Однако можно задаться вопросом, не «старит» ли традиционная версия событий, которую мы изложили, более недавние факты: в самом деле, если храм, выстроенный по приказу Мотекусомы I, уже тогда имел максимальные размеры окончательного сооружения, то непонятно, в чем же заключались работы, проводившиеся в последующие царствования. Все наводит на мысль о том, что теокаллиУицилопочтли, как и большинство мексиканских пирамид, наращивался слой за слоем. Вполне вероятно, что храм, перестроенный при Мотекусоме Илуикамине, еще не достиг тех размеров, которые приобрел позднее.
Ашайякатль слегка преобразовал монумент, завещанный ему предшественником: установил там огромный куаутемалакатль(«круглый камень орлов») — жертвенный камень, который, как говорят, приволокли из Койоакана пятьдесят тысяч человек при помощи веревок и блоков. Но только в царствование Тисока и Ауисотля большой теокаллибыл завершен и принял тот вид, в каком предстал взорам первых европейцев.
В Национальном музее антропологии Мехико хранится покрытая резьбой стела, посвященная открытию храма. На ней изображены оба императора, каждый со своим именным иероглифом, и дата — «чикуэи акатль» («Восемь-Тростник»), то есть 1487 год н. э. Тисокумер всего за год до этого; похоже, именно он затеял новые работы.
В «Кодексе Теллериано-Ременсис» показаны две фазы этого предприятия. В правление Тисока, в год «науи акатль» («Четыре-Тростник») — 1483 год, — «заложили первый камень большого храма, который обнаружили христиане, когда прибыли в эту страну». На картинке, соответствующей следующему году — «макуилли текпатль» («Пять-Кремень»), — иероглиф года связан штрихом с рисунком, изображающим пирамиду из четырех ступеней на четырехугольном основании, с двумя лестницами, запятнанными кровью; на верхней платформе возвышается кактус — символ Теночтитлана. В испанском комментарии сказано: «Селение Синанкантепек, покоренное мешиками, взбунтовалось. Те напали на него и устроили там такую резню, что не осталось почти ни одной живой души, ибо всех пленников привели в Мехико, чтобы принести в жертву в большом храме, который еще не был достроен».
Календарный знак «чикуэи акатль» («Восемь-Тростник»), соответствующий 1487 году, связан с храмом, но на сей раз речь идет уже о достроенном храме: на вершине пирамиды возвышаются два стоящих рядом алтаря, один обведен красным цветом вокруг двери и по крыше, другой выкрашен синим в тех же местах. Ниже мы узнаем значение этих деталей. С изображением храма соединен штрихом тлекуауитль, или «огненный жезл», из которого извергается огонь и дым, — символ нового огня, который торжественно зажигали, освящая храм.
Другая черта ведет от огненного жезла к иероглифу Теночтитлана. Эту серию рисунков можно расшифровать следующим образом: «В году Восемь-Тростник был освящен (двойной) теокаллиТеночтитлана». Рядом с этими значками мы видим человека в расшитом плаще, сидящего на стуле с высокой спинкой, — царском икпалли, — а над его головой знак, изображающий фантастическое озерное животное ауисотля(«водяную собаку»): имеется в виду император, который носил это имя. Наконец, под изображением храма и вокруг него нарисованы воины в головных уборах из белых перьев и пуха — ритуальных украшениях, приносимых в жертву вместе с их обладателями, — с иероглифами городов, откуда они родом: Шиукоак, Куэтластлан, Сапотлан.
Под воинами дважды повторен знак сикипилли(8000) и десять раз знак кенцонтли(400), то есть в целом 20 тысяч. Эти рисунки можно истолковать примерно так: «По такому случаю Ауисотль велел принести в жертву двадцать тысяч воинов из Шиукоака, Куэтлаштлана и Цапотлана». Испанская хроника несколько неточна: «Закончено сооружение и украшение главного храма Мехико. Старики говорят, что в тот год принесли в жертву четыре тысячи мужчин, приведенных из провинций, покоренных силой оружия».
