Моя надежда опирается на то, что насилие сторонников таких методов будет сдержано и преодолено благодаря решительному отказу народов иберийских стран подчиниться власти страха. Тот факт, что эксцессы власти всегда уничтожали под конец самих преступников, допустивших их, является источником утешения.

Это завет всем людям, находящимся в обстоятельствах сложного и парадоксального характера, подобных тем, изложением которых заполнены архивы инквизиции Португалии и Испании. Поэтому, взявшись за свою работу, я надеюсь выполнить то, что великий американский историк Генри Чарльз Ли называл своей философией истории.

Ли, чья трехтомная история инквизиции остается образцовой работой на данную тему, завершил публикацию своей книги в издательстве «Макмиллан» ровно сто лет назад. Он возлагал надежду на то, что «изучение прошлого заставит нас быть более требовательными к настоящему и возлагать более радужные надежды на будущее» [78].

В доме Хуана Гарееса де Мареильи ненависть охотилась за своей жертвой. Марсилья, будучи аристократом, жил в далеком арагонском городе Теруэль. Стыдясь своей бедности, он женился на Брианде, дочери всесильного местного торговца Хайме Мартинеса Сантанхеля.

Марсилья ненавидел родню со стороны жены. Это происходило в те времена, когда подобное повседневное отвращение можно было довести до крайности — постараться, чтобы врагов сожгли…

В мае 1484 г. в Теруэль прибыл новый инквизитор Хуан де Солибера. «Комитета по встрече» не было, но местные власти пришли в ужас. Возможно, они знали, что в некоторых частях Кастилии возникло сопротивление введению трибуналов инквизиции [79]. И в Теруэле решили последовать этому примеру. Ведь в королевстве Арагон великое множество крупных и красивых городов. Почему в качестве первого пункта для размещения нового учреждения выбрали их далекое селение, расположенное в голых холмах? Какие выводы следовало сделать после увольнения старых инквизиторов и введения новых?

Руководители города писали об опасениях: «Инквизиция вызовет такой же хаос, как в Кастилии, а инквизиторы могут ввести точно такие же гнусные процедуры, которые они использовали там, нарушив все законы» [80].

Но не все испытывали страх. Кое-кто, подобно Марсилье, почувствовал возможность реализовать свою ненависть.

Однако с самого начала Марсилья оказался в меньшинстве. Городские власти получили поддержку, поскольку в своем сопротивлении они выступали не только за местную автономию. Возможно, руководство почувствовало, что новая инквизиция, предназначенная для преследования людей, которые родились иными, разрушит хрупкую культурную структуру. Именно культура делала город таким, каким он был.

Население Теруэля представляла разнородную смесь. В дополнение к христианам, которых было большинство, существовало крупное сообщество потомков евреев, обращенных в христианство — конверсос (conversos) [81]. В период между 1391 и 1413 гг. таких обращений произошло множество. Некоторые из конверсос сделались христианами добровольно, некоторые — принудительно [82]. Дети и внуки этих обращенных, как правило, искренне исполняли заветы веры. Но они сохранили и ряд культурных традиций своих предков-иудеев.

В дополнение к конверсос в городе Теруэль имелось много обращенных мусульман, которые перешли в христианство вместе с евреями, прослушав проповедь св. Винсента Ферреры в начале XV века. Эти обращенные (известные как мориски — moriscos) отказались от мавританских одеяний. Они больше не говорили на арабском языке и полностью ассимилировались в обществе [83].

Прибытие инквизитора вызвало панику. В течение ряда лет в Испании создали инквизицию с целью выявления якобы «плохих христиан» среди конверсос. Это произошло за три года до проведения в Севилье первого аутодафе.

Сочетание собственного страха и сопротивления местных чиновников привело к тому, что после появления в городе Теруэль Солибера немедленно закрылся в монастыре на три недели, исключив возможность проведения обрядов посвящения в должность. Затем ему пришлось перебраться в ближнюю небольшую деревню, откуда он благочестиво предал анафеме магистрат [84].

Власти ответили инквизитору со вкусом: открыто высмеивая инквизиторскую процедуру, они устроили огромный костер, в середине которого установили столб. Но он использовался не как место для сожжения еретиков. Вокруг костра уложили камни, которые бросали в каждого, кто появлялся в городе с королевскими письмами или указами, поддерживающими инквизицию [85].

Марсилья организовал отряд для защиты инквизитора и нанесения ответного удара. Для начала он позаботился, чтобы Солибере предоставили вооруженную охрану. Затем аристократ использовал охрану, чтобы арестовать сопротивляющихся чиновников Теруэля (все они были отправлены в отставку).

Марсилью возвели в чин капитана города. Ему приказали взять под контроль Теруэль, назначить новых чиновников и создать условия для работы новой инквизиции.

В марте 1485 г. Марсилья занял город, а инквизиция приступила к работе. В августе состоялось первое аутодафе — сожгли два изображения конверсос. Самым важным из «преступников» оказался Хайме Мартинес Сантанхель — шурин одного из чиновников, который оказал сопротивление инквизитору Солибере годом ранее. Двух сыновей Сантанхеля сожгли заживо, а одного — символически (в изображении) [86].

Хайме Мартинес Сантанхель, как мы помним, был тестем Марсильи, его сыновья — шуринами Марсильи.

С помощью инквизиции вельможа осуществил уничтожение родственников со стороны жены [87]. Он заодно оказал поддержку учреждению, которое новые монархи Арагона и Кастилии Фердинанд и Изабелла (царственные католики) выдвинули на первый план во внутренней политике. Подобного оказалось вполне достаточно, чтобы Марсилья быстро поднялся в звании.

Достаточно быстро события в городе Теруэль повторились в Сарагосе, столице королевства Арагон, расположенной на берегах реки Эбро. Сарагоса славилась благородством дворян и красотой женщин. В 1492 г., всего за восемь лет до завоевания Испанией Гранады, в городе располагался большой квартал, где жили мавры. Там работал маслобойный пресс, находилась действующая мечеть [88]. Путешественники часто восхищались домами города, построенными из тонкого красного кирпича в римском стиле, а также рядом церквей Сарагосы [89].

Но вскоре пролилась кровь. Слухи о событиях в Теруэле начали доходить до города. В общине конверсос нарастала злоба. Достаточно плохо, что инквизиция начала работать в Кастилии. Но кто такой этот Марсилья, чтобы уничтожить дона Хайме Мартинеса Сантанхеля из Арагона! Сомнений быть не может, этот отважный защитник инквизиции женился на Брианде только ради ее денег, денег конверсос! Он презирал жену, хотя, возможно, ее семья пренебрежительно относилась к Марсилье, похваляясь своим богатством в сравнении с его хваленым благородством… и бедностью.

Но за злостью пульсировал страх. За то, что Марсилья уже сделал, мог последовать удар. Однако при наличии инквизиции появлялась перспектива получить власть…