Искать в кабине дерево не пришлось: очень скоро компьютер доложил, что цель обнаружена.
- Я с самого начала не сомневался в успехе! - торжествовал Билко. Гении - они гении во всем.
- Подожди напяливать себе на голову лавровый венок, предостерегла его Ронда.
- Насколько я понимаю, теперь предстоит самое сложное?
- Ты все правильно понимаешь, - ответил я, отстегиваясь. - Пойду доложу Кулашаве, что мы засекли ее летающий музей. Потом потолкую с Джимми.
Кулашава восприняла мое сообщение с восторгом, но в стиле сильных мира сего: одновременно мне было указано, чтобы я постоянно держал ее в курсе событий, но при этом не терял времени на ненужные промежуточные доклады. По дороге в каюту Джимми я размышлял об этической стороне предложения Билко повысить запрашиваемую цену.
Как и предвидела Ронда, самое сложное началось только теперь. Две версии "Erlkunig" Шуберта, отличавшиеся одна от другой только длиной (вторая была на пятьдесят сотых секунды короче), - и мы определили свою точку триангуляции. Новый поиск выброса "Мира свободы" - и мы обнаружили их на расстоянии пятидесяти с небольшим астрономических единиц.
- Всего пятьдесят единиц за десять лет! - заметил Билко.
- Видимо, двигатели запрограммированы на небольшое, но постоянное ускорение, - предположила Ронда. - Наверное, они сильно потеряли в скорости, когда задержались в системе Лаланд.
- Нам это только на руку, - заметил я. - Если бы они летели с постоянным ускорением все сто тридцать лет, то мы бы ни за что их не догнали.
- Кстати, с какой скоростью они, по-вашему, перемещаются? - спросила Ронда.
- Ответ готов! - выкрикнул я, вызывая результат вычисления, которое заказал компьютеру. Я проанализировал спектр их выброса в обеих точках триангуляции. Мы наблюдали смещение красного спектра с двух углов, поэтому... Ладно, не буду мучить вас математикой. Достаточно сказать, что "Мир свободы" тащится со скоростью меньше тридцати километров в секунду.
- В три раза больше скорости, необходимой для отрыва от Земли, пробормотал Билко.
- Наши двигатели справятся, Ронда?
- Легко! - откликнулась она. - Правда, при этом не обойдется без искр. Каков ваш план?
- Мы заложим программу, по которой слегка их опередим, - ответил я. Потом они пролетят мимо нас, и мы узнаем их скорость и вектор с максимальной точностью.
- Если только они нас не собьют, - пробормотала Ронда.
- Для этого им не хватит скорости, - фыркнул Билко. - Пятьдесят единиц - это еще одна программа.
- Совершенно верно, - одобрил я. - Ты работай над траекторией, а я навещу Джимми.
- Идет, - сказал он, поворачиваясь к пульту. - Небось, заглянешь по дороге к нашей ученой даме, чтобы ее порадовать?
- Нет, пускай это будет для нее сюрпризом.
Спустя четверть часа все было готово.
- Давай, Джимми, - сказал я в микрофон. - Запускай!
- Операция "Колумб-задом-наперед"! Я выключил связь.
- Какой еще "Колумб-задом-наперед"? - поинтересовался Билко. Корпус корабля содрогнулся от призыва, предшествующего музыке. Я покачал головой.
- Это он острит. Не обращай внимания.
Как только отзвучал призыв и раздались первые звуки шумановской увертюры к "Манфреду", звезды исчезли, и я приготовился к короткой прогулке. Впрочем, прогулка получилась еще короче, чем я предполагал. Не успела музыка захватить меня, как в иллюминаторе вновь появились звезды.
- Джимми! - гаркнул я. В такие моменты его имя звучало из моих уст, как проклятие. Нашел, когда отвлечься и потерять лепешку...
Но тут я увидел в иллюминаторе нечто, отчего у меня похолодели руки.
Чуть ниже нас, в каких-то двадцати километрах, находился "Мир свободы". Сказать, что он "тащится", не поворачивался язык. Прямо у меня на глазах он рванул прочь от нас, сверкнув всеми шестью соплами, и начал стремительно таять... После чего в одно мгновение превратился в ослепительный огненный шар.
