Это было всего лишь обычное любопытство, но Пат никак не могла его удовлетворить. Да и что она может поведать о себе матери Шелла? Как сказать этой симпатичной женщине, что никакая она не нянька, что обманом пробралась в их семью с единственной целью отомстить ее сыну? Можно было бы, конечно, что-нибудь наплести, но лгать Пат была уже не в состоянии. Поэтому она постаралась перевести разговор на другую тему:

— Лучше, если можно, расскажите мне о матери малышки Мэри.

Почему-то она никак не могла заставить себя сказать: «о жене Шелла», ибо в ее сердце стало зарождаться первое настоящее чувство, и ей была невыносима мысль о том, что у Шелла могла быть другая женщина, словно он принадлежал только ей одной. И девушке казалось, что если она побольше узнает о блистательной французской певице Жюли Жакоб и о том, что с ней произошло, то это как-то приблизит ее к Шеллу. Патриции хотелось знать о его жизни абсолютно все.

— Стало быть, Шелл вам ничего не рассказывал. — Сара задумчиво отпила из бокала, затем поставила его на столик и медленно кивнула. — Он не любит об этом говорить, и это понятно при сложившихся обстоятельствах. Такая ужасная трагедия!.. — Взгляд Сары задержался на фотографии в серебряной рамке. — Красивая она была, правда? Шелл настаивает, чтобы фотографии стояли во всех комнатах, чтобы Мэри знала, что это ее мама и какая она была. Жюли ведь незадолго до смерти очень прославилась, у нее было блестящее будущее на эстраде. — С тяжелым вздохом она покачала головой и продолжала: — Жюли была ненавистна мысль о том, что о ее несчастье узнает публика. Она все твердила, что хочет, чтобы люди, особенно, в ее родной Франции, запомнили ее молодой, красивой и на вершине славы. Но вы няня Мэри и, наверное, имеете право знать. По крайней мере, о роковой болезни, оборвавшей ее жизнь.

— Но это же слишком личное, право... — забормотала Пат, чувствуя себя последней негодяйкой.

Ей было противно хитростью вытягивать сведения у этой милой ни о чем не подозревающей женщины. Ведь она не имела права знать ничего.

Тем более что Сара не стала настаивать на том, чтобы узнать побольше о няне своей внучки, и так великодушно согласилась рассказать о тяжелой семейной драме. Придется все-таки признаться пожилой даме, что она, Патриция, уже больше не работает у ее сына...

— Малышку сморило, — ворвался в мысли девушки голос Шелла. Он вошел в комнату, на ходу застегивая запонки, приблизился к дивану и тепло обнял мать. — Спасибо, что приехала. Я бы не стал прерывать твой визит к друзьям, но, к сожалению, дело не терпит отлагательств. Я постараюсь вернуться вечером, но если понадобится остаться у Трэйси Уилл подольше, сообщу. Помнишь, папа помогал создавать довольно запутанные трастовые фонды, когда ее муж, Джонатан, был еще жив?

— Прекрасно помню, — отозвалась Сара. — Они были большими друзьями. И ты должен оставаться там столько, сколько понадобится.

— Но не более того. Я только выясню, чем она так обеспокоена, и сразу вернусь. — Шелл бросил взгляд на часы и значительно более сухим тоном обратился к девушке: — Готова, Патриция?

Его сухость сдавила ее сердце ледяным обручем, и Пат лишь кивнула. Он смотрел на нее с таким отвращением, словно боялся заразиться какой-нибудь гадостью. Патриция молча взяла дамскую сумочку и сумку со своими вещами.

— Надеюсь, ваша мама скоро поправится, — на прощание сказала Сара. — И не волнуйтесь за нас — я буду рада заменять вас столько, сколько потребуется. У меня еще много времени, чтобы погостить у друзей.

— Так, значит, ты не сказала моей матери, что я тебя уволил, — холодно заметил Шелл несколько минут спустя, когда лифт доставил их на первый этаж. — Позволила ей думать, что вернешься. Какая же ты изворотливая маленькая лгунья!..

