Страх перед нашим ядерным оружием? Разве страх перед советским ядерным оружием запретил подписывать соответствующие директивы в период с 1946 по 1986 год? И не только подписывать, но и исполнить? "Победа в холодной войне" называется.

Да мало ли что можно сделать после того, как образ криминального государства сформирован и протранслирован всему миру? А как избежать этого в XXI веке? Перекрыть Интернет? Отключить западные спутниковые каналы? Отменить намеченный переход на новые цифровые форматы вещания с расширением набора каналов до 700-800? Ясно же, что это сделать нельзя. А если и можно было бы, то, во-первых, с издержками, превышающими приобретения. А во-вторых, ненадолго и с абсолютно сокрушительными отсроченными последствиями.

Значит, нужен другой образ - более правдивый, емкий, убедительный. Но он не может сформироваться в недрах гламурной доктрины и ее гламурного интеллектуального сервиса. Ну, не может, и все.

Приглядитесь к оговоренным выше двенадцати пунктам. Убедитесь, что все должное, относящееся к модерну, противоречит всему, что мы имеем в наличии. И как это противоречие преодолевать? И с чьей помощью?

13. Не может быть серьезного разговора о модерне, если все сводится к сакраментальному "что делать?" и "как делать?". Жестко, мягко et cetera. Любой серьезный разговор требует ответа на вопрос: "КТО это будет делать?" Это называется "рефлексия на субъектность".

Такая рефлексия фактически сведена к нулю. И это начинает приобретать буквально вопиющий характер.

Впрочем, иногда в качестве отговорки адресуют к чему попало (народ, средний класс, гражданское общество), вообще не обсуждая при этом содержание собственных адресаций и их связь с сегодняшней российской ситуацией (где гражданское общество, например, СИСТЕМНО замещено криминалитетом).

В более серьезных случаях роль этого самого КТО (субъекта модернизации) делегируется власти. Но это абсолютно некорректно. Для такого КТО нужна не власть как таковая, нужны массовые опоры, социальный базис. Любая власть не может функционировать, не опираясь на определенные группы. Но уж проводить модернизацию, не имея классовой опоры… Об этом можно говорить только у нас и только сейчас. Больше нигде, никто и никогда не мог вести дискуссию в таком формате без подрыва собственного интеллектуального престижа в глазах элиты и общества.

У нас же это оказывается возможно, прежде всего, потому, что Маркс, который был и остается классическим авторитетом хоть в Гарварде, хоть Сорбонне, в России стал жупелом. И само слово "классы" - глубочайше скомпрометировано. Но к этому, конечно, все не сводится.

Ну, не классы… Элиты… Массовая опора… Социальная база… Эти термины ведь никто отменить не сможет. Значит, дело в чем-то другом. Значит, есть какая-то загадка в тоне наших дискуссий. И тут я прошу читателя еще раз закрыть глаза, перенестись в 20-е годы и вернуться в нынешний климат обсуждения проблем развития. Загадочный контраст, не правда ли? Я не о конкретных темах, и не о лингвистике даже. Я о серьезности. А также о связи собственно властной тематики (в ее предельном - клановом - преломлении) и тематики развития. Нет связи. Почему? Загадка? Ну, так и надо ее разгадывать.

14. Еще одно обстоятельство, категорически требуемое для успеха модерна, - консенсус элит.

Если речь идет о модерне, то консенсус должен быть не абы какой, а модернистский. Западные консерваторы и западные либералы могут вместе рулить нациями лишь постольку, поскольку они внутренне абсолютно солидарны в вопросе о модерне. Это называется - "рамка". Нет рамки - забудьте о развитии. Вот сейчас исчезает эта рамка - какой модерн?

У нас же консенсус модерна отсутствует. Та тема N2, заявляемая Хинштейном и Соловьевым (она же война кланов), с которой я начал статью, - это не отдельная планета (Марс), по отношению к которой тема N1 (она же развитие) - это другая планета (Венера). Нет, речь идет о двух теснейшим образом сопряженных темах.

Элита ненависти отодвинута. Но элита гедонизма разруливает ситуацию в пределах своей - гедонистической - элитной субкультуры. Причем субкультуры, тесно сочетаемой с особыми формами групповой идентификации, порождающей если не кланы классического образца, то их диффузные аналоги (паракланы).

Структурируясь таким - принципиально не сочетаемым с модерном - образом, элита ведет жесточайшие подковерные бои. Я разобрал их в книге "Качели" и не могу ничего добавить к тому, что там написал. Кроме того, что качели после избрания Медведева, как я и предсказывал, закачались еще надрывнее. Назревает олигархическая мясорубка. Она превращает все стратегические проблемы государства (те самые, которые так остро обсуждались в 20-е годы) в невыносимое для кланов ОБРЕМЕНЕНИЕ.

У вашего клана есть 20 неких, так сказать, "условных дивизий". И вы должны 10 послать на территорию развития. Но у противника ведь тоже 20 "дивизий". А у вас для схватки с ним останется 10. Вывод: нельзя посылать на эту самую территорию развития никаких реальных "дивизий". Территория в политическом плане оказывается пустой (в этом-то и состоит отличие от 20-х годов).

Вопрос не в том, кто какие слова говорит о развитии. А в том, что слова эти тут же превращает в мертвые льдинки безжалостно холодная элитная Пустота. Можно относиться к этому прагматически и превращать льдинки в товар. Можно в ужасе замолкать. Что еще можно? В ПРИНЦИПЕ МОЖНО СОГРЕВАТЬ ПУСТОТУ. Но это адресует к особому "трансформационизму", который, в свою очередь, обусловлен наличием или отсутствием социальной метафизики. Так значит, не она, не эта метафизика является уходом в самоизоляционную "башню"? Не она, а всё остальное?

Продолжение следует

Заявляя о новых приоритетах развития, российская власть справедливо делает особый акцент на реформе научной сферы. Справедливо, поскольку проблема давно назрела и перезрела. И касается она не только Академии наук и сохранившихся отраслевых институтов, о которых говорят больше всего, но и гораздо более массовой сферы и стратегически важной сферы ВУЗовской науки. Важной прежде всего потому, что именно она, начиная со студенческой скамьи, выращивает будущих ученых.

О плачевном состоянии российской высшей школы, включая ВУЗовскую науку, за последние годы написаны тома. Многие преподаватели с ужасом говорят, что через пять-семь лет российские ВУЗы уже практически не смогут выпускать из своих стен специалистов мирового уровня. Но уже сейчас, по авторитетным экспертным оценкам, лишь 15% из существующих трех тысяч с лишним российских ВУЗов способны готовить выпускников, квалификация которых соответствует высоким мировым стандартам.

Конечно, одной из наиболее болезненных проблем государственных ВУЗов России, которых пока большинство, остается мизерное бюджетное финансирование. Стоимость обучения студента уже перевалила за 3 тыс. долл. в год, в то время как государство выделяет на обучение только 1 тыс. долл. в год. В результате катастрофически не хватает денег на развитие технической базы и оказывается почти невозможно обеспечить достойную оплату труда преподавателей. А значит, невозможно оборудовать современные учебные и научные лаборатории, а также сохранять и воспроизводить высококвалифицированный преподавательский состав.