В роду Габсбургов было много замечательных личностей, среди которых особенно выделяется Максимилиан I. Не зря его прозвали «последним рыцарем». Предпринятая им попытка возродить рыцарский идеал у многих вызывает чувство симпатии. Не меньше и желающих критиковать его, даже отвергать все, что он делал. И правда, удача далеко не всегда сопутствовала ему. Его мечта о единой христианской империи, в которой было бы спокойно и безопасно жить, и не могла воплотиться в реальности. Хуже другое: большими потерями для Европы обернулся провал предложенного им плана отражения турецкой угрозы. Об этом позаботились недоброжелатели императора, лицемерно именовавшие себя «христианнейшими королями». Наступление турок им казалось меньшим злом, чем «тирания» Габсбургов.

Максимилиан I пережил своего сына, и корону унаследовал внук, правивший империей под именем Карла V. По материнской линии к нему перешло и Испанское королевство, так что под скипетром Габсбургов оказалась империя, в которой никогда не заходило солнце: их владения раскинулись и в восточном, и в западном полушариях. Еще никогда Священная Римская империя не была такой большой и… такой слабой. Карла V не любили, не уважали и не боялись. Император, в жилах которого смешалась кровь представителей многих королевских домов Европы, был чужим для всех. Понимая, что невозможно править такой огромной империей, он поделился властью с братом Фердинандом. Так род Габсбургов разделился на Испанскую и Австрийскую линии. Императорская корона при этом осталась у Карла V. Ему и пришлось брать на себя ответственность за происходившее в империи. В XVI веке, столь богатом событиями, самым значительным явлением, затронувшим все стороны жизни европейских государств, была Реформация. Она началась именно в Империи, в ее немецких землях, и уж потом перекинулась на другие страны. Народ Германии, в которой и так не было единства, раскололся еще на католиков и протестантов. Те и другие были христианами, но во взаимной вражде беспощадно истребляли друг друга, к великой радости турок. Карл V возглавил борьбу против сторонников Реформации, но потерпел поражение. Переживая душевные муки, ибо не выполнил возложенной на него миссии, он отрекся от престола и закончил свои дни в монастыре.

Дальнейшая история империи связана с Австрийской линией дома Габсбургов. Полновластными государями они были только в своих наследственных землях, как и другие имперские князья. В качестве императоров они были в лучшем случае первыми среди равных. Установившийся в середине XVI века мир между католиками и протестантами оказался непрочным. Князья нарушали его при каждом удобном случае. Император должен был мирить их, если разногласия заходили слишком далеко. Не всегда удавалось ему быть беспристрастным судьей, да не всегда он и хотел быть им. Габсбурги, твердо державшиеся католической веры, стали постепенно теснить протестантов, вынуждая их принимать ответные меры.

В начале XVII века Империя разделилась на два враждебных лагеря — Протестантскую унию и Католическую лигу. По-доброму договориться они уже не могли, поскольку слишком много влиятельных людей хотело войны. У каждой из группировок имелись сторонники за границей, торопившие их поскорее взяться за оружие. Развязанная ими Тридцатилетняя война (1618–1648), в которой участвовали многие европейские государства, проходила на территории Германии. Такой гибели людей, разрушений и опустошений страна еще не знала. Потом ей потребуется более 100 лет, чтобы залечить полученные раны. Страшная война закончилась подписанием тяжелого и унизительного мира. Империя лишилась многих территорий, но хуже было то, что имперские князья, коих насчитывалось более 360, стали независимыми правителями в своих владениях.

Священная Римская империя превратилась в некое географическое понятие — территорию в границах, проведенных на карте Европы. Она продолжила свое существование, являя собою нечто совершенно диковинное. Такого не было больше нигде и никогда. Находившийся в Вене император не имел никакой власти за пределами собственно габсбургских владений. Правители многочисленных княжеств, отделенных друг от друга границами и таможнями, оказывали ему почтения не больше, чем того требовали обычай и многовековая традиция. В Регенсбурге непрерывно заседал рейхстаг, на котором были представлены князья, рыцари и города. Не имело значения, какие вопросы там обсуждали, поскольку принятые решения не были обязательны для исполнения. Да и самой исполнительной власти тоже не было.

В таком состоянии Империя просуществовала еще более полутора столетий. Наверное, существовала бы и дальше, не случись в соседней Франции революция, всколыхнувшая и Германию. Республиканские идеи находили все больше приверженцев среди немцев. Но Священную Римскую империю погубили не республиканцы, а другая империя. Наполеон Бонапарт, сделавший благодаря революции блистательную карьеру, совершил переворот, провозгласил себя императором. Новая французская империя оказалась сильнее старой германской. Наполеон захватил многие немецкие земли, тем самым унизив последнего германского императора Франца II. Тот не сумел дать отпор агрессору и, не желая усугублять свой позор, 6 августа 1806 года сложил с себя корону. Священной Римской империи не стало.

Но возвратимся на девять веков назад, во времена, когда Священной Римской империи еще не было, когда она зарождалась, становилась на ноги и прочно внедрялась в сознание европейцев.

23 декабря 918 года король Конрад I лежал при смерти. Подходило к концу его злосчастное правление. За семь лет, отведенных ему Богом, он успел так мало, что потомки не помянули бы его добрым словом, если бы не последний поступок, совершенный им только что. Чувствуя, что на сей раз не оправится от полученных в бою ран (не раз доводилось ему вступать в сражение, да только ратная слава обходила его стороной), Конрад призвал к себе брата Эберхарда и велел ему передать герцогу Саксонскому Генриху знаки королевской власти, пояснив свое неожиданное для брата решение: «Счастье, брат мой, перешло к Генриху, и высшее благо государства находится теперь у саксов. Так возьми же эти инсигнии — золотые запястья, меч древних королей, мантию и корону — и ступай к Генриху, заключи с ним мир, чтобы всегда был он союзником. Что пользы будет, если народ франков вместе с тобой падет перед ним? Ведь все равно он станет королем и повелителем многих народов». На это Эберхард, прослезившись (то ли от умиления мудрым решением отходящего в мир иной, то ли с досады, что самому не бывать королем), ответил согласием.

В ту пору, когда знаменитый саксонский хронист Видукинд Корвейский рассказывал в своих «Деяниях саксов» о самоотверженном поступке короля Конрада I, любили разукрасить правдивый рассказ баснями и легендами, что дает повод историкам в наши дни с недоверием относиться к написанному тысячу лет назад. Некоторые подвергают сомнению и достоверность изложенного выше эпизода — не мог, мол, Конрад поступить подобным образом, обездолить родного брата, добровольно передав власть своему давнему сопернику Генриху Саксонскому, и все это лишь мифы и предания, созданные при оттоновском дворе. Однако у истории своя логика, и о передаче Конрадом Франконским королевских инсигнии герцогу Саксонии Генриху упоминают многие источники. Так, анонимный хронист X века, известный как «Продолжатель Регинона», пишет: «Он (то есть Конрад I. — В. Б.) переслал ему скипетр и корону и прочие знаки королевского достоинства»; и итальянский хронист Лиутпранд, епископ Кремонский, сообщает: «Он велел принести собственную корону… также скипетр и все королевское облачение… [и сказал]: „Посредством сих королевских знаков назначаю Генриха наследником и преемником королевского достоинства….“».