— "Лебедь" — 500 пудов (8 тонн), отлит в 1682 г. также Филиппом Андреевым. Назван так за красивый трубный звук;
— "Голодарь" — 171 пуд (2,7 тонны), трижды был перелит, последний раз в 1856 г.; назван так потому, что в него звонили в великий пост к определенным службам;
— "Баран" — 80 пудов (1,28 тонны) отлит в 1654 г. в Ростове московским мастером Емельяном Даниловым, умершим в этом же году от моровой язвы.
Следующие колокола меньшего веса имеют названия "Красный", "Козел", остальные без названия, кроме двух небольших "зазвонных", первого и второго.
На восточной стене собора, обращенной к звоннице, висел маленький, но звучный колокол "Ясак", которым давали звонарям знак о начале звона» (см.: Ростовские колокола и звоны. Колокола. М., 1985).
Историческая звонница и сегодня является одной из самых больших в России по своим размерам: длина ее 32 метра, ширина почти 11 метров и высота 17 метров. Ее пропорции, удачное размещение рядом со старшим по возрасту Успенским собором, традиционно строгое оформление делают ее гармоничным и очень привлекательным сооружением русской архитектуры конца XVII века. Проемы для колоколов, обрамленные белыми рамами, сразу же привлекают внимание. Спокойной мощью веет от огромных, в то же время изящной формы, темных колоколов. А внизу каждый пролет подчеркнут горизонталью — легкой ажурной металлической решеткой. Взгляд скользит выше, поднимается на кровлю, а на ней над каждым пролетом — изящные главки с крестами, устремленными в небо. Эта выстроенная талантливыми зодчими композиция совершенна по своим формам, и любоваться ею можно бесконечно. Однако рассмотрим основной объем звонницы. Он так же прост и изящен, несмотря на свои размеры, — шесть вертикальных лопаток-выступов в виде колонн и три горизонтальных карниза. На белом фоне совсем не лишние, функционально необходимые двери в цокольном этаже, узкие окна-бойницы на втором и третьем этажах и еле заметные оконца, освещающие проложенную внутри массива стены лестницу.
Специалисты, исследователи, занимающиеся изучением редчайшего феномена колокольного звона, считают, что красота звучания ростовских колоколов во многом определяется конструкцией звонницы. Дело в том, что внутри тела звонницы от верхней площадки пролетов прямо под колоколами оставлены каналы — пустоты в кладке, идущие до самой земли, которые резонируют и усиливают звучание (прием, используемый в органах). И еще один маленький секрет строителей ростовской звонницы: она поставлена вблизи озера, водная поверхность которого также усиливает акустический эффект.
Не так просто сложилась судьба ростовских колоколов, бывало, что только чудо их спасало и они оставались жить, а значит — звонить.
Колокола со звонницы Успенского собора избежали участи сотен своих звонкоголосых собратьев, которые по указу Петра I после поражения под Нарвой были перелиты в пушки, необходимые царю для будущих баталий.
Тогда было переплавлено около четвертой части всех колоколов России, среди них были и бесценные. Но звонницы Успенского собора указ царя об изъятии колоколов не коснулся. Дело в том, что в самые первые годы своего правления, начиная с 1691 года, царь обращался к ростовской митрополии с просьбой дать ему серебра, чтобы отчеканить монеты. Царю шли навстречу, сумма была предоставлена весьма солидная по тем временам — пятнадцать тысяч рублей; это-то через десять лет и спасло колокола. Не раз колокола были близко от гибели во время пожаров, этого страшного бедствия деревянных построек в России. Особенно сильными были пожары в 1730 и 1758 годах, но звонница уцелела, только копоть и чуть обгоревшие брусья напоминают об этой угрозе. После пожара 1758 года в ростовском кремле все деревянные, крытые тесом, лемехом, дранкой крыши и главки заменили металлом.
Реальная угроза нависла над колоколами в 1919 году; по инициативе местных властей их должны были снять и переплавить на нужды промышленности. Неожиданно помощь пришла от главы Наркомпроса А. В. Луначарского, который на собрании городского актива сказал: «Храните исторические ценности и памятники Ростова и отвечайте за сохранность их». Слова наркома были восприняты как указание, и местные власти оставили колокола в покое.
