, как и все предыдущие!

Пару секунд он задумчиво смотрел на нее, словно собираясь что-то сказать. Но только кивнул и направился к лесу неподалеку от замка.

Элен сдала машину назад, сделала большой круг и проехала мимо сокольничего. Катарина улыбалась и махала ему рукой.

Глядя в зеркало заднего вида, Элен почувствовала, как что-то кольнуло внутри. Сокольничий скрылся из виду, и неловкость встречи с ним сменилась досадой расставания.

Глава 2

— Давай, давай!.. О черт! Можно было забить! — Том настолько вышел из себя, что вскочил с дивана и, активно жестикулируя, выругался. Элен вздрогнула и резко встала из-за письменного стола.

— Господи, ну я же просила! Я работаю. Нельзя ли на полтона ниже?

Она со всей силы хлопнула дверью своего кабинета. Том ее не услышал. Так случалось всегда, когда он смотрел футбол. А это обычно бывало по выходным. В последнее время эта привычка, унаследованная им от отца, незаметно встала между ними. Хотя дело было не только в этом. Перед тем как исполнить свой еженедельный телевизионный ритуал, Том ложился прикорнуть средь бела дня, пусть даже погода была идеальной для прогулки или вылазки. Но, надо отдать Тому должное, он был прост и непритязателен. Не ограничивал свободу Элен. Не требовал, чтобы она целыми днями стояла у плиты. И наконец, он обладал еще одним неоспоримым преимуществом перед другими мужчинами: никогда не ревновал. А это для Элен было очень важно, потому что там, где она работала, сплетни и склоки были обычным делом. Не было и доли правды во всех тех историях, которые нашептывались, естественно, по большому секрету. Другими словами, фантазия этих творческих людей проявлялась во всей красе именно в таких вот небылицах. Было это на самом деле или нет, никто сказать не мог. Об Элен говорили много, и она это знала. Общественность полагала, что и работу она получила, пройдя через чью-то постель. Честно говоря, Элен и не пыталась развеять эти мифы о себе. Ведь журналисткой она стала благодаря не кому-нибудь, а самому Маркусу Энгелю, выдающемуся комику страны.

Карьеру свою Элен начинала в авиакомпании, занималась обслуживанием пассажиров первого класса. Одним из постоянных клиентов был Маркус Энгель. Первым классом летали люди, которые часто пользовались услугами авиакомпании и ожидали взамен обслуживания самого высокого класса.