В начале нашей эры храм подвергся разрушению. В ходе восстановления произведено изменение его ориентировки — по-видимому, в связи с изменением ритуала и новым наименованием Альмакаха: «Господин Маската и Тот, Кто обитает в Бар'ане». Святилище, укрепленное множеством башен, функционировало до IV века.

Итак, Ма'риб походит на другие города древней Аравии: каждый из них имеет одно святилище в черте города и, по меньшей мере, одно, а то и несколько — за его пределами. В местностях, населенных сабейцами или им подвластными, Альмакаху, их главному божеству, было посвящено не менее одного храма. Когда сабейцы овладевают Джауфом, они заставляют его жителей возвести внутри его стен храм Альмакаха. В Хадрамауте города имеют каждый не менее двух святилищ: одно опять-таки в стенах самого города (оно, вероятно, посвящено Сийану), а другое вне его — оно стоит, прижавшись торцом к одному из окружающих город холмов.

Письмена на скалах

В оазисе Ма'риба наше внимание привлекут два местонахождения сравнительно большого числа памятников письменности. Одно из них — на горе Джебель 'Амуд в 24 километрах к юго-западу от Ма'риба. Речь идет об одном из карьеров, подобном тем, что встречаются и на горе Джебель Балак аль-Авсат. Все же есть между ними важное отличие: на Джебеле 'Амуд есть скалы с покрывающими их письменами. Очень древними. По большей части делающими достоянием вечности имена и деяния тех, кто некогда этой каменоломней заведовал. Это отсюда увозились уже обработанные огромные каменные блоки на строительство шлюзов, крепостей, святилищ. Впрочем, зачастую решались задачи и не столь грандиозные. Так, один заведующий карьером сообщает потомству, что под его руководством здесь изготовлена пара каменных скамей для какого-то банкетного зала. Другой — о завершении работ над монументом, который должен был быть открыт в ходе торжественного ритуала.

Второе средоточение древних надписей — в десятке километров южнее Ма'риба на склоне Джебеля Балак, называемом здесь джанубий(южный). Это — некрополь: засушливое, лишенное растительности место, на котором расположен обширный ансамбль надгробий из камня, довольно часто имеющих характерную круглую форму — нечто вроде «башенок». На них-то и вырезаны многочисленные надписи, в совокупности известные науке как «список эпонимов» («эпоним» по-гречески — «дающий имя». — Прим. перев.). Некоторые разделы этого списка могли бы быть, при всех возможных оговорках, приняты за древнейшие памятники сабейской письменности. Скорее всего, именно здесь — одно из мест рождения Сабы ^{25}.

Впрочем, термин «список» в данном случае не совсем точен: речь идет, скорее, о коротких заметках, которые и включают в себя фрагменты списков каких-то персонажей, разделенных по поколениям. Эпиграфисты сходятся на том, что списки сообщают имена тех, кто выполнял жреческие обязанности в храмах бога 'Асара зу-Зибана, причем имена эти фиксировались, вероятнее всего, тогда, когда их носители покидали свою должность. Обычно жрецы принадлежали к роду зу-Халиль, который и послужил корнем для двух из четырех кланов-эпонимов в последовавшие эпохи. Особенно интересны две серии заметок: на скале «А» вырезаны списки лиц, которые жили непосредственно после царя Кариб'иля Ватара, сына Замар'али, то есть в VII веке до Р.Х. При всех трудностях в толковании текста одно предположение звучит наиболее правдоподобно: на скале высечены имена по меньшей мере двенадцати поколений, которые, одно за другим, исполняли одну и ту же должность.

