Вскоре его пригласили на должность заместителя министра финансов в новое правительство.

У Владимира началась новая жизнь — встречи с министрами, президентами, царственными особами…

Бывшая жена Владимира чувствовала себя виноватой. Она убеждала себя, что права и иначе поступить не могла, но что-то мешало ей согласиться с этим доводом.

Она убеждала себя, что Владимир женился на ней из карьеристских соображений и никогда ее не любил. А его чувства, вспыхнувшие после пластической операции, не имели никакого значения.

«Ты полюби меня черненькой, — думала она, — беленькой меня всякий полюбит».

Конечно, некрасиво получилось с этим придурковатым знатоком английского. Но она не чурка дубовая, чтобы всю жизнь провести с мужчиной, который жил с ней ради карьеры…

Она привыкла к Владимиру, и спорить с этим глупо. Но привычка — все-таки вторая натура, а не первая.

Наталья вспоминала обиды на Владимира, но ничего конкретного в голову не лезло. Иногда поздно приходил с работы, несколько раз напивался, как свинья, а один раз проспал день ее рождения и забыл поздравить… И все! Ни одной посторонней женщины.

Чем больше она думала о случившемся, тем яснее понимала, что совершила ошибку, улегшись в кровать с учителем английского. Зачем? Во-первых, он не проявил себя как мужчина, во-вторых, она не испытывала никаких чувств к учителю.

С каждым днем Наталья чувствовала себя все хуже. Ее не радовали, как прежде, успехи дочери, ей казались неинтересными многочисленные вечеринки в кругу новых друзей, ее раздражали заграничные знаменитости. Она все чаще вспоминала Владимира.

Однажды, когда ее дочь гастролировала в Вене, Наталья-старшая решительно собрала вещи, и уже через два часа летела в Москву. Вечером она стояла перед квартирой бывшего мужа, переминаясь с ноги на ногу.

Владимир услышал звонок, когда заканчивалась программа «Время». Передавали новости спорта, и он с наслаждением, в который уже раз, смотрел, как новая русская футбольная звезда Панов забивает второй гол в ворота французов.

Пас Хлестова — легкое движение корпусом в сторону — удар. И… звонок в дверь.

«Господи, — подумал Владимир, — всю жизнь мне не дают посмотреть то, что мне нравится. На самом интересном месте…»

На пороге стояла его бывшая жена — Наталья.

— Извини, — тихо сказала она. — Можно войти?

— Да, да… Конечно…

Усаживая жену на табурет на кухне, Владимир вдруг понял, что был круглым идиотом, согласившись на развод. Разумеется, она имела право на измену, ибо знала, что он женился на ней не по любви. Но ведь он…

«Господи, — думал Владимир, — да ведь я кругом неправ, и у меня нет никаких оправданий. Я в самом деле женился на ней по совету моего папаши, который мечтал только об одном — чтобы я сделал карьеру».

— Ты меня извини, Наташа, — сказал Владимир. — Но у меня есть оправдание. Я тебя люблю…

Насколько мне известно, Владимир до сих пор занимает весьма ответственный пост, а Наталья сидит дома и каждый вечер с нетерпением ждет его возвращения с работы.

Жизнь, положенная на алтарь карьерного роста, — явление обычное; сотни мужчин и женщин мечтают о прагматичных браках, что, по их задумке, даст им путевку в большую жизнь. Среди знатоков человеческих взаимоотношений даже бытует мнение, что женитьба по любви — пережиток прошлого, в котором вальяжные барышни обмахивались веерами на балах, а бравые гусары склоняли перед ними идеальные проборы и с трепетом целовали ручку…

Совместная жизнь Владимира и Натальи — яркий пример брака по расчету. Владимир стремился с помощью тестя занять высокое положение в обществе, понимая, что без. его поддержки он вряд ли сумеет добиться успеха.

Владимир не любил Наталью, и, не испытывая никаких чувств к жене, прожил, наверное, большую часть жизни, полную разочарований. Ни тебе любви, ни тебе карьеры.

