СУДЬЯ. Так как же вы, господин Тимофеев?

ТИМОФЕЕВ. Да пускай побожится.

ИВАНОВ. Я говорю, что не должен — сочлись.

ТИМОФЕЕВ. Побожись, вот образ Николая Чудотворца в углу стоит. Побожись, коли не должен.

ИВАНОВ ( крестится). Вот Николай Чудотворец в углу стоит, говорю, что не должен… Вот тебе, на…

СУДЬЯ ( Тимофееву). Так как же вы, прекращаете иск?

ТИМОФЕЕВ. Да коли уж побожился, так прекращаю. Божба — великое дело-с.

Иванов и Тимофеев уходят.

Сбил цену на гроб

Гробовщик Григорьев в 1866 году взыскивает с гробовщика же Алексеева убытки, понесенные оттого, что, получив заказ на гроб для умершего адмирала Токмачева за 35 рублей, он приготовил его к сроку, а Алексеев, очернив его, Григорьева, расстроил дело. Как человек неблагонамеренный, он, сбив цену, тоже сделал гроб, который пошел в дело. Чем и причинил ему, как это постоянно делает, неприятности. С распорядителей же похорон Григорьев взыскивает три рубля за то, что обмыл покойника, да просит сделать им внушение, чтобы они не заказывали впредь, — что немыслимо, — два гроба для одного покойника.

ОТВЕТЧИК. Все, что он говорит в своей жалобе, — совершенный вздор.

ИСТЕЦ ( ответчику). Вы находите, что я и покойника не обмывал?

ОТВЕТЧИК. Обмывал, это правда. Но без приглашения. Я посылал девушку пригласить жену швейцара, а он — кто его знает откуда! — очутился у нас и сам напросился: «Позвольте, я обмою». — «Ну, обмойте, — сказал я, — все равно кому платить, а платить же надо».

СУДЬЯ ( истцу). На вас ведь, кажется, жалоба была, что вы явились к живому человеку мерку снимать на гроб?

ИСТЕЦ. Да, я-с.

ОТВЕТЧИК. Брат тоже еще живой был, когда он и его товарищи по ремеслу вломились к нам в переднюю, где их едва удержали от драки из-за гроба. Обмыв покойника, он спросил: «Гроб надо?» Как же, сказали ему, и начали прицениваться. Он спросил 50 рублей, потом сбавил на 35 рублей. Но последние ему наши слова были: если кто дешевле возьмется сделать, мы тому и закажем. Он ушел. Является Алексеев, берется за ту же цену и добавляет гербы, катафалк, пригласительные билеты и еще что-то. Ему и заказали. Он взял задаток и принес кисею. Я поехал после того в департамент и, возвращаясь назад от вечерни, зашел к Григорьеву. Вижу, гроб делать только начинают. Спрашиваю: «Кому?» Он отвечает: «Для вас». — «Мы уже заказали другому, и вы поэтому не трудитесь». Отказав ему таким образом, мы, ничего не ожидая, вдруг по его милости были просто поражены. Рано утром, часов никак еще в пять, он ворвался в квартиру и принес гроб. Жена брата даже в обморок упала: два гроба для одного и того же покойника! Она и до сих пор еще больна от испуга. Ему говорят, чтоб он убирал вон свой гроб, а он и слушать ничего не хочет. Так что я вынужден был отправиться к полицейскому офицеру за содействием, и уж тот позвал с собою двух дворников, которые и снесли гроб обратно.

ИСТЕЦ. У нас с ними было окончательное условие сделать гроб за 35 рублей.

ОТВЕТЧИК. Где мы рядились?

ИСТЕЦ. У вас в квартире, в передней.

ОТВЕТЧИК. Неправда, в зале, и кроме нас в ней никого не было.

ИСТЕЦ. Иначе-с. Я просил 50 рублей, Колосов — 40 рублей. Вы долго не решались, а господин Зуев сказал: «Угодно — 35 рублей». Я ответил: «Я делаю за эту цену». Господин Зуев добавил: «Он обмывал, дает три подушки на ордена — пускай за ним уж и останется».

СУДЬЯ ( истцу). Вы к живым людям ходите гробы делать — это нехорошо, и вы оставьте это дело.

ОТВЕТЧИК. Я не понимаю, что это за люди? Один с головы мерку снимает, другой — с ног. Уж возле покойника они, кажется, готовы были разодраться.

ИСТЕЦ. Наше ремесло уж такое. Теперь ведь не холера, и всякий, известно, ищет работы. В холеру точно, что слава богу. А к ним меня швейцар пригласил.

ОТВЕТЧИК. Я заранее еще приказывал швейцару, чтоб не пускал. Но тот стакнулся с ними, и гробовщиков полная лестница набежала.

