Айша поведала также о том, что служащий ее отца без всякого труда нашел одного йеменца, согласившегося взять Риму в качестве второй жены. Этот человек работал разносчиком чая в одном из их офисов. Его первая жена была в Йемене, и он признался, что ему была нужна женщина, чтобы готовить еду и ухаживать за ним.

Последний раз, когда Айша видела девочку, та сжимала в руке маленькую куклу и послушно следовала за человеком, уводившим ее из их дома в дом к другому мужчине, которого она не знала и которому предстояло стать ее мужем.

Судьба Римы настолько расстроила мать Айши, которая была благочестивой мусульманкой, что она отправилась в семью своего мужа, чтобы пожаловаться. Этот отчаянный поступок и его причины повергли семью в шоковое состояние, однако родители мужа ничего не могли сказать или как-то убедить сына, чтобы положить конец его богопротивным действиям. Они посоветовали матери Айши молиться за его душу.

Я довольно часто думаю о том, что стало с теми детьми, что были куплены для временного брака. В мусульманском мире очень трудно устроить хороший брак для девушки, которая потеряла свою девственность. Будучи в несчастных семьях расхожим материалом, они, как правило, становились третьими или четвертыми женами мужчин без влияния и богатства, как в случае с Римой или подругой моего детства Вафой, которую против ее воли выдал замуж третьей женой родной отец в наказание за то, что она общалась с чужими мужчинами.

Для думающей девушки, такой как Айша, домашняя жизнь была сплошным адом, разнузданное поведение ее отца неминуемо толкало ее на путь падения.

Моя дочь Маха, неблагоразумная от природы, была очарована ужимками Айши. Вспоминая свою мятежную юность, я понимала, что напрасны были бы попыки запретить Махе встречаться с Айшой.

Запретный плод слишком соблазнителен для всех детей, невзирая на их пол и национальность.

***

В самый разгар войны в Персидском заливе наш король обуздал наиболее агрессивные передвижные группы полиции нравов, запретив им досаждать западным гостям нашей страны. Мужчинам нашего семейства с первого взгляда было ясно, что западные журналисты не обойдутся одним лишь созерцанием жизни в нашей стране. К счастью, женщины Саудовской Аравии только выиграли от этого королевского указа. Отсутствие вездесущей религиозной полиции нравов, которая патрулирует улицы городов Саудовской Аравии, выискивая женщин без чадры, чтобы избить их дубинками или обрызгать красной краской, – этот факт казался просто невероятным. Такая мера была введена только на время войны, но на протяжении нескольких месяцев мы, саудовские женщины, насладились долгожданной свободой от вездесущих глаз. В этот важный период прозвучал призыв ко всем женщинам Саудовской Аравии занять полагающееся им место в обществе, и мы бездумно поверили в то, что такая благоприятная ситуация будет длиться вечность.

Для некоторых женщин обилие свободы имело катастрофические последствия. Наши мужчины были разочарованы тем, что не все женщины вели себя как святые. Они не поняли того смятения, что внесли в наши души противоречия жизни.

Теперь я знаю, что Айша и Маха были из тех саудовских девушек, которые психологически еще не созрели для незнакомой им полной свободы.

Ввиду необычности ситуации, возникшей в связи с войной, Айша сумела устроиться добровольцем в один из местных госпиталей, и ничто не могло воспрепятствовать моей дочери найти себе работу там же. В госпитале она работала дважды в неделю после завершения занятий в школе. Для Махи это был восхитительный момент неповиновения и значительный жизненный опыт. Несмотря на то, что она была вынуждена носить абайю и покрывать голову шарфом, внутри больничных стен ей не нужно было надевать ненавистную чадру.

Когда война закончилась, Маха отказалась жить по-старому. Она твердо вцепилась в только что обретенную свободу и умоляла отца позволить ей продолжить работу в больнице.

Нехотя мы дали ей свое согласие.

Однажды Махе нужно было срочно в больницу, и наш шофер ждал у переднего подъезда. Я решила выйти и поторопить ее. По капризу судьбы случилось так, что в тот момент, когда я вошла в комнату, моя дочь вкладывала в коричневую кожаную кобуру, пристегнутую к ее бедру, пистолет мелкого калибра.

