Прикинув положение Баста, Блейд понял, что в его распоряжении часа четыре. До самого восхода он разделывал туши, резал и солил мясо, выскребал панцири - перевернутые, они походили на удлиненные тазы, способные вместить литров двадцать жидкости, и тоже были ценной добычей. Он сложил в них яйца и оттащил к самому берегу, закопав в мокрый песок; потом отправился в кабину, под защиту колпака.
Ему предстояло решить еще одну проблему - пресной воды. Запасы его иссякали, и сколько он ни углублялся в почву, выбрав место посередине отмели, в яме неизменно скапливалась соленая морская влага. Здесь явно не имелось подземных ключей, как на многих скалистых, изрезанных пещерами островках Зеленого Потока, и Блейд уже представлял, как умирает от жажды посреди подаренного судьбой мясного изобилия.
Он отстирал в море заскорузлые от крови бинты - свои и Грида, потом развесил их на веревке, натянутой меж двух копий над самой водой у берега. Ночью с океанской поверхности поднимался туман, и к утру тряпки были влажными. Блейд отжал их и снова повторил процедуру; на третий раз он получил несколько глотков солоноватой воды. Этого хватило, чтобы запить завтрак, не более; он понял, что накопить солидный запас таким образом не удастся.
Если бы он мог охладить этот пар, который вечно висел над океанской поверхностью! Здесь, на экваторе, солнце работало как гигантская опреснительная установка, но чтобы выцедить драгоценную влагу из атмосферы и сконденсировать ее, требовалась какая-то обширная и прохладная поверхность - или пусть маленькая, но очень холодная.
Внезапно Блейд посмотрел на свой летательный аппарат и в задумчивости потер ладонью висок. Пожалуй, стоило, наконец, разобраться с этой машиной. Ведь где-то в ней находился кондиционер, который за пять минут вполне успешно охлаждал воздух в кабине - хотя ее объем составлял никак не меньше сотни кубических футов. Он поднялся и медленно обошел вокруг флаера, фюзеляж которого отливал жидким золотом в свете нарождающегося Баста.
Длина его суденышка, от остроконечного носа до тупо срезанной кормы с вертикальным треугольником хвостового стабилизатора составляла тринадцать футов - при пятифутовом диаметре в передней части. Восемь футов занимала кабина; впереди, перед пультом, располагалось широкое сиденье пилота (Блейд с Гридом свободно умещались в нем вдвоем), за которым был еще закуток размером с ярд, образовавшийся после удаления второго кресла, - там они хранили припасы. Невысокие, но длинные дверцы с обеих сторон не откидывались на петлях, а сдвигались, прячась в корпус, и для того, чтобы их открыть, надо было отщелкнуть рычажки на ручках и приложить значительное усилие. Спереди и сверху, над пультом и креслом пилота, выдавался прозрачный колпак, аналогичный фонарям земных самолетов; цельный, плавно изогнутый и неимоверно прочный, с закрепленным посередине световым плафоном, он был явно сделан из какой-то пластмассы. Остальная часть фюзеляжа состояла из двух слоев: внутренней обшивки, также явно пластмассовой, упругой и блестящей; и внешнего покрытия, походившего на зеркально отполированный металл.
Однако это розовато-золотистое вещество, звеневшее под ударами кинжала (не наносившими ему, впрочем, никакого ущерба), не являлось металлом; Блейд готов был прозакладывать в том свою бессмертную душу. Слишком легким казался аппарат, и, скорее всего, его изготовили только из пластмасс фантастически прочных и стойких. Из этого же материала были сделаны крылья, ярда полтора в основании и десять футов длиной; резко скошенные к хвосту, они сужались до двух футов на концах. В целом аппарат весьма напоминал Блейду крылатую ракету класса земля-воздух; отсутствие шасси или лыж - типа вертолетных, увеличивало сходство.
Днище флаера, в отличие от округлой верхней половины, напоминало обводами лодку-плоскодонку с выступающими на полфута двумя килями, благодаря которым он довольно прилично держался на воде. Блейд долго ломал голову, каким образом должна приземляться подобная машина. Возможно, она садилась на озеро или в водоем?.. Крайне сомнительно. Это было бы серьезным ограничением для подобного аппарата, а его конструкторы явно знали свое дело. Скорее всего, он даже не касался почвы, а после торможения зависал над землей, удерживаемый каким-то силовым полем.
Но самым загадочным являлось полное отсутствие двигателей и источника энергии. Дюз на корме не имелось; равный и изящный изгиб стреловидных крыльев не был обезображен навесными моторами. Похоже, вся поверхность машины - во всяком случае, та ее часть, которая казалась изготовленной из металла, - была приемником некоего излучения, которое питало крохотный двигатель, упрятанный где-то в корме. Возможно, он создавал гравитационную тягу? Глядя на свой загадочный летательный аппарат, эту сброшенную с небес птицу Симург, Блейд был готов поверить в любую фантастическую гипотезу.
Несколькими днями раньше, едва оправившись от лихорадки, он тщательно обследовал переднюю панель в поисках чегонибудь похожего на передатчик. Поиски были безрезультатными. Штурвал, пустой экранчик автопилота, щель в большой белой кнопке рядом с ним, из которой сейчас торчала "зажигалка" словно напоминание о его глупости, пара рычагов да десяток лампочек. Три зеленых огонька горели; Блейд знал, что, когда кабина будет разгерметизирована, один из них сменит цвет на красный. Это - все; никаких следов рации. Оставалось только изломать панель и пошарить под ней, но на это он не решился.
Сейчас он пристально разглядывал свой аппарат снаружи, потом погладил пальцами гладкий колпак, коснулся ладонью крыла. Его снедал соблазн проверить прочность этого материала. Взять бы фран и рубануть со всей силы по фонарю и по крылу... или выстрелить с трех ярдов из хайритского арбалета... Кремневый наконечник, чиркнувший по верху кабины и проткнувший затем горло Грида, не оставил на прозрачном материале ни малейшего следа. Возможно, его страхи перед катастрофой, опасения, что Поток разобьет машину, ударив о камни, не стоят выеденного яйца? Может быть, этот аппарат останется целым, даже рухнув на скалу с высоты пяти миль?