Так сложилось исторически, что знахарь на Руси в рассматриваемое нами время был единственным врачевателем народа.

Часто, когда в селе не было своего «собственного» знахаря, крестьяне ехали за помощью в соседнюю деревню к «специалисту», о котором шла хорошая молва. Но иногда ждали прихода в деревню паломников, которые считались сведущими в лекарстве, или бродячих знахарок.

Последних на Руси очень любили, считали Божьими людьми, слагали о них легенды. Они приносили в деревни не только лекарства и снадобья, но и новые знания, а часто и новые семена. Так, по русской легенде, греча попала на Русь благодаря такой знахарке:

«За синими морями, за крутыми горами жил-был царь с царицей. На старость послал им Господь на утеху единое детище, дочь, красоты несказанной. Вот они, царь с царицей, и думают думу крепкую. Думали, думали и придумали: пошлем, де, посла встречного спрошать по имени и по изотчеству, и во то имя наречем нарожденное детище. И ту свою думу крепкую оповедали князьям и боярам. И князья и бояре приговорили: быть делу так! Снарядили посла.

По слову царскому, по приговору боярскому идет посол искать встречного, спрошать его по имени и по изотчеству, каким именем назвать нарожденную дочь у царя с царицей. Сидит посол на перекресице день, сидит и другой. На третий день ко вечеру идет навстречу старая ведунья во Киев-град Богу молиться. Вот и молвит ей посол думу царскую: «Бог на помочь, стар человек! Скажи всю правду, не утаи: как тебя звать по имени, да и как величать по изотчеству?» И молвит в отповедь ему старая старуха: «Осударь, ты мой боярин милостивой! Как народилась я волею Божьею на белый свет, и туто, де, отец с матерью нарекли меня: Крупеничкою», — а как звали батюшку родимого, то она во своем сиротстве не помнит. И начал посол пытать старую старуху: «Али ты, старая, из ума выжила, али на те, старую, дурь нашла — что невесть что говоришь? Да такого имя слухом не слыхать, видом не видать, как белый свет стоит. Буде ты, старая, на правду не идешь, ино не ходить тебе на сырой земле. Молви без утайки». И взмолилась старая старуха: «Осударь, ты мой боярин милостивой! Не вели казнить, вели слово вымолвить. Оповедала я тебе, боярину, всю правду со истиной, молвила все дело без утайки. А во всем во том кладу порукою всех святых и угодников. Умилосердись, осударь, ты мой боярин милостивой! Пусти душу на покаяние, не дай во грехах умереть».

И думает боярин: «А и что? Никак, старая правду молвила? А и что старую до пытки доводить? Быть делу так, как молвила старая» Отпускал боярин старую старуху во Киев-град Богу молитися, а на отпуске наделял золотой казною, да и крепко наказывал: молитися за царя с царицей, да и за их нарожденное детище. Диву дивовалася старая, что с нею содеялось, а со того дива еле душа во теле осталася.

Идет посол ко князьям и боярам рассказать содеянное. Входит он, посол, во палату боярскую, посередь пола становится, на все стороны поклоняется, а сам и молвит им, боярам, речь посольскую:

«По слову царскому, по приговору боярскому, правил я посольство на перекресице на встречного, а на том посольстве было дело так: сидел я на перекресице три дня с места не сходючи, ни едину ночь не всыпаючи, а на третий день идет встречная старая старуха, а ей-то молвил: скажи всю правду, не утаи: как звать тебя по имени, да и как величать по изотчеству?

И на ту речь посольскую молвит в отповедь старая ведунья: как народилась она волею Божьею на белый свет, отец с матерью нарекли ее Крупеничкой, а как звали ее батюшку родимого, про то она, старая, во своем сиротстве не помнит. И он, де, посол, выслушавши такие речи небывалые, пытал старую ведунью крепко-накрепко, да и с угрозою. И она, де, старая, крепко стояла на своем слове: оповедала, де, всю правду со истиной, молвила, де, все дело без утайки. И он, де, посол, принял те речи за правдивые, отпустил старую старуху во Киев-град Богу помолитися, а на отпуске наделял золотой казной, да и крепко наказывал: молитися за царя с царицей, да за их нарожденное детище»

А опосле того он, посол, клал на стол статьи писаные, что деялось во посольстве. От тоя речи посольские все князья и бояре с диву дивовалися, что содеялось. И приговорили бояре: оповедать царю все дело посольское, а на челобитье поднесть статьи писаные всему делу посольскому.