Он понимал, что реагирует неадекватно. Вполне естественно, что Пат было неловко сообщать его матери о том, что ее выгнали с работы. Но ему хотелось причинить ей боль, и он хватался за любой предлог, чтобы сделать это, ибо не мог объяснить девушке подлинную причину своего гнева. Не станет же он признаваться, что готов вышибить из нее дух из-за того, что едва в нее не влюбился. Он, конечно, не ожидал встретить в лице Патриции святую невинность, но и мысль о том, что она настолько непорядочна, что способна крутить роман с женатым мужчиной, была для него невыносима.

Патриция, в свою очередь, смерила Шелла ледяным взглядом. Ей уже осточертело его гнусное обращение. Да, он прав, она должна была сказать Саре, что больше у него не работает, и ей не следовало выспрашивать о подробностях его семейной драмы. Но, во-первых, она так ничего и не узнала, а, во-вторых, у него самого рыльце в пушку, так что нечего на нее нападать! И Пат решила дать ему отпор.

— Ты должен сказать мне спасибо за то, что я держала рот на замке, — заявила она, сверкнув глазами. Теперь ей уже не было страшно встречаться с ним взглядом. — Если бы я сообщила твоей матери, что ты выставил меня за профессиональной непригодностью, в чем я крупно сомневаюсь, поскольку, как выяснилось, ты с самого начала знал, что я не нянька и до определенного момента тебя это вполне устраивало, то мне пришлось бы также рассказать ей, почему я опустилась до такой низкой аферы...

В эту минуту двери лифта открылись, и девушка вышла, высоко подняв голову. Шелл последовал за ней. Он не произнес ни слова, пока они не уселись в его машину, услужливо поданную служащими отеля прямо к подъезду.

— И что же заставило тебя опуститься до этой, по твоему собственному признанию, аферы? — наконец ледяным тоном спросил он. — Желание заработать несколько лишних долларов, чтобы вдохнуть жизнь в умирающее агентство? Или у тебя были более низменные мотивы? По-моему, я теперь достаточно хорошо тебя знаю, чтобы склоняться к мысли, что последнее более вероятно.

Их автомобиль медленно влился в поток вечернего движения. Патриция уже жалела, что не настояла на том, чтобы ехать в больницу на такси. Но делать теперь было нечего, да и к тому же он очень кстати задал вопрос. Теперь у нее есть возможность высказать все, что накипело на душе.

— Я хотела отплатить тебе за то, что ты сделал моей сестре Дане. Ты ее не помнишь? Дана Уилл! Вот я и решила, что если буду у тебя работать, мне представится такая возможность.

Девушка отважилась бросить косой взгляд на его резко очерченный профиль. На лице Шелла застыло непримиримое выражение, рот был сурово сжат. Пат отвела взгляд и стала смотреть на ярко-красный пассажирский автобус, позади которого они застряли.

— Как оказалось, это была не самая блестящая моя идея, — прибавила она.

— А ведь твоя бабка всегда утверждала, что у тебя есть голова на плечах, — будничным тоном заметил Шелл. — Послушать ее, так ты просто какая-то безупречная суперженщина. Все-то ты знаешь, все-то умеешь! При всем уважении к ней, боюсь, мне придется усомниться в ее беспристрастности. Но бабка так верит в тебя, что если узнает, как ошибалась в любимой внучке, может и заболеть... Так что давай договоримся ничего ей не сообщать, согласна?

— Ну, конечно, я низкая тварь, а у тебя над головой прямо-таки нимб сияет, — парировала Пат, которой уже было все равно, что он о ней будет думать. — И все должны замирать в безмолвном восхищении...

Девушке неожиданно стало весело. Оказывается, можно смешать человека с грязью, не произнося при этом ни одного грубого слова. Чтобы не разразиться истерическим смехом, Пат сжала руки в кулаки с такой силой, что ногти впились в нежную кожу ладоней.

Впрочем, все это совсем не смешно.

— Однако ты, в отличие от других, считаешь, что мой ореол святого малость поизносился, — отозвался Шелл. Заметив, что движение впереди совсем замедлилось, он свернул в боковую улочку. — Может, ты снизойдешь до того, чтобы объяснить, что такого я сделал Дане? Но сначала скажи, она хоть что-нибудь предприняла для того, чтобы организовать свое дело и заняться декоративным оформлением цветов, о котором так мечтала?

— Не понимаю, о чем ты...