Я онемела! Оружие!

К счастью, был час полуденной сиесты, и Карим находился дома. Услышав наши возбужденные голоса, он пришел узнать, в чем дело. После бурной сцены Маха призналась нам, что во время войны они с Айшей начали вооружаться на тот случай, если иракская армия ворвется в Эр-Рияд! Сейчас, когда военные действия закончились, она полагала, что ей понадобится защита от полиции нравов, которая уже начала угрожать женщинам па улицах.

Полицию нравов, или религиозную полицию, иногда называют мутава,представители ее являются членами «Комитета насаждения блага и запрета неправедности». Теперь, когда иностранные журналисты с окончанием войны выехали из королевства, эти фанатики стали более агрессивными, чем когда-либо. В моей стране они стали инициаторами арестов и преследований женщин.

Маха и Айша решили, что не станут терпеть повышенного внимания этих фанатиков по отношению к невинным женщинам.

Я смотрела на дочь в тревоге, не веря своим ушам! Неужели она собиралась палить из пистолета по религиозному человеку?

Карим узнал, что пистолет принадлежал отцу Айши. Он, как и многие арабы, имел настоящую коллекцию огнестрельного оружия, поэтому не заметил пропажи двух пистолетов, украденных его дочерью и Махой.

Вы можете вообразить наш ужас, когда мы узнали о том, что пистолет был заряжен и не имел предохранителя. Маха со слезами призналась нам в том, что они с Айшей упражнялись

в стрельбе на пустынном участке земли на заднем дворе дома Айши!

К ужасу Махи, ее разгневанный отец конфисковал у нее незаконное оружие, а ее саму затолкал в свой «Мерседес». Отпустив шофера, Карим как сумасшедший гнал машину по улицам Эр-Рияда. Он ехал в направлении к дому Айши, чтобы вернуть оружие и предупредить ее родителей об опасном занятии наших детей.

В результате нашего случайного открытия поспешно было проведено совещание, в котором принимали участие мы и родители Айши. Обе девчонки были отправлены в комнату Айши.

Мать Айши и я, скрытые черными покрывалами, сидели, отделившись от мира, и говорили о детях, которым дали жизнь. Довольно странно, но впервые в жизни я была рада, что мое лицо скрыто чадрой, потому что я могла, не скрывая отвращения, смотреть на отца Айши, человека, который, насколько мне было известно, был любителем молоденьких девушек. К моему удивлению, он оказался еще молодым человеком, благопристойной наружности

Тогда я подумала про себя, что нужно опасаться тех, кто подобен розе, поскольку даже розы имеют шипы. Но поскольку темой обсуждения в этот вечер были наши дочери, то у меня не было времени, чтобы поразмыслить о тех секретах, что таились в стенах дома, раскрывшего перед нами двери.

То, что мы узнали в тот вечер об убийственных убеждениях нашей старшей дочери, будет преследовать нас до тех пор, пока мы будем ходить по этой земле.

Когда я размышляю о неправедном обращении и жестоких обычаях по отношению к женскому населению Саудовской Аравии со стороны тех, кто так однозначно, и порой превратно, истолковывает законы, проповедуемые нам пророком, в моем сердце нет сомнения в существовании единого Бога, как поучает нас его предвестник Магомет. Своих троих детей мы учили почитать учение пророка и Коран, что был ниспослан нам Аллахом. И то, что ребенок мой мог поносить Аллаха и порицать его слово, вызывало у меня озноб и приводило в оцепенение.

Когда же Айше и Махе было объявлено, что их родители благоразумно решили отныне запретить двум девочкам встречаться и посоветовали псискать себе других друзей и новые интересы, моя дочь отбросила чадру с лица и в ярости закинула голову назад, одарив нас таким злобным взглядом, что у матери, которая выносила ее в своем лоне и вскормила своей грудью, кровь застыла в жилах. Если бы я собственными ушами не слышала те слова, что сказала Маха, то никто на свете не сумел бы меня убедить в их подлинности.