Река была довольно широкой, и не исключено, что здесь могут водиться таймени. Я нацепил подходящую блесну, украшенную заманчивым пучком цветных пёрышек, и в продолговатой заводи стал испытывать счастье.

Мне не везло. Я забрасывал удочку, менял блёсны, но результатов никаких. В траве скакали многочисленные кузнечики, и я подумал, что, пожалуй, это может прийтись рыбе более по вкусу, чем мои сверкающие приманки. Сменил поводок, подошёл поближе к водопаду и закинул удочку на середину заводи. Лёгкая леска, пропитанная специальным жиром, плавала на поверхности воды, а вместе с ней и кузнечик. Я нацепил его на крючок так, что он оставался живым и в воде перебирал лапками. И тут произошло то, чего я напрасно ожидал при ловле на блесну.

Из воды вынырнула большая рыба и быстро схватила кузнечика. Я едва успел подсечь, как удилище выгнулось дугой, и сильные рывки вынуждали меня спускать леску с катушки. Это был таймень. Как только таймень перестал тянуть, я попробовал наматывать, но рыбина, по-видимому, не проявляла желания подниматься. С минуту я подождал, всё время держа леску натянутой, потом потерял терпение и стал сматывать леску, не глядя на то, что удилище угрожающе изгибалось. Я сматывал и сматывал, пока, наконец, рыба в глубине омута не поддалась. Она стрелой выскочила из воды, огромным прыжком пролетела по воздуху и снова погрузилась в родную стихию.

Таких прыжков таймень проделал шесть, а седьмой ему не удался, так как сильным рывком я подвёл его к каменистому берегу и воткнул в свою добычу подготовленный багор. Это был редкий экземпляр тайменя весом около шести килограммов.

Я решил ещё порыбачить. Огибая скалы, река образовала излучину, и я, чтобы добраться до следующей заводи, должен был это место обойти. Карабканье по скалам потребовало немалых усилий и времени.

С нового места лагерь оказался невидимым. Однако меня это мало интересовало, хуже было то, что не удавалось найти ни одного кузнечика. Тогда я оставил на скале свои рыболовные принадлежности, привязал собаку и отправился на ближайшую лужайку за приманкой для тайменей. Поймав несколько кузнечиков, я вернулся к реке.

Но таймени оказались более осторожными. Один из них вынырнул и уже собирался проглотить предлагаемую «закуску», как вдруг заметил что-то подозрительное и сильным ударом хвоста сбил кузнечика с крючка. Спустя несколько секунд он схватил кузнечика.

Из-за такого манёвра тайменя я потерял трёх кузнечиков, и только четвёртый принёс долгожданный успех.

…Вечером мои друзья вернулись все вместе, хотя утром каждый пошёл в свою сторону. Оказывается, всё было просто: чтобы знать, не заблудился ли кто, они предусмотрительно назначили место сбора.

Я с интересом выслушал их отчёт, Из него было видно, что Сурунганские горы сильно изрезаны и весьма труднодоступны. Олег и Тамара нашли одно озеро, Чижов другое, а Еменка и Старобор разыскали два знака, которые указывали направление в более высокую часть гор.

Второй знак показывал, что дальше дорога идёт через перевал на север, а затем сворачивает на восток. Уже близился вечер, и поэтому наши два товарища продолжать путь в указанном направлении не могли.

Мы решили на следующий день отправиться в горы вместе с лошадьми и багажом.

Утро нас застало в горах. Было прохладно. Местами на утёсах висел туман. Лошадей приходилось вести на поводу. Шли осторожно.

С трудом пробирались по крутым тропам, отвесным склонам, по диким скалистым ущельям, преодолевая камни и промоины.

Около полудня мы добрались до первого озера. По мнению Олега, оно возникло, как и большинство горных озёр, в результате ледниковой деятельности в четвертичном периоде. В этом месте ледник оставил морену из камня и песка. После отступления ледника здесь образовалось озеро.

Котловина, в которой мы устроили короткий привал, представляла собой величественный амфитеатр, где ареной служила лазурная гладь большого озера. Однако мы здесь не стали задерживаться, нам предстоял ещё долгий и утомительный путь.