А что Наталья? Она понимала, что Владимир женится на ней из-за высокого положения ее отца. «Стерпится-слюбится», — говорила себе Наталья, когда что-то противилось в ней предстоящему браку. «Он красив и умен, — говорила она себе. — Через несколько лет я при нем стану первой леди государства». Наталье очень нравился Владимир.

Потом родилась дочь, а в одной из молодежных газет Наталья прочитала революционную по тем временам статью модного психолога, который утверждал, что наиболее прочные браки заключаются, исходя из принципа целесообразности. И она решила, что ее брак с Владимиром именно такой, и, обретя душевное равновесие, с головой погрузилась в заботы о дочери. Их совместная жизнь превратилась в рутину. Кроме того, мечта Владимира о прекрасной карьере так и осталась мечтой, как и мечта Натальи — стать первой леди государства. Но обоим хотелось стать счастливыми людьми. И в конце концов они ими стали, пройдя нелегкий путь самопознания. А началось все с того, что Наталья резко преобразилась, сделав пластическую операцию, а Владимир парадоксально влюбился в собственную жену…

Отец Карла воспитывал сына один. Он работал настройщиком органов и зарабатывал неплохие деньги, разъезжая по католическим соборам Западной Европы. Он безумно любил сына, видя в нем продолжателя своего дела. Отец старался дать Карлу хорошее образование и нанял хороших учителей музыки.

У Карла обнаружился абсолютный слух и тонкое понимание музыки. С раннего возраста он поражал окружающих: к десяти годам прекрасно играл на рояле и скрипке, любил ходить в музыкальный театр и наизусть знал несколько оперных арий. Отец гордился успехами сына.

Пока мальчишки играли в футбол (а это было — на минуточку — поколение Круиффа, Неескенса и Ренсенбринка), Карл занимался вокалом и оттачивал технику игры на фортепиано и скрипке. Часто ему хотелось плюнуть на Моцарта с Бетховеном и махнуть во двор, но он любил отца и не хотел расстраивать того непослушанием.

— Папа, — сказал как-то Карл. — Ты очень расстроишься, если я пойду играть с ребятами в футбол?

— Не знаю, — признался отец. — Наверное, да. Но, если у тебя возникла такая потребность, иди. Карл вздохнул… и остался дома.

С каждым днем его популярность росла, и очень скоро им заинтересовались самые знаменитые импресарио мира — от итальянских до нью-йоркских. Но Карл твердо заявил, что до получения диплома не подпишет ни одного контракта.

Единственный вид концертной деятельности, который позволял себе Карл, — участие в конкурсах. Практически не было ни одного мало-мальски известного конкурса молодых исполнителей, в котором бы не участвовал Карл, и везде он занимал призовые места. А конкурс в Австрии закончился полным триумфом — он получил Гран-при и солидный денежный приз.

К четвертому курсу Карл не выдержал-таки напора пронырливых импресарио и подписал контракт с «Гранд Опера», куда должен был отправиться сразу после окончания учебы в консерватории.

— Ты сделал многое, — сказал ему отец. — Я даже и мечтать не мог, что мой сын добьется таких успехов…

— Это только благодаря тебе, папа, — ответил Карл. — Если бы не ты, я бы, наверняка, стал футболистом или настройщиком органов.

— И все-таки, все-таки… Кто-то должен и органы настраивать, — грустно проговорил отец.

— Извини, папа, — сказал Карл. — Я не хотел тебя обидеть. Ты самый лучший в мире настройщик, и я никогда не смог бы тебя превзойти. А мне нравится быть лучшим.

Отец искренне радовался успехам сына и безмерно им гордился, собираясь засесть за мемуары, которым даже придумал название — «Записки отца гения».

Все шло как нельзя лучше, если бы не одно «но»…

Однажды во время профилактического осмотра у Карла обнаружили полипоз гортани.

— Это опасно? — спросил Карл у отоларинголога.

— Как вам сказать, — протянул доктор, глядя куда-то в сторону. — По большому счету, никакой опасности нет. Но вам предстоит операция на гортани.