Поскольку ни ученые, ни теоретики вооружения, ни греки, ни римляне, ни переводчики эпохи Возрождения, ни современные переводчики не достигли соглашения в терминологии, договоримся, что в нашей книге французским словом «катапульта» будет обозначаться оружие гораздо более тяжелое и опасное — осадная машина, стрелы которой выстреливались двумя отдельными рычагами. Именно так этот механизм обозначается в трактатах по античной полиоркетике, противопоставляющих луки с прямым натяжением «палинтонным» катапультам ( Диодор, XVII, 42, 7, и в других местах он употребляет слово oxybele), то есть с натяжением с обоих боков. Катапульту также ставили на лафет или треугольный деревянный разборный постамент. Цевье с направляющей, весьма удлиненное и поворачивающееся на шарнире или на простой оси, можно было поставить на землю. Два рычага по бокам, к концам которых была прикреплена веревка (или ремень), которую следовало натягивать, были обращены назад механизма. Другие концы рычагов были заведены в жгуты из бычьих жил или очень туго скрученных волос. Когда веревку натягивали с помощью рычагов ворота, жгуты подвергались закручиванию, которое было тем сильнее, чем толще жгуты. Общий угол кручения палинтонной машины примерно вдвое превосходит угол арбалета. Стоило прикоснуться к спуску на конце кремальеры, и нити высвобождались, как пружины. Рычаги и веревка занимали изначальное положение и толкали снаряд вперед. Будучи закреплены в двух барабанах по бокам или оставлены на свободе, эти пружины могли быть сделаны из деревянных пластин или даже стальных нитей. Государственные секреты, секреты изобретателей. Александрийские математики старались свести механизмы в формулы, отыскать меру, с помощью которой строилась бы вся машина. Так, около 100 года Герон Александрийский в своем трактате «Об изготовлении метательных машин», являвшемся трактатом по прикладной механике, дает толщину жгута эластичных нитей, этого движителя всей машины в одну девятую длины стрелы. Для снаряда длиной 3 локтя (1,38 метра) диаметр рессоры составляет 8 пальцев (15,3 сантиметра). За неимением античных таблиц стрельбы по углу кручения можно высчитать, что катапульта должна была иметь начальную силу, втрое превосходящую предыдущую машину. В IV веке до нашей эры осадная техника была еще делом исключительно эмпирии, но и в этом иностранные конструкторы Македонии опережали своих сицилийских, кипрских и финикийских конкурентов. Отметим также, что тяжелые орудия из дерева и эластичных волокон могли изготовляться серийно, подобно военным кораблям, а также демонтироваться и храниться по частям в арсеналах и крепостях империи.

Принцип действия камнемета, литоболаили петробола, вероятно, был таков: двойная система кручения отклоняется назад, а затем бросает определенный вес вперед. Литературная традиция утверждает даже, что к метанию камней можно было легко приспособить вышеописанную катапульту. Филон Византийский дошел до того, что в «Трактате о метательных машинах» (около 225 года) подсчитал диаметр пружины в зависимости от веса метательного снаряда: произведение кубического корня из этого веса в драхмах (100 драхм = 432 граммам) на 1,1 дает число пальцев толщины пучка (диаметр = 1,1 ³√веса). Однако да будет нам позволено усомниться как в том, так и в другом. Стрелы и дротики, пускаемые вышеуказанными орудиями, скользят по направляющей и выталкиваются простой веревкой или плетеным ремнем. Но для камней и даже для снарядов совершенно правильной сферической формы такое невозможно представить. В 332 году до нашей эры, когда греко-македоняне и их союзники осаждали Тир, их камнеметы были способны перебрасывать очень тяжелые глыбы через стены города и бить ими по зубцам крепостных укреплений. Подсчитано, что во времена Деметрия Полиоркета, тридцатью годами позже, осадные машины метали блоки весом около 80 килограммов на расстояние, равное и превышавшее 150 метров. Очевидно: 1) что ковш, или подхват, в котором лежали подобные метательные снаряды, нисколько не напоминал направляющую, а скорее был похож на плечо рычага; 2) что веревка, или растяжка этого ковша, непонятно как прикрепленная к двум пружинам впереди, проходила под этим плечом рычага, но не за ним; 3) чтобы привести такой вес в исходное положение, приходилось использовать ворот, а не маленький вертлюг. Пучки из животных, растительных или металлических волокон, образующие пружины, должны были иметь значительную толщину. Чтобы выдержать удар при спуске, дубовые стойки несомненно были чрезвычайно велики и, вероятно, укреплялись металлическими уголками. Самые тяжелые орудия, неразборные, устанавливались на снабженные колесами платформы и их везли также, как в Средние века пушки. Во время боя стрелков прикрывали фашинами и щитами. Всей этой наукой, этим опытом не преминули воспользоваться завоеватели эллинистической эпохи, а затем и римляне, и именно благодаря им мы можем представить себе литоболы.

