Теперь Оттон I унифицировал имперское управление, распространив его и на Италию. Так, если в грамоте от 2 апреля, подтверждающей права и привилегии, предоставленные монастырю Лено его предшественниками, архиепископ Кёльнский Бруно упоминается как архикапеллан, а в аналогичной грамоте от 9 апреля, пожалованной монастырю Сан-Пьетро в Павии, он же поименован как эрцканцлер, то уже в дипломе от 20 апреля, коим император подтверждает обширные права и привилегии епископской церкви в Реджо в качестве эрцканцлера фигурирует епископ Модены Видо. Таким образом, Италия, ставшая составной частью империи Оттона I, обрела собственного, отдельного от Германии, начальника своей государственной канцелярии, и им стал прелат, занимавший аналогичную должность при Беренгаре. Тем самым император не просто привлекал на свою сторону еще одного крупного итальянского феодала, но и в очередной раз подчеркивал преемственность своей власти. Однако ответственную должность пфальцграфа (при Оттонах он отвечал за управление государственными, королевскими имениями и за судопроизводство на территории отдельных герцогств или составных частей империи — в Италии, а затем и в Бургундии — и рассматривался в качестве королевского противовеса политическому влиянию герцогов) занял маркграф Отберт, сопровождавший Оттона I из самой Саксонии и пользовавшийся его особым доверием.

Во время этого пребывания в Павии Оттон I провел — возможно, без предварительного согласования с папой (не присутствовали ни он сам, ни кто-либо из его полномочных представителей) — новый синод, на котором рассматривались многие вопросы церковной жизни, в том числе и некоторые из тех, что уже были решены в Риме два месяца тому назад. Уподобляясь Константину Великому, Оттон активно вмешивается во внутрицерковные дела, в какой-то мере оттесняя на второй план самого папу, и было бы трудно возразить Иоанну XII, если бы он усмотрел в этих действиях императора нарушение его собственных прав. Тогда, к примеру, еще раз обсудили дело Ратгера, в свое время пострадавшего от произвола Беренгара, и восстановили его в должности епископа Веронского. Ратгер добился торжества справедливости не в последнюю очередь благодаря своим дружеским отношениям с братом императора, архиепископом Кёльнским Бруно. В этом можно видеть еше одно подтверждение существования близких отношений между феодалами Германии и Северной Италии, благодаря которым итальянская политика Оттона I находила поддержку как в той, так и в другой стране. Марка Верона, занимавшая важное стратегическое положение на пути из Германии в Италию, как и десять лет назад, была присоединена к Баварии, а в саму Верону на должность графа был назначен немец.

Из Павии в мае 962 года Оттон I начал войну против итальянского королевского дома, хотя и оттесненного, но еще не поверженного. Беренгар собрал отовсюду своих сторонников и укрылся с ними в неприступной крепости Сан-Лео, расположенной на скале, неподалеку от Сан-Марино. Его сыновья Адальберт, король-соправитель, и Видо, маркграф, рыскали по стране, удерживая со своими сторонниками крепости Гарда у одноименного озера и Вальтравалья у озер Лаго-Маджоре, а также остров Комачина на озере Комо. Королева Вилла укрылась на небольшом острове Сан-Джулио на озере Орта. Оттон I выступил сначала против Виллы, возможно, потому, что имевшегося в его распоряжении войска было еще недостаточно для взятия такого мощного укрепления как Сан-Лео (собирание военных контингентов тогда шло полным ходом). Не исключено, впрочем, что у него имелся и определенный расчет, который, как далее увидим, не оправдался. Все подходы к озеру были заблокированы, а противник ежедневно подвергался обстрелам луков, катапульт и других орудий. Наконец, спустя два месяца, королева была вынуждена капитулировать и отдать остров, который в свое время Беренгар отобрал у епископа Новары и который теперь Оттон I возвратил прежнему дельцу. Сдавшуюся в плен Виллу император вскоре отпустил на свободу — то ли это было предусмотрено условиями капитуляции, то ли Оттон I надеялся своим великодушие обезоружить противницу и побудить ее к тому, чтобы она и супруга своего уговорила сложить оружие. Эти благие упования оказались тщетными: своенравная дама тут же отправилась к Беренгару лишь за тем, чтобы подстрекать его к еще более упорному сопротивлению.

