Официантка принесла новую порцию напитков, убрала грязные бокалы и пепельницу, полную окурков. Зазвонил сотовый Лэндмана. Он взглянул на номер, высветившийся на определителе, и предпочел не отвечать. Телефон упорно звонил. Лэндман спрятал его в карман.

— Наш шеф интересуется, как идут дела. Ничего, подождет. Я и так устал, — сказал он, давая понять, что интервью окончено. Клэр с трудом подавила желание осушить до дна свой бокал виски и стала упаковывать камеру, надеясь при этом, что Лэндман не заметит, как дрожат ее руки.

— Спасибо, — сказала она. — Вы сообщили мне много интересного.

— Очень рад. Всегда к вашим услугам, — он фамильярно похлопал ее по заду. — Так что, малышка, — вы собираетесь сделать из меня кинозвезду?

Клэр застегнула сумку и процедила сквозь зубы:

— Насчет кинозвезды не ручаюсь, но на пару дней вы станете известной личностью.

Ей не терпелось выбраться из этого вонючего болота. Очутившись на улице, Клэр с жадностью глотала холодный ночной воздух Она чувствовала себя невольной соучастницей Лэндмана. Ей даже показалось, что она разделяет его жизненные позиции, его амбиции и ледяное равнодушие к судьбе несчастных девушек — фактически его рабынь. Клэр до конца опустила окно автомобиля, надеясь, что морской воздух очистит ее от этой мерзости. Дома она примет душ и долго будет скрести свое тело губкой, пока не уничтожит все воспоминания о сегодняшнем вечере.

Чтобы попасть домой, ей нужно было миновать поворот, ведущий к дому Редиваана. И она его не миновала — свернула, ни секунды не раздумывая. Притормаживая, она съехала по крутому спуску с односторонним движением. В окнах дома Редиваана горел свет. Не отдавая себе отчет в том, что она делает, Клэр припарковала машину и постучалась в дверь. Открыв ее, Редиваан молча обнял Клэр, а уж потом запер дверь. Прижав Клэр к стене, он долго целовал ее, и постепенно его поцелуи стерли ее воспоминания об увиденном в клубе «Изида». Напряжение, в котором Клэр пребывала весь вечер, растаяло. Редиваан повел ее в спальню. Они легли на его неубранную постель.

Спустя некоторое время он налил им обоим виски, закурил сигарету, откинул волосы Клэр и нежно погладил ее обнаженную спину.

— Завтра у тебя день рождения. Я прав?

— Откуда ты знаешь? — удивилась Клэр.

— Я такие вещи всегда помню, — он поцеловал изгиб ее талии. — Как будем праздновать? Круассаны на завтрак, а потом прогулка в горы?

Поглаживая живот Клэр, он снова целовал ее, словно утопающий, который надеется, что последние глотки воздуха все же спасут его. Клэр не могла больше сопротивляться…

Когда они оторвались друг от друга, он тут же заснул, а Клэр лежала с открытыми глазами и всматривалась в ночь. Ей очень хотелось провести свой день рождения вдвоем с Редивааном. Утром они попьют кофе, отведают сладких зимних апельсинов, просмотрят газеты и снова пойдут в постель. Будут читать, дремать и заниматься любовью. В общем, это будет обычное воскресенье для двоих. Может быть, они начнут новую жизнь, и она постарается наладить ее? С этой надеждой Клэр и заснула.

Проснулась она в пять утра. Редиваан, распростершись на постели, безмятежно спал, положив одну руку на бедро Клэр, а другую — ей под голову. В 6 часов она потихоньку выскользнула из его объятий. Ее ждет Констанция, ее сестра-близнец, и она не может ее обмануть. Клэр встала с постели, стала одеваться и искать ключи. Редиваан проснулся, долго молча наблюдал за ней и ни слова не сказал, когда она исчезла за дверью. Он прижал к груди подушку, на которой спала Клэр, но тепло ее тела уже исчезло. Остался только дразнящий запах ее духов. Он встал, сварил кофе и вышел во двор посмотреть на восход солнца.