Все эти списки прекрасно вписываются в земледельческий контекст культуры Ма'рибского оазиса: Саба ведь неизменно связана с орошением. Неудивительно, что и в сознании сабейцев устанавливались причинно-следственные связи между двумя рядами фактов: между выполнением такими-то и такими-то своих жреческих функций или, напротив, их прекращением (по случаю болезни, смерти или отрешения от должности), с одной стороны, и между щедрыми или скудными весенними и осенними паводками, которыми бог 'Асар зу-Зибан орошал Сабу, — с другой. Один из текстов гласит, что 'Асар в один и тот же год и весной, и осенью пускал воду в вади Зана по семи дней подряд в каждый из сезонов и что этот поистине исключительный случай имел место тогда, когда царем был Сумху'али, а жрецом — Замархуму. Значит, священнослужители молились божеству усердно, а оно за все старания вознаградило их обильными паводками. Эти списки эпонимов, в коих всякая хронология — как относительная, так и абсолютная — очень далека от определенности, прекрасно выражают собой те трудности, которые встают на пути всякого, кто взял бы на себя смелость очертить историю первых веков Сабы.

Караванные царства

С VIII века до н. э. по I век н. э. в Южной Аравии длится эпоха караванных царств. Обращенные лицом к пустыне, царства эти значительной частью своего благосостояния обязаны караванной торговле благовониями. Это — монархии, организованные вокруг местного религиозного культа, в котором государю отведена видная роль.

В VIII веке до н. э. Южная Аравия являет собой в политическом отношении довольно мозаичную картину. В каждой из главных долин, спускающихся с гор в пустыню, складывается свое государство, чья территория охватывает не только ее, но и долины притоков в главный вади. Вместе с тем имеются и крупные — относительно крупные — государства. Это, если смотреть с востока на запад, Хадрамаут (в вади 'Ирма и Хадрамаут), Авсан (в вади Марха), Катабан (в вади Байхан) и Саба' (в вади Зана). Большая долина Джауф, севернее Заны, разделена между Сабой и множеством мелких царств. С VII по IV век до н. э. Саба простирает свою власть на большую часть Южной Аравии, затем Катабан принимает у нее эстафету и несет ее вплоть до I века до Р.Х.

Источники

Самые древние в Южной Аравии надписи, так называемые «архаичные» или «доклассические», восходят, по всей видимости, по меньшей мере, к VIII веку до н. э., однако обнаруженные в Йале и Райбуне фрагменты глиняной посуды, которые могли бы быть датированы X веком, несут на себе отдельные буквы — вдавленные (врезанные) в глину или нарисованные краской. К слову сказать, в южном Ираке найдены относящиеся к VIII веку до н. э. краткие тексты, написанные на аравийском языке. Общая картина представляется, стало быть, так: не позднее X века возникает аравийская письменность — на основе алфавита, который имеет очевидные черты сходства с финикийским, но коренным образом отличается от последнего своим порядком. Аравийский алфавит относится к южносемитской ветви, которая произросла на сирийско-палестинской почве во второй половине II тысячелетия до н. э. Финикийский же алфавит следует северосемитской традиции.

Итак, аравийский алфавит, состоящий из 29 согласных, окончательно оформляется к VIII веку. В ту эпоху тексты на нем пишутся либо справа налево, либо слева направо. Причем первое направление было преимущественным, и оно окончательно вытесняет второе к VII веку. Хорошо отличимые одна от другой буквы этого алфавита отвечают, как представляется, определенным эстетическим нормам. Нормы эти становятся подлинным каноном в эпоху господства Сабы над Южной Аравией. Состоящие из них надписи, вырезанные в камне или отлитые в бронзе, вещают для вечности. В них говорится о завершении строительства общественных сооружений или частных зданий, о жертвоприношениях, в них излагаются царские указы, храмы посредством их фиксируют размежевание полей и угодий, оповещают о порядке культовых обрядов.

Ныне науке известно около 15 тысяч надписей, но это огромное число, очевидно, составляет лишь ничтожную часть от общего объема письменных документов южноаравийской цивилизации. Отсутствуют своды законов, отсутствуют царские летописи да и вообще какие бы то ни было исторические тексты. Отсутствует правительственная корреспонденция. Нет ни литературы, ни эпоса, ни поэм, ни гимнов — нет ничего! И все же общее число дошедших до нас письменных свидетельств ставит южных аравитян намного впереди финикийцев, евреев, карфагенян или персов.