Обогнув второе озеро, от которого, словно широкие изумрудные ленты, разбегались горные луга, отороченные низким лесом, мы, наконец, дошли до того долгожданного места, где Феклистов оставил два знака. Они были вытесаны на большом камне, лежавшем около отвесного утёса. Этот знак вывел нас на дорогу.

Вечер застал нашу экспедицию на горной площадке. Из скалы выбивал родник, и по гладким камням вода стекала в естественный водоём, напоминающий своей формой большую ванну.

Мы быстро поставили палатки и пошли искать топлива для костра. Хотя утром предусмотрительный Еменка нагрузил на верховую лошадь большой запас дров, но мы не имели права сжечь их в первый же день, так как не знали, найдём ли какое-нибудь топливо около Чёртова озера.

Вскоре костёр был обеспечен дровами.

Солнце уже заходило, но вершины гор ещё пылали в розовом освещении. Высоко над нами, в узком проходе между двумя скалами, неожиданно появились силуэты обитателей гор — горных баранов. Головы их украшали огромные рога, которые, изгибаясь дугой, доходили почти до половины спины. Животные застыли на месте, наблюдая за нами…

Розовое сияние горных вершин погасло, и горные бараны исчезли, словно растаяли в сумерках, спустившихся на Сурунганские горы.

…Над горами взошла луна, и скалы покрылись серебром.

Прежде чем лечь спать, я пошёл к ручью. В нём блестело отражение луны. В местах с быстрым течением её свет рассыпался, будто на мельчайшие осколочки разбилось огромное зеркало, и каждый осколок отражал лучи холодного ночного светила.

Вода струилась, журчала, кое-где бурно пенилась и терялась среди камней. Здесь, в горном потоке, тоже была жизнь. Из воды выскакивали небольшие серебристые рыбки, светившиеся розовыми точками. Было загадкой, каким образом форель могла попасть на такую высоту и уж не соединён ли ручей с озером? Может быть, его путь проходит по пещерам? Кто знает, какие тайны скрывали эти далёкие горы, затерявшиеся в глухой тайге!

Со временем люди узнают всё это. Я был лишь в числе тех первых, кто пришёл сюда после двадцатилетнего перерыва, чтобы вырвать у гор сокровища, найденные Иваном Фомичём Феклистовым.

Утром, когда я встал, Еменка с Чижовым советовались, не лучше ли дальнейший путь проделать без лошадей. Конечно, это было связано с тем, что кого-то придётся оставить в лагере и всякий раз вечером всем надо было возвращаться туда. Однако позднее мы пришли к выводу, что целесообразнее повести лошадей с грузом до тех пор, пока позволит дорога.

Сразу же после завтрака отправились в путь. Одолели скалистый подъём и вышли на широкий перевал. За ним высились гряды мрачных скал.

На дне долины шумела горная речка, вытекавшая из углубления в скале. Невольно мне вспомнился далёкий родной Моравский край и подземная река Пунква; их разделяло огромное расстояние, и всё-таки между этими двумя реками было очень много общего. Правда, здесь не проходило, как у истоков Пунквы, никакого асфальтированного шоссе.

— Посмотрите, Олег Андреевич, эта речка, наверное, вытекает из Чёртова глаза! — воскликнул я.

Геолог кивнул, рассматривая что-то в записках отца. Тем временем Еменка опять разыскивал секретный знак и, найдя его, вернулся по только что пройденной нами дороге, крича, чтобы мы шли назад. Он действительно обладал хорошей наблюдательностью, и мимо его внимания не прошло, что долина вела на запад, в то время как наша дорога должна сворачивать на восток. Оказалось, мы просмотрели проход между двумя скалами, заросший карликовыми елями. Проход был настолько узок, что лошади с вьюками едва прошли через него. Теперь наш путь проходил по удобной тропинке, которая через несколько часов вывела нас к склону, где, казалось, отсутствовала всякая жизнь и простиралась каменная пустыня. Дорога круто спускалась вниз. Мы сошли на ровную площадку и очутились перед неприступной отвесной скальной стеной. Но Олег с Еменкой нашли выход и из этой каменной ловушки.