Нам еще представится случай поговорить о жертвоприношениях. Пока же ограничимся замечанием о том, что главный храм в том виде, в каком его застали испанцы в 1519 году, был освящен Ауисотлем за тридцать два года до их прибытия. Описания и донесения, составленные после завоевания, к сожалению, зачастую непонятны. В самом деле, под названием главного храма в них смешиваются, с одной стороны, храм Уицилопочтли и все религиозные сооружения, возвышавшиеся в центре города, а с другой — храм Тлателолько. Это разные здания, и мы попытаемся описать их по отдельности.
Во-первых, сам храм Уицилопочтли: это действительно был двойной храм, каким он изображен в «Кодексе Теллериано-Ременсис». Это изображение подтверждается многими другими документами, например, иллюстрациями к записям Саагуна в мадридском манускрипте и в «Кодексе 1576 года». Пирамида стояла на прямоугольном основании длиной 100 метров (ось север-юг) и шириной 80 метров (ось восток-запад) и состояла из четырех, а может быть, и из пяти ступеней: чем выше — тем меньше по размерам. Только на западной стороне пирамиды была лестница, двойная и очень широкая, с парапетами по бокам, которые начинались с больших змеиных голов (одна из них была недавно извлечена из земли неподалеку от собора) и заканчивались почти вертикально, прежде чем достигнуть платформы. Эта лестница из 114 ступенек была одной из самых высоких в Мексике (в храме Тескоко была лестница в 117 ступенек, в храме Чолулы — в 120 ступенек, по словам Берналя Диаса). Высота пирамиды достигала примерно тридцати метров.
На этом огромном основании рядом, на верхней платформе, возвышались два алтаря: с северной стороны — выкрашенный белой и синей краской алтарь Тлалока, очень древнего бога дождя и растительности; с южной стороны — алтарь Уицилопочтли, украшенный резными черепами и выкрашенный белыми узорами на красном фоне. У каждого из этих святилищ была широкая дверь, выходившая на запад, перед которой лежал жертвенный камень. Спаренная крыша пирамидальной формы была сделана из каркаса, залитого цементом и известью, и уходила в небо в виде своего рода стены или конька, похожего на те, что венчали собой сооружения майя, чтобы зрительно увеличить высоту монументов {17}. Крышу алтаря Тлалока окружали зубчатой полосой морские ракушки, символы воды, а святилище Уицилопочтли украшали бабочки — символы огня и солнца. На платформе, там, где заканчивались парапеты, были установлены статуи людей, чтобы вставлять им в руки древки штандартов из драгоценных перьев тропических птиц, которые поднимали по случаю некоторых больших праздников {18}. Такие знаменосцы составляют типичную черту тольтекской скульптуры и архитектуры, которую переняли ацтеки. Расположенные по периметру пирамиды змеиные головы образовывали «змеиную стену» — коатепантли, еще один типично тольтекский элемент.
Вот такой монумент, огромный и вместе с тем гармоничный, возвышался в центре города и империи, окруженный почитанием и страхом. Рассказывают, что в его фундамент заложили множество украшений из золота и драгоценных камней, смешав их с щебнем и цементом по приказу императоров: Берналь Диас свидетельствует, что эти рассказы верны и что, разрушив теокалли, испанцы обнаружили там погребенные сокровища. Тесосомок добавляет, что конкистадоры и представители испанской короны даже устраивали судебные процессы, чтобы решить, каким образом поделить эти богатства!
В рассматриваемую нами эпоху двойной храм Тлалока и Уицилопочтли был уже не единственным. Он возвышался всей своей массой над настоящим священным городом, ощетинившимся пирамидами, окруженным зубчатой оградой из змеиных голов ( коатепантли) примерно 400 метров длиной с запада на восток и 300 метров шириной. Эта стена ограничивала с севера центральную площадь и дворец Мотекусомы и шла вдоль нынешней улицы Монеда. На востоке она проходила по современным улицам Кармен и Коррео Майор, на западе — по улицам Монте де Пьедад и Санто-Доминго. На севере стена выходила к каналу, параллельному тому, который, как мы видели, проходил вдоль площади и императорского дворца. В ограде было проделано трое, а может, и четверо ворот; они были укреплены, и «все их помещения наполнены разного рода оружием». Их охраняли элитные войска. От южных ворот начиналась дорога на Иштапалапан и Койоакан, от северных — дорога на Тепейакак, от западных — на Тлакопан.