Мы помним, как Египетский мост провалился при проходе по нему конной воинской части. Цепной мост у Летнего сада был той же системы [48]. Вскоре после упомянутой катастрофы его перестроили, видимо из боязни, как бы и этот не рухнул.
* * *
В программу празднования на Неве 200-летия со дня основания столицы — 16 мая 1903 года — было включено открытие Троицкого моста.
Накануне в Неву было введено множество судов военных и коммерческих, расставленных в строгом порядке вдоль берегов. Ранним утром в день праздника в Неву вошли около полутора сот яхт разных клубов Петербурга. Все суда были украшены многочисленными флагами — от петровского времени до современных.
В 8 часов раздался первый салют. Отряд гвардейских моряков во флотской форме петровского времени вынес на руках из Домика Петра I четырехместную верейку [49], на которой ходил сам Петр. Матросы установили верейку на специальную баржу, всю увитую гирляндами и транспарантами. Миноноска «Пика» взяла эту баржу на буксир. Вслед за этим из часовни Домика Петра вынесли икону Спасителя, сопровождавшую русские войска в битве под Полтавой. Икона была установлена на пароходе, на который взошли представители высшего духовенства и весь генералитет. И вот вся эта процессия — впереди пароход, а за ним миноноска с баржей — двигается вверх по Неве. С Петропавловской крепости раздается салют пушек, народ, столпившийся по берегам, кричит «ура!». Отойдя примерно на километр вверх по реке, оба судна разворачиваются и идут вниз, направляясь в разведенный пролет Троицкого моста. Спустившись до Исаакиевской площади, флотилия останавливается против памятника Петру. Духовенство с иконой сходит с парохода и направляется к роскошно украшенному помосту у памятника. Здесь их встречают митрополит [50]и царская чета. Начинается торжественное богослужение.
После молебствия весь синклит направляется по Дворцовой набережной к Марсову полю. По бокам, образуя проход, стоят шпалерами гвардейские части. Слышится музыка многих духовых оркестров, играющих «Коль славен…». У моста процессия останавливается. Ее встречают городской голова и другие гражданские чины. Наступает торжественный момент: к ленточке, натянутой у входа на мост, подходит царица и перерезает ее. Тотчас же на мост вступают церемониальным маршем войска и члены добровольных пожарных дружин в ярко начищенных медных касках. Красивейший мост Петербурга открыт [51].
* * *
Волн наводненья не сдержишь сваями…
А. Блок
Закончить эту главу мы хотели бы кратким рассказом о наводнении 1903 года, по масштабам разрушения, конечно, не таком грозном, как то, что описал Пушкин, но нам казавшемся страшным.
Нева, все реки и каналы вышли из берегов и затопили значительную часть города. Младших детей из дома не выпускали, и мы довольствовались тревожными рассказами взрослых.
Особенно пострадали от разгула воды низкие места — Васильевский остров, Петербургская сторона. Вода заливала жилые подвалы, склады, торговые помещения в нижних и полуподвальных этажах. Лесные склады были снесены, барки поломаны и частью потоплены. Бедствие обрушилось на бедняков, которые проживали в хибарах и подвальных помещениях. Они потеряли свой скарб, многие остались без крова, целыми семьями они сидели на лестницах домов. Правительственными и городскими властями принимались меры в первую очередь по спасению казенного имущества, складов, магазинов, но матросы и солдаты экстренной помощи делали все возможное, чтобы облегчить участь пострадавших. После спада воды пожарные части были мобилизованы для откачивания воды из подвалов. Но жители этих помещений долго не могли вернуться в сырое жилье с нарушенными водой полами. Им помогало население, многие брали к себе детей пострадавших.
Разрушения в городском хозяйстве были весьма значительны: снесло некоторые деревянные мосты, размыло торцовые мостовые, вышли из строя водопровод и канализация. Состоятельные люди устраивали благотворительные вечера и концерты для сборов средств пострадавшим. Но едва ли сумма, остающаяся от дорогостоящих концертов, могла удовлетворить всех, потерявших жилье и имущество.
