Бадра уклонилась от ответа на его прямой вопрос. Означало ли это, что она считала его способным причинить ей вред? И это после стольких лет его преданности, когда он берег ее жизнь больше своей собственной?

Кеннет застыл с открытым ртом, потом, овладев собой, принял бесстрастное выражение. Сжал губы, чтобы скрыть свое смятение. Смитфилд смотрел на него извиняющимся взглядом. Губы Кеннета скривились в улыбке.

— Приятная неожиданность, — сказал он.

Граф вздохнул:

— Я думаю, вы хотели бы взглянуть на те вещицы, которые они привезли с собой, чтобы продать их вашему кузену.

Кеннет бросил взгляд на разъяренного Рашида.

— Только если среди них есть острый кинжал.

Бадра посмотрела на Виктора. Он был такого же роста как Кеннет, острым умом светились его голубые глаза. Лицо у него было худое, с высокими скулами.

— Мистер Эдвардс, владелец магазина… он твой кузен? — спросила она.

— Следовало помнить. Ты видела его в лагере Хамсинов, когда он приехал вместе с моим дедом, чтобы забрать меня, — холодно ответил Кеннет.

— Я не узнала вас, простите, — она повернулась к Виктору. — Вы сейчас не носите бакенбарды, а ваши волосы…

— Их нет. — Виктор улыбнулся и провел рукой по своей почти лысой голове. — К сожалению, я не помню ни вас, ни присутствующего здесь этого парня. Сегодня здесь было довольно много людей вашего племени. Для меня все лица слились в одно.

— Да, мы все кажемся вам одинаковыми, — зло отрезал Рашид.

Смитфилд чувствовал себя не в своей тарелке.

— Нам лучше уйти отсюда. Колдуэлл, вы тоже уезжаете? — Он посмотрел в окно: — Ваш экипаж здесь?

— Я отослал его обратно домой, с тем, чтобы он вернулся через час, — сказал Кеннет.

В окне магазина он увидел экипаж графа. От неожиданного замешательства горячая кровь ударила ему в лицо.

Еще одна оплошность. Английский аристократ не отсылает своего кучера обратно домой погреться у огня, пока его хозяин занимается покупками. Аристократы заставляют своего кучера ждать на холоде. А если они такие добросердечные, как Смитфилд, то дают своим людям меховую одежду и небольшие угольные печки, чтобы согреть ноги.

— Я сейчас еду обратно, — тактично сказал Смитфилд. — В моем экипаже есть место. Поедете со мной?

Кеннет почувствовал облегчение при мысли, что ему не надо заставлять себя идти пешком в такую ненастную погоду. Он молча кивнул, взглядом поблагодарив графа. Этот человек, теперь вдовец, в свое время был женат на египетской принцессе. Он был другом Кеннета и был знаком с египетской культурой. В усилиях Кеннета приспособиться к английской культуре граф был для него верной опорой. Сколько раз этот человек спасал его от промахов, занимался его манерами, давал советы в делах, понятных англичанину, но совершенно чуждых ему!

Смитфилд повернулся к Рашиду.

— Я лучше пройдусь пешком, — Рашид многозначительно посмотрел на Бадру. — Ты пойдешь со мной?

Бадра шагнула вперед, но заколебалась.

— Сомневаюсь, что ей будет удобно в такой обуви, — предположил Кеннет сухо. — Если только ты не будешь нести ее на руках всю дорогу.

— А может быть, и буду, — нагло возразил Рашид.

— Ничего, все в порядке, — быстро сказала она. — Рашид, увидимся в доме графа.

Телохранитель церемонно поклонился ей и вышел из магазина.

Оказавшись в экипаже, Бадра позволила себе с облегчением вздохнуть. Кеннет сел напротив нее. Он расположил свое крупное, плечистое тело в углу экипажа и молча глядел в окно. Ее призрачное самообладание улетучилось. Хепри… Как же она соскучилась по нему! Бадра хотела взять его руки в свои, вновь ощутить силу, которая защищала ее в течение пяти лет, ощутить дрожь пальцев влюбленного в нее мужчины, который теперь скрывался от нее в новом облике чопорного английского джентльмена. Возможно, если бы у нее было время, она нашла бы его. Судьба ведь снова свела их. Вдруг она вспомнила прелестное невинное личико Жасмин. Ее руки, спрятанные в муфту, непроизвольно сжались. Она должна как можно скорее вернуться в Египет, чтобы спасти от рабства свою дочь.