СУДЬЯ ( истцу). Что же вы хотите?

ИСТЕЦ. Пускай заплатят мне 35 рублей за гроб с церемонией, а гроб возьмут себе.

СУДЬЯ. За какую же вы еще просите церемонию, когда вы ее не делали?

ИСТЕЦ. Это все равно, приготовился делать. Да они пришли отказать уже при огне.

ОТВЕТЧИК. В 4 часа пополудни.

СУДЬЯ ( истцу). Вы — гробовой мастер, и гроб у вас все равно не потерян. Вам отказали вовремя. Зачем же вы гроб-то принесли к ним?

ИСТЕЦ. Мне держать было негде, место понадобилось. Мастеров нынче, слава богу, много, а гробы-то вообще и особливо дорогие не каждый день требуют. За что же я буду убыток терпеть?

СУДЬЯ. Гроб, положим, малинового бархата. Вы брали за него 35 рублей. А что он вам стоит?

ИСТЕЦ. 10 рублей.

СУДЬЯ. Вам обошелся в 10 рублей, а вы берете 35? Такие страшные барыши? Ведь это обман, за который вас следует судить.

ИСТЕЦ. Я ошибся, не 25, а 10 рублей остается за труд, за хлопоты.

СУДЬЯ. И 10 рублей наживать на 35 рублях слишком недобросовестно. Тем более что ваше ремесло должно цениться гораздо честнее всякого другого.

ИСТЕЦ. Без барыша и заниматься ремеслом нельзя.

СУДЬЯ ( Алексееву). Григорьев ищет с вас убытков за то, что вы сделали гроб дешевле, и через это его гроб остался без надобности. Потом он же говорит, будто вы постоянно отбиваете у него работу.

АЛЕКСЕЕВ. Если бы я видел его гроб, охаял и через это его бы принудили взять его назад, а мой употребили бы в дело, тогда я точно поступил бы нехорошо. А я только дешевле взял за гроб. А это делать я вправе.

ОТВЕТЧИК. Дешевле берет, значит, ему выгодно. К тому же он этим еще добро делает другим. А то они, как коршуны на добычу, налетели к нам. С ним только поторговались, но отнюдь не окончательно уговорились. Да после этого ни в какой лавке приторговаться ни к чему нельзя, если все так будут поступать, как Григорьев.

СУДЬЯ ( истцу). Вы сами вызвались обмыть покойного?

ИСТЕЦ. Да. Они еще сказали девушке: «Эмилия, подай воды».

СУДЬЯ ( ответчику). Вы заплатили ему за обмывание?

ОТВЕТЧИК. За обмывание обычно платят 25 копеек. Но ему я уж даю рубль, чтобы только отстал. А то он вломился в дверь чуть свет и, когда ему говорили, чтобы нес назад гроб, он еще принахально выражался: «Я самих вас в него положу».

Судья постановил: в иске Григорьеву убытков с Алексеева отказать за бездоказательностью, а за обмывание тела покойного присуждается предложенный ответчиком рубль.

Ответчик достает рубль и кладет его на стол.

СУДЬЯ ( истцу). Получите.

ИСТЕЦ. Пусть этот рубль идет на нищих, а мне мало рубля.

СУДЬЯ. Здесь нищих нет.

ИСТЕЦ. Ну, так в кружку.

СУДЬЯ. И кружки тоже нет. Так вы берете?

ИСТЕЦ. Нет, я недоволен этим решением.

СУДЬЯ ( ответчику). Так возьмите назад рубль.

Ответчик берет деньги, и все выходят.

Чиновница и дворник

Чиновница, квартирующая в доме Поцелевича на Литейной улице, пожаловалась в 1866 году мировому судье на домового дворника, который наговорил ей в квартире дерзостей.

СУДЬЯ ( дворнику). Знаешь, любезный, зачем я позвал тебя сюда?

ДВОРНИК. Нет.

Судья читает жалобу, где сказано, что дворник позволил себе выражения о личности госпожи N, «которые должны быть крайне оскорбительны для ее звания».

ДВОРНИК. Хе-хе! За этим-то? Ну, это еще ничего. Я было перепугался, потому мы…

СУДЬЯ. Какими словами ты обозвал госпожу N?

ДВОРНИК. А это, сударь, у них извольте спросить. Мне даже чудно все это слышать.

СУДЬЯ ( чиновнице). Что он вам сказал?

ЧИНОВНИЦА Помилуйте, господин судья! Это такая обида, которая, к сожалению, при современной неразвитости нашего простонародья…

СУДЬЯ ( перебивает). Современную неразвитость мы пока в стороне оставим. Факты требуются.

ЧИНОВНИЦА. Каждый факт получает то или другое значение, смотря с какой точки на него взглянешь.