На улицах и площадях столицы
Звенят проспекты и бульвары,
И в бесконечности ночей
На влажных плитах тротуара
Дробится отсвет фонарей.
Н. Агнивцев
В том домишке, что сутулится,
На углу Введенской улицы,
Позади сгоревших бань,
Где под окнами скамеечка,
А на окнах канареечка
И герань!
Н. Агнивцев
В Петербурге в описываемый период благоустроенные улицы центра резко отличались от скромных отдаленных улиц, а тем более от окраин. Здесь отличие разительное. Теперь нам трудно себе представить окраины в прежнем виде. Их просто нет.
Выделить центр того времени нетрудно, он очень ограничен для нашего представления. Это Невский и пересекающие его улицы: Большая Морская, Малая Морская, Садовая (ее средняя часть), Литейный проспект с поперечными к нему улицами — Кирочной, Сергиевской, Фурштатской, Захарьевской, конечно, набережные реки Невы (от Литейного моста до Николаевского), набережные Фонтанки (до Чернышева моста) и Мойки. На правах значительных магистралей были Большие проспекты Васильевского острова и Петербургской стороны и, конечно, Каменноостровский. Центр мало изменился с начала века, хоть и возникали на наших глазах постепенно дома нового типа, менявшие облик города.
Мы помним строительство гостиницы «Астория» и появление дома Елисеева, замену небольшого двухэтажного дома на углу Садовой улицы и Вознесенского проспекта новым большим зданием городских учреждений, появление доходных домов и громадного универмага Гвардейского общества [52].
Кстати, Каменноостровский проспект на наших глазах из скромной улицы с деревянными двухэтажными домами, садами и огородами превратился в прекрасную магистраль с большими благоустроенными домами. Получился модный проспект с торцовой мостовой. Кроме больших магазинов на нем открывались увеселительные заведения, рестораны — «Аквариум», «Эрнест», «Вилла Родэ», что подняло сразу престиж проспекта; по вечерам шла и ехала публика к Островам, особенно в белые ночи, в Старую и Новую Деревни к цыганам, хотя времена Феди Протасова уже уходили в прошлое [53].
Несмотря на прекрасную архитектуру, улицы производили довольно унылое впечатление, так как окраска домов в центре была очень однообразна: в основном желтая охра или темно-красный сурик. Даже Зимний дворец был весь выкрашен в однотонный темно-красный цвет. Карнизы, наличники и капители не выделялись другими тонами.
Окраины в ту пору — это улицы за Обводным каналом, в Гавани Васильевского острова, за Невской и Нарвской заставами, Охта, Полюстрово. Насколько центр мало изменился, настолько эти окраины теперь неузнаваемы. Мы помним, как по Литовской улице протекал канал, а сама улица была застроена небольшими домиками с извозчичьими дворами. Канал был в запустении, на его откосах лежал всякий хлам [54]. Районы за Обводным каналом, за заставами были заводскими. Там торчали высокие трубы, стояли заводские цехи, а вдоль немощеных улиц жались друг к другу деревянные домишки с грязными дворами, маленькие лавчонки, трактиры, чайные, «казенки».
Изменения и в этих районах происходили на наших глазах в начале века. На Лиговке лачуги стали вытесняться доходными домами.
Трудно себе представить, что 80 лет назад почти сразу за Обводным каналом начинались территории совершенно неблагоустроенные. На нашей памяти еще не была засыпана речка Таракановка, перед Нарвскими воротами через нее был мост, далее она шла к территории завода «Треугольник». При постройке второго, большого фабричного корпуса для пропуска Таракановки был оставлен прогал, впоследствии перекрытый арочным коридором. Эта арка существует и поныне. Далее Таракановка пересекала Обводный канал и шла по направлению к Фонтанке, теперь здесь бульвар [55].