В не дошедшем до нас «Трактате о военных машинах» Диад из Пеллы, инженер и механик Александра Македонского, рекомендует себя в качестве изобретателя осадных башен, передвижных и сборно-разборных. Практически все сведения, нам об этом известные, исходят от Афинея, популяризатора I века до нашей эры. Эти деревянные башни имели два этажа и были квадратными в основании со сторонами 7,90 метра. Второй этаж, более узкий, составлял четыре пятых поверхности первого. Другие башни, в пятнадцать этажей, достигали в высоту 90 локтей, то есть около 42 метров. Самые высокие достигали 124 локтя, то есть 57,30 метра, со сторонами в основании 10,86 метра. Вероятно, обходные пути вдоль бруствера или скорее наклонные площади шириной в 3 локтя (1,39 метра) помогали спастись в случае пожара. В отличие от метательных орудий, которым все еще не хватало таблиц стрельбы, архитекторы и плотники располагали таблицами пропорций и сведениями о сопротивлении материалов. Высота этажей уменьшалась по мере того, как сокращалась их площадь: чем выше находился ярус, тем легче использовалось дерево, вплоть до превышения верхнего уровня вражеских стен. Поскольку на каждом этаже могли располагаться стрелки и орудия, суммарный вес балок, забранных в кожаные пластины, был весьма значительным, особенно если башня оснащалась «перекидным мостиком». Должно быть, Диад изобрел эту разновидность мостков, которые опускали с последнего этажа на вражеские стены наподобие абордажных трапов в морском флоте. Рисунок из манускрипта Афинея «О машинах» демонстрирует нам этот последний тип башни, предусматривающий шесть колес. И в самом деле, внутреннее пространство всей конструкции у основания было разделено таким образом, что в нем было предусмотрено место для тех, кто, упираясь в ободья и спицы, приводил машину в движение в том или ином направлении. По сути, это было приспособление для окончательного размещения башни на назначенном месте после того, как ее подтянут к крепостной стене в окончательно собранном виде. Но уже во времена Филиппа II македонянин Полиэд построил осадную, или «берущую города» башню высотой в 14,5 метра из дуба и ясеня в основании, хвойных пород для перегородок, снабженную мостками с подъемным механизмом и приводимую в движение, как пишет Битон Тактик (в III веке до нашей эры), «беличьими колесами», в которых могли поместиться несколько человек.

Спустя годы, в 305 году, Эпимах из Афин выстроил для Деметрия Полиоркета для осады Родоса осадную башню высотой около 52 метров, аналогичную башням Диада, по крайней мере, по своему принципу. Описание, данное ей Диодором (XX, 91, 2, 8), позволяет дополнить предыдущие свидетельства: «Он придал каждой из сторон квадратной платформы ширину около 50 локтей (23 метра), скрепив железом конструкцию балок квадратного сечения… Вся масса была подвижной и поддерживалась восемью большими прочными колесами. Ободья достигали в ширину 2 локтей (92 сантиметров) и были обрамлены толстыми железными пластинами… По углам опоры одинаковой длины почти в 100 локтей (46 метров) были наклонены таким образом, что первый из девяти этажей имел площадь в 43 акена (около 500 квадратных метров), а последний — 9 (около 100 квадратных метров). Три стороны машины были защищены с внешней стороны листовым железом от зажигательных стрел. Этажи со стороны врага имели окна… снабженные защитными ставнями… ставни были обиты шкурами и шерстью для амортизации ударов камней (известно, что башня могла выдержать удар камня весом 78 килограммов!). На каждом этаже было две лестницы, одна для подъема снарядов, другая для спуска, чтобы не допускать беспорядка. Три тысячи четыреста человек, выбранных за их силу, были обязаны приводить машину в движение, одни изнутри, другие сзади и по бокам, толкая одновременно». Не стоит полагаться на эту последнюю цифру, античные историки с легкостью увеличивали число в десять и даже сто раз. Однако стоит, вероятно, пересмотреть мнение о недостатке организации и технике «варваров»-македонян, которое мы могли унаследовать, основываясь на презрении греков к техникам. Не стоит также забывать, что Сократ был камнетесом, а Платон восхищался трудом ремесленников. «С подобной, столь превосходно задуманной машиной (которой был бурав, или стенное сверло Диада) инженер может добиться славы», — писал Афиней, резюмируя работы своих предшественников.