…Редиваан с тоской провожал взглядом Клэр. А в это время в тенистом и уютном пригороде Кейптауна сидела в своем фешенебельном особняке Кэти Кинг, сжимая в руках сотовый телефон. Ее худые плечи выпирали из кашемирового кардигана. Подтянув острые колени к груди, Кэти непрерывно смотрела в одну точку. Нетронутая чашка чая казалась миниатюрной на фоне большого кофейного столика. Такой же миниатюрной выглядела хозяйка дома, сидя на внушительной голубой софе. Французские двери были открыты, серовато-зеленый ковер сливался по цвету с лужайкой, спускавшейся к бассейну, который, как огромный глаз, не мигая смотрел в пасмурное небо. Кэти ненавидела этот бассейн и никогда в нем не плавала. Не любила бассейн и ее дочь — Индия.

Мысли о дочери отзывались в Кэти острой болью — словно кто-то всадил ей нож как раз под ребро, только что начинающее заживать после недавнего перелома. Старый семейный врач, к которому Кэти пришла, получив травму, удивленно поднял брови:

— Опять, миссис Кинг? Когда же вы будете благоразумной?

Да, благоразумия и осторожности ей действительно не хватает. Кэти не отрывала взгляда от ненавистного бассейна. Он тоже смотрел на нее — с полным равнодушием. Кэти всегда волновалась за дочь — можно сказать, тряслась над ней. Прошлой ночью она ждала Индию, не смыкая глаз и без конца расхаживая взад-вперед по спальне. Но красавица-дочь, предмет ее сумасшедшей любви, так и не вернулась домой. Кэти нутром чувствовала, что потеряла ее. Так ей подсказывало ноющее сломанное ребро. О том же говорили и саднящие шрамы на бедрах. Да, потеряла дочь, несмотря на всю любовь к ней.

Кэти заставила себя позвонить Брайану и поделиться с ним своими тревогами. Брайан тоже не ночевал дома. По субботам он ночует в другом месте, так что у Кэти есть короткая передышка.

— Идиотка ты, — прошипел в трубку Брайан. — Сходишь с ума, а эта маленькая шлюха сейчас трахается себе в удовольствие. Пошла в мамашу. Старая сучка тоже бы с удовольствием потрахалась. Только вот бодливой корове бог рогов не дает. В общем, не пудри мне мозги. Приеду, а когда она вернется, проверю, как она сделала уроки. Никуда не ходи и не поднимай панику. Поняла?

— Да, Брайан, — прошептала Кэти, — я все поняла. — Как обычно, она подождала, чтобы Брайан первым положил трубку, а затем достала из мусорной корзины последний выпуск газеты «Кейптаун Таймс». В конце статьи, где речь шла о расследовании убийства Аморе Хендрикс, был напечатан телефон горячей линии полиции.

Уже светло — наверное, можно позвонить. Собравшись с духом, Кэти набрала номер.

— Капитан Фэйзал, — ответил грубоватый настороженный голос. — Назовитесь, пожалуйста.

— Это говорит Кэти Кинг. Моя дочь пропала.

Редиваан почувствовал, что кто-то стянул обручем его плечи.

— Скажите, миссис Кинг, а почему вы решили обратиться в полицию?

— Она чем-то похожа на ту девушку, о которой писали газеты. На Аморе Хендрикс. Полиция нашла ее труп. — Голос Кэти едва был слышен, словно из ее легких выкачали весь воздух. Страх, который она пыталась загнать внутрь, сейчас выплеснулся наружу. Голос полицейского тоже звучал приглушенно, будто Кэти спряталась на дне глубокого колодца.

— Вы можете приехать в участок, миссис Кинг? Только немедленно! И непременно захватите фото дочери — самое последнее. Прислать за вами патрульную машину или кто-нибудь вас подвезет? Попросите мужа!

— Мужа нет дома. Я сама доберусь. Сейчас выезжаю.

Схватив сумку, Кэти поднялась наверх, в комнату Индии. Тихий уголок. За стулом валяются колготки, хранящие силуэт стройных ног девушки. Даже пузырьки сохранились на месте пальцев. Должно быть, Индия ходила где-то, сняв обувь. Кэти положила колготки в сумку. Там же спрятала фото дочери, сняв его со стены. Теперь главное — не раскисать, не хныкать. Нужно во что бы то ни стало найти дочь. Не расслабляться ни на секунду. Иначе пиши пропало.

Внизу Кэти приняла на всякий случай таблетку успокоительного и посмотрелась в зеркало. Лицо — бледное, щеки — впалые. Подмазав губы, Кэти пошла в гараж, проклиная на ходу броскую малолитражку, которую ей навязал Брайан. Она проехала задним ходом по дубовой аллее. Дома здесь стоят друг от друга так далеко, что сосед соседа не слышит.