Первое, о чем я с ужасом подумал, - что колония взорвалась у нас на глазах. Но я тут же поправил себя: где это видано, чтобы взрыв имел шесть четко очерченных очагов? Очаги удалялись в ту же сторону, где пропал "Мир свободы". Наконец-то я смекнул, что происходит. В этом отношении я определенно опередил Билко.
- Что за чертовщина? - простонал он.
- Музыка все еще звучит, - откликнулся я, сбрасывая ремни и вскакивая. - Как только астероид удалился, лепешка снова нас облепила, и мы его нагнали.
- Что?! Но...
- Ты хочешь спросить, почему она отлепляется при сближении? - Я выглянул в иллюминатор в тот самый момент, когда мы, совершив очередной микропрыжок, нагнали астероид.
- Хороший вопрос. Сейчас я заставлю Джимми вырубить звук, а потом мы пораскинем мозгами в тишине.
Я влетел к нему в каюту. Джимми сидел, откинувшись, с огромными наушниками на башке, и, судя по всему, знать не знал о возникших проблемах, пока я не отключил его от питания.
Его реакция меня более чем удовлетворила: он подпрыгнул, как от удара током, глаза чуть не вылезли из орбит.
- Какого?... - Он сорвал с головы наушники.
- Непорядок, - коротко пояснил я и включил связь. - Ронда?
- Я слушаю, - тут же откликнулась она. - Почему мы остановились?
- Мы этого не хотели. Просто мы лишились лепешки.
- Это происходит уже шестой раз подряд, - вставил Билко задумчивым тоном. - Стоит нам приблизиться к "Миру свободы", как происходит расстыковка.
- Что тут творится? - раздался у меня за спиной требовательный голос.
Я оглянулся и увидел Кулашаву. Дама прожигала меня негодующим взглядом.
- Все, что нам пока известно, вы успели услышать, - ответил я ей. - Мы шесть раз лишались лепешки при попытке сблизиться с "Миром свободы".
Она перевела взгляд на Джимми. Казалось, такого сгустка негодования не выдержала бы и бетонная плита. Но Джимми не так-то легко пронять.
- Это не я, - проверещал он. - Я ничего не делал.
- Разве не вы ответственный за музыку?
- Джимми не виноват, - вмешался я. - Дело, скорее, в самом "Мире свободы".
Теперь сокрушительный взгляд устремился на меня.
- Конкретнее!
- Возможно, проблема в массе, - подал голос Джимми, по молодости не разбиравшийся, когда лучше заткнуться и изобразить неодушевленный предмет. - Поэтому, наверное, лепешки не способны сближаться с планетами...
- Перед нами астероид, а не планета.
- Да, но...
- Масса ни при чем, - отрубила Кулашава. - Другие гипотезы?
- Их двигательная установка, - предположила невидимая Ронда.
- Скажем, радиация от огромного ионоуловителя... Вдруг она их отпугивает?
- Или вообще убивает, - спокойно проговорил Билко.
При всей невероятности этого зловещего предположения оно пришло в голову всем нам. Мы ничего не знали о жизни и смерти лепешек; может, они вообще бессмертны? Мы знали одно: они помогали нам совершать дальние вояжи, и мысль, что мы могли стать косвенной причиной гибели сразу шести, была нам не очень-то приятна.
Во всяком случае, большинству она не понравилась.
- В чем бы ни состояла причина, результат налицо, - заключила Кулашава. - Каковы дальнейшие действия, капитан?
- Ситуация не очень-то отличается от той, которую мы ожидали,
- проговорил я, стараясь не думать об умирающих лепешках. - Разница только в том, что приблизиться к "Миру свободы" будет легче легкого. Следуя за ним, мы рассчитали его вектор, поэтому нам остается всего лишь набрать такую же скорость, как и у них, а потом позволить лепешке облепить нас, чтобы снова подлететь ближе.
- Даже если это будет стоить жизни еще одной лепешке? - спросил Джимми.
- Ну и что? - нетерпеливо бросила Кулашава. - Их в космосе пруд пруди.
- К тому же мы не уверены, что причиняем им вред, - добавил я
- и тут же в этом раскаялся. На физиономии Джимми и так застыл ужас, а теперь я читал в его взгляде осуждение, адресованное любителю отрывать головы невинным птахам.