Идут князья и бояре во терем княженецкой со словом посольским, со статьями писаными. Как взошли они, князья и бояре, во терем ко своему осударю царю, били челом, о сыру землю кланялись, а на челобитьице молвили всю речь и подносили статьи писаные всему делу посольскому Слушает осударь царь речь посольскую, читает статьи писаные всему делу посольскому, да и возговорит опослей того: быть делу тому так, как содеялось.

И нарекали царь с царицей свое нарожденное детище, во имя встречного, Крупеничкой. Вырастает та царская дочь Крупеничка не по дням, а по часам, узнавает всякую мудрость книжную более старых стариков. Вот и задумали царь с царицей: как свое детище замуж отдать? И посылают послов во все царства и государства, да и по всем королевствам искать себе зятя, а своему детищу — мужа.

Не думано, не гадано подымалась Золота орда бесер-менская на его, осударя царя, войной воевать, его царство полоном полонить, его слуг верных сгубить. Выходил осударь царь на Золоту орду бесерменскую войной воевать со всеми князьями и боярами, со всем своим царством, опричь баб и ребят и старых стариков. На той войне ему, осударю царю, не посчастливилось: положил он, осударь царь, свою голову со всеми князьями и боярами, со всем своим воинством. А и та Золота орда бесерменская полонила полоном всех баб и ребят, всех старыих стариков. А и того царства кабы не бывало.

Доставалась та царская дочь Крупеничка злому татарину во полон. И он ли, злой татарин, нудил Крупе-ничку во свою веру бесерменскую.

«Я, де, тебя, Крупеничка, — молвит он, собака, — за то наряжу во наряд оксамитной, во монисто с ожерельицем. Будешь ты, Крупеничка, ходить в чистом золоте, будешь спать на хрустальчатой кроватушке, будешь есть яства лебединые, будешь пить питья медвяные» Его-то речам бесерменским она, Крупеничка, веры неймет; его-то словам окаянным она, Крупеничка, и отповеди не дает. А и думает он, злой татарин: «Ай, постой ты, Крупеничка, ай, погоди ты, упрямая! А я те во работу отдам, а я те во неволю пошлю».

И мучил он, окаянной, Крупеничку работою великою, неволею тяжкою ровно три года; а на четвертый год нудить стал во свою веру бесерменскую. И стояла она, Крупеничка, крепко на своей православной вере.

Во те поры проходила старая старуха-ведунья из Киева через Золоту орду бесерменскую. Вот и видит она, вещая, Крупеничку в работе великой, во неволе тяжкой. И стало жаль ей, старой, Крупеничку. И оборачивает она, старая, Крупеничку во гречневое зернышко и кладет то гречневое зернышко во свою калиту. Идет она, старая, путем, дорогой немалою на святую Русь. И в те поры возговорит ей Крупеничка: «Сослужила ты для меня службу немалую, спасла меня от работы великие и тяжкие; сослужи еще службу последнюю: как придешь на святую Русь, на широки поля, привольные, схорони меня в землю».

Ведунья по сказанному, как по писаному, все сделала, что заповедала ей Крупеничка. Как схоронила она, старуха, гречневое зернышко на святой земле русской, на широком поле, привольном, и учало то зернышко в рост идти, и выросла из того зернышка греча о семидесяти семи зернах. Повеяли ветры со всех со четырех сторон, разнесли те семьдесят семь зерен на семьдесят семь полей. С той поры на святой Руси расплодилась греча. А то старина, а то и деянье добрым людям во услышанье».

На самом же деле родина гречихи — Гималаи. Там ее начали разводить четыре тысячи лет тому назад. Оттуда она попала в Китай и Среднюю Азию, а затем — в Средиземноморье. На Русь ее впервые привезли греки, почему наши предки и стали называть ее «греческим злаком» — гречкой.

Обращение к знахарю, а не к земскому врачу, с точки зрения простолюдина, было во многих случаях совершенно логично и последовательно. Раз известное заболевание произошло не по той или иной физической причине, а случилось от вмешательства нечистой силы, порчи, «напуска по сердцам», «глаза», слова, то и средства лечения должны соответствовать причинам заболевания и должны быть им равносильны: эта вера народа в существование каких-то таинственных сил, прекращающих болезни, есть лишь следствие его веры в такие же силы, от которых происходят болезни.