Звон ростовской звонницы на службах был прекращен в 1928 году, но в 1932 году колокола зазвонили во время съемок фильма «Петр I». С тех пор Ростовский кремль и звонница стали популярными у кинематографистов. Ростовские колокола звонили в исторической эпопее «Война и мир», в фильмах «Братья Карамазовы», «Держись за облака», «Семь нот в тишине» и др.
В начале ноября 1941 года, когда враг был рядом, было принято решение снять колокола и эвакуировать их в тыл, но после разгрома немцев под Москвой необходимость в этом отпала.
В августе 1953 года невиданный в этих местах смерч снес кровлю и повредил главы звонницы. Вскоре реставраторы восстановили утраченное и пострадавшее.
Новая страница в биографии ростовских колоколов открылась в 1963 году, когда в «Неделе» (№ 13), приложении к газете «Известия», вышел очерк А. Бутлерова «Русские звоны» с прекрасными фотографиями. Как рассказывают ветераны-«известинцы», это была идея главного редактора А. Аджубея, который побывал в Ростове Великом, увидел чудом сохранившуюся жемчужину русского зодчества, великолепные колокола и направил туда корреспондентов. В то время это был поступок — ведь Аджубей был зятем Первого секретаря ЦК и первого богоборца страны Н. Хрущева.
После опубликования очерка в популярной газете новое поколение узнало о прекрасных колоколах Ростова, об их истории. А вскоре (по историческим меркам), через три года, при подготовке Всемирной выставки ЭКСПО-67 в Монреале, фирма «Мелодия» выпустила пластинку с записью колокольных ростовских звонов, и к ним пришла мировая известность.
Сорок лет прошло с тех пор. Сегодня услышать звон ростовских колоколов едут туристы из самых дальних уголков России и зарубежья. И звучат колокола во время службы в храмах и в дни фестивалей, когда показать свое мастерство съезжаются лучшие звонари — мастера удивительного искусства звона.
УСТРЕМЛЕННЫЕ В НЕБО
Первые звонницы и колокольни
Еще в языческие времена жившие на территории будущей России племена устанавливали привлекающие внимание вертикали, которым поклонялись. На степных просторах это были каменные изваяния, а на лесных полянах, на высоких берегах водоемов, на склонах холмов — резные деревянные фигуры и столбы.
Колокольни как бы продолжили существовавшую традицию и, совершенствуясь, со временем обрели оптимальную, близкую по духу русскому человеку форму и обрели голос — зазвонили колоколами.
Можно предположить, что в домонгольский период для размещения колоколов специальных сооружений не строили. Самые первые храмы были без колоколен; звонницы и колокольни стали возводить позже. Первая информация о существовании звонницы в Пскове датирована 1394 годом. В Новгороде в 1437 году звонница уже была. И тем не менее даже в первой половине XVII века из записей Олеария известно о необычном для европейца способе подвески колоколов — на столбах.
Еще в первой половине XIV века появляется словосочетание «иже под колоколы». Самой первой из известных церквей «иже под колоколы» была построена в 1329 году в Московском Кремле церковь во имя Иоанна Списателя Лествицы, она была предшественницей ныне существующего столпа, возведенного Боном Фрязиным в 1508 году.
В храмах «иже под колоколы» колокола развешивались в арках, специально сделанных для этого в основании барабана.
Но сначала были звонницы. Самые первые, еще совсем примитивные звонницы представляли собой перекладину, концы которой закреплялись на опорах. К горизонтальной перекладине-брусу крепились колокола. Их суммарный вес зависел от прочности перекладины. В случае необходимости для увеличения несущей способности перекладины можно было увеличивать количество опор. Так появились многопролетные звонницы. Нередко встречались звонницы, у которых один край размещали на деревянном столбе, а второй был встроен в стену храма. Раскачивали колокола звонари, стоящие на земле. Такую простейшую звонницу и увидел немецкий ученый, литератор и художник А. Олеарий в Белом городе Москвы. На рисунке «Храм у Белой стены» в книге А. Олеария наиболее вероятно изображено временное размещение колоколов при этой церкви. Он писал: «Ввиду большого количества церквей и часовен в Москве имеется несколько тысяч колоколов, которые во время богослужения дают разнообразный перезвон и мелодию. Так что непривычный человек слушает это с изумлением».