Бадра откинулась на бархатную спинку сиденья и встретилась глазами с улыбающимся взглядом Смитфилда.

— Вы скучаете по Египту? — спросил он по-английски.

— Да, — призналась она. — Я чувствую, что согреюсь только тогда, когда вновь смогу ощутить на своем лице солнце моей страны.

— Египет очень отличается от Англии. Иногда я удивляюсь, как Кэтрин удалось привыкнуть к тамошней жизни, — заметил граф.

— У нее все хорошо, но она скучает по вас.

Граф нежно улыбнулся. Он дотронулся до единственной седой пряди в своей иссиня-черной шевелюре.

— Еще один внук. Я еще слишком молод, чтобы быть дедом. Но я не беспокоюсь о ней. Рамзес — хороший муж и отец.

«А он беспокоится о Кэтрин», — подумала Бадра.

Она легко убедила Рамзеса в том, что долгое путешествие не будет полезно для его недавно забеременевшей жены, и заверила его, что сможет вместо него привезти графу Смитфтлду золотую маску мумии, которую тот хотел получить. Ее телохранитель был против поездки в Англию. Бадра морщилась от отвращения, когда вспоминала его признание: много лет назад в лагерь Аль-Хаджид приехал какой-то англичанин и совратил Рашида. А теперь этот англичанин свободно путешествует по свету…

Экипаж замедлил ход. Граф посмотрел в окно.

— Пробка. Несчастный случай на дороге. Необычно для этого времени года.

Бадра и Кеннет тоже взглянули в окно. Их глазам представилась живописная картина: морозный день, пустые скамейки, голые деревья. В их тесном экипаже стало очень душно. Бадра опустила окно, и внутрь ворвался поток свежего морозного воздуха.

Они стояли рядом со сверкающим черным экипажем, украшенным золотым крестом. Карета раскачивалась вправо и влево. Окна были закрыты плотными занавесками.

Смитфилд в нетерпении открыл дверцу и вышел из кареты.

— Я хочу посмотреть, в чем дело. Боюсь, мы застряли надолго. Впереди тоже все стоят. — Он закрыл за собой дверцу.

— А этот экипаж движется, только почему-то на месте, — сказал Кеннет, наблюдая за происходящим в окошко кареты.

Довольная тем, что он нарушил тягостное молчание, Бадра подалась к окну и выглянула через опущенное стекло их кареты. Она услышала тихие стоны и крики, доносившиеся из экипажа.

Бадра покраснела.

— Я… я думала, что англичане занимаются такими вещами только за закрытой дверью, — выговорила она запинаясь.

— Двери их экипажа закрыты.

— Но… но ведь они не у себя дома.

Он опять взглянул наружу.

— Да, мой советчик в области хороших манер прокомментировал бы их выбор места для свидания в соответствующих выражениях.

В глазах Кеннета вдруг засветились искорки смеха. Затем это выражение исчезло, уступив место испытующему взгляду, с каким он смотрел на ее зардевшееся лицо. Бадра вздрогнула. Он был свидетелем ее унижения. Герцог Колдуэлл подался вперед, посмотрел на карету и повернулся к ней. Его взгляд упал на ее крепко сжатые ноги, скрытые складками шерстяного плаща. Медленная зловещая улыбка тронула его губы.

В те давние времена ее телохранитель никогда не позволил бы такого унизительного, раздевающего взгляда. Его кулаки наказали бы наглеца за такое бесстыдство.

Но теперь это был Кеннет. Хепри больше не было.

Горячий гнев затопил ее сердце.

— Это то, что ты умеешь так же хорошо? Как вульгарно! Никогда не ожидала от тебя ничего подобного.

Он смерил ее холодным взглядом.

— Нисколько не вульгарно. Для этих целей мне не нужен экипаж. Некоторые английские дамы находят вполне подходящей мою постель.

Кровь снова бросилась ей в лицо, но на сей раз от ревности. Она представила себе прелестную светловолосую англичанку и Кеннета в постели. Их тела, сплетающиеся в жарком объятии, стоны страсти и наслаждения…

И тут же ей припомнилась другая сцена: жирное, обрюзгшее тело шейха Фарика, его тяжелые кулаки, которыми он избивал ее нежное, покрытое синяками тело, голые козлиные шкуры на полу шатра, на которых он яростно насиловал ее, ее стоны и крики…