В августе 962 года Оттон I несколько недель находился в районе озера Комо, видимо, чтобы продолжать борьбу против сыновей Беренгара и их сторонников, предположительно сосредоточившихся как раз в этой местности. Одновременно он потребовал от епископов близлежащих областей собрать войско для осады крепости Гарда на берегу одноименного озера. Сделать это Оттону I было тем проще, что и раньше участие в военных действиях отрядов, собранных, а зачастую и возглавленных итальянскими епископами, считалось обычным делом. Еще в начале X века значительная часть бремени по отражению мадьяр, вторгавшихся в Италию, ложилась на епископов, поэтому король Беренгар I предоставлял им право строить укрепления, вследствие чего многие из них владели хорошо укрепленными городами и крепостями. Оттон I возобновил это право поддерживавших его епископов. Напомню, что епископы Вальперт Миланский и Валь до из Комо помогали Лиудольфу, когда тот в 956–957 годах воевал против Беренгара II, а епископ Верчелли Атто даже обратился с письменным воззванием к своим собратьям по служению, побуждая их всячески помогать королю, хотя он же в сочинении «О притеснениях церкви» резко выступал против злоупотреблений со стороны королевской власти, использовавшей духовных сановников в политических целях. В своей резкой критике царивших в церкви порядков он то и дело ссылался на древние авторитеты, например, на Амвросия Миланского, запрещавшего священникам носить оружие: «Поэтому говорит блаженный Амвросий: „Военное дело кажется чуждым нашему служению уже потому, что мы стремимся служить более душе, нежели телу“».

Немецкое войско, прибывшее в 961 году в Италию, по своему составу сильно отличалось от приведенного Оттоном I во время его первого итальянского похода. Если тогда король опирался на отряды герцогов, то на сей раз герцоги полностью отсутствовали и основная нагрузка легла на епископские контингенты. Из Германии с королем пришли архиепископ Гамбургский, епископы Хильдесхаймский, Минденский, Оснабрюкский, Шпейерский и Страсбургский. Но этого было мало: когда Оттон I выступил весной 962 года на борьбу против Беренгара и его сыновей, ему потребовалась поддержка и итальянских епископов, с которыми у него еще осенью 961 года установились хорошие отношения: почти все они, как помним, вышли навстречу ему, приветствуя его. Последующий ход событий показал правильность этой политики императора. Итальянские епископы активно участвовали в военных действиях против Беренгара. Повинуясь приказу Оттона! они собрали ополчение для осады Гарды, продолжавшейся с августа 962-го по декабрь 963 года.

Осада занятой Адальбертом крепости затянулась, и Оттон I в сентябре 962 года вернулся в Павию, где собирался провести зиму. В его ближайшем окружении в это время находились многие итальянские епископы. Эрцканцлеру Видо Моденскому тогда было пожаловано богатое аббатство Нонантола, которого тот давно добивался. Не были обойдены императорским вниманием и светские феодалы, доказавшие ему свою преданность. Павия в эти месяцы была столицей не только Ломбардии, но и всей империи Оттона I (как в античности: «Где император, там и Рим»), поэтому пожалованные там дарственные грамоты были адресованы не только итальянским, но и немецким получателям.

В Павии же приключилась история, весьма типичная для итальянских походов германских королей. Епископу Хильдесхаймскому Отвину, неизменному спутнику короля в его походе в Италию, удалось с помощью одного из подвластных ему священников похитить мощи святого Епифания из мраморного гроба, замурованного под полом церкви. Это дерзкое похищение мощей второго по значению святого покровителя Павии вызвало всеобщее возмущение духовенства, первоначально разделявшееся и Оттоном I. Однако преступник, несмотря на предпринятое расследование, не был изобличен, поскольку он уже успел переправить свою добычу в надежное место — в монастырь Райхенау в Германии. Затем, получив у императора разрешение на отлучку, Отвин увез драгоценную реликвию в свое епископство — в Хильдесхайм, куда он триумфально прибыл в феврале 963 года. Не менее важным для Хильдесхайма приобретением явились книги теологического и философского содержания, тогда же привезенные Отвином из Италии. Они восполнили большой дефицит литературы, ощущавшийся в Хильдесхаймском епископстве, однако их дальнейшая судьба оказалась печальной: книги сгорели во время большого пожара 1013 года.