Майор, не предпринимая больше никаких попыток протестовать, засунул палец за шейный платок, который вдруг стал почему-то слишком тугим, и стал в тревоге ожидать появления своей кузины.

Прошло достаточно времени, прежде чем Антея, исполняя приказ деда, явилась в библиотеку, однако лорд Дэрракотт, вопреки ожиданиям майора, не проявлял никаких признаков недовольства. Он был занят тем, что раскрывал перед своим внуком различные способы возбуждения женского интереса в общем и его кузины в частности. И когда Антея наконец вошла в комнату, поприветствовал ее почти сердечно:

— А, вот и ты, моя дорогая! Где, черт тебя подери, ты пряталась?

Она насупила брови:

— Я лишь была со своей матерью, сэр. У нас полно дел.

— Это все чепуха, — отреагировал его светлость. — Я хочу, чтобы ты показала своему кузену дом. Расскажи ему нашу историю. Он ровным счетом ничего не знает о семье — так дело не пойдет. Ты можешь сводить его в картинную галерею и показать ему его предков.

— Уверена, сэр, Чоллакомб просто горит желанием осуществить эту затею. Он с удовольствием проинформирует моего кузена.

— Не перечь мне, девочка! Делай, как я сказал! — рявкнул милорд.

— Но если моя кузина так занята… — попробовал вставить слово Хьюго.

— Ты полагаешь, что вправе мне возражать? — осведомился его светлость. — Делайте, что вам велено, оба!

Майор заколебался, но Антея сказала холодно:

— Хорошо, дедушка. Пойдемте, кузен Хьюго?

Майор, с видом потерявшего последнюю надежду, поклонился и пошел следом за ней из библиотеки. Но, оказавшись вне поля зрения лорда Дэрракотта, произнес извиняющимся тоном:

— Нет смысла ссориться со стариком, но если вы заняты сегодня, я прекрасно обойдусь без вашей помощи, кузина.

— Когда вы проживете в этом доме несколько дней, поймете, что умнее будет подчиняться дедушке, — ответила она, направляясь к лестнице. — Естественно, в пустяках. Если, конечно, вы не питаете слабости к шумным скандалам, от которых он получает огромное удовольствие.

— Нет, я человек миролюбивый, шуметь не люблю.

— Я заметила. Не знаю, как вам удалось сдержаться за завтраком. Хотелось бы увидеть обратное.

— Ну, с моей стороны было бы невежливо дерзить собственному дедушке.

— Однако вы забыли о вежливости и дерзко ответили Винсенту.

Хьюго улыбнулся и отрицательно покачал головой:

— Слово не обух, в лоб не бьет. Похоже, я прищемил Винсенту хвост, естественно, он не мог этого стерпеть. Так уж получилось, простите.

Антея молчала до тех пор, пока они не поднялись на верхнюю площадку. Там она остановилась, подойдя к лестничному пролету, и резко спросила:

— Вам дедушка уже сообщил, что он намеревается оставить вас здесь, в усадьбе?

— Aгa, но есть шанс, что он выставит меня отсюда с вещами, если не сможет меня выносить, — весело отозвался Хьюго.

— А вы… вы собираетесь подчиниться его тирании?

— Ну, я пока здесь, — произнес он, потирая нос огромным указательным пальцем и чуть хмуря лоб. — Быть с ним в контрах — это не для меня, поэтому, скорее всего, придется ему подчиняться.

Антея бросила на кузена довольно ехидный взгляд:

— Попятно!

— Во всяком случае, пока я буду находиться под его крышей, — добавил Хьюго. — Но все шансы за то, что это продолжится не долго…

Антея прошла через холл в большой салон, где все кресла и настенные канделябры были покрыты полотняными чехлами.

— Королевские апартаменты, — объявила она. — Названы в честь королевы Елизаветы, которая останавливалась тут на неделю. Легенда гласит, что она вознамерилась поохотиться с собаками и без и поуменьшить стадо оленей. Я забыла, сколько стоило нашему благородному предку это королевское развлечение — наверняка баснословную сумму! И все напрасно, потому что королева жестоко поссорилась с хозяйкой дома и, говорят, покинула усадьбу Дэрракоттов ужасно разобиженной. А это, между прочим, портрет нашего благородного предка, — добавила Антея, кивнув на картину над камином. — Выражение лица у него довольно мрачное, можно сказать, отталкивающее, но, вероятно, это все из-за визита ее величества.

— Я бы сказал, что этот бедняга страдал от желудочных колик, — подхватил Хьюго. — Похоже на то. Желтый, словно индус!

Антея рассмеялась и повела дальше.

— Вполне вероятно. А сейчас мы подходим к королевской спальне. Вы видите вензель ее величества на кровати. Балдахин сохранился с тех самых времен, но умоляю вас, не трогайте его. Шелк совсем истлел.

Майор оглядел выцветшее и потускневшее великолепие.

— Срам какой! — сказал он. — Удивительно, что такой гордец, как его светлость, содержит свой дом далеко не в идеальном порядке.

— Это перестанет вас удивлять, когда вы получше познакомитесь с дедушкой, — ответила Антея. — У него особая гордость, на нее не действуют ни долги, ни перезаложенное имение. Вы что же, полагали, что наследуете не только титул, но и состояние? О, кузен! Вы будете горько разочарованы.

— Понятно. Однако жеребец вашего брата куплен не за гроши. Да и мне старик намерен установить содержание.

Антея удивленно уставилась на Хьюго:

— Конечно же он должен это сделать. Что касается жеребца Ричмонда… Деньги всегда находятся для того, на что мой брат положил глаз. Винсент — еще один внук, который в большинстве случаев может получить от дедушки все, что хочет. Вы достаточно насладились нашим прошлым величием? Нам теперь осталось только пройти через комнаты, отведенные для придворных дам, — совершенно ничем не примечательные, как вы могли заметить, — и мы окажемся в картинной галерее. В дальнем конце есть лестница, которая в старые времена была главной.

Антея подошла к первому из шести больших окон-амбразур и остановилась, глядя сквозь зарешеченные стекла, повернувшись спиной к майору.

— Перед тем как показать вам наших предков, кузен, я хочу кое-что сказать. Нет, точнее, я обязана кое-что сказать. Вы можете счесть это странным — даже неприличным, — но у меня такое подозрение, что вы не столь глупы, как хотите казаться. Вы, конечно, понимаете, почему я оказалась в очень неудобном положении. И я и вы не можем не краснеть. Я догадываюсь, что дедушка приказал вам сделать мне предложение. — Антея повернула голову, лицо ее чуть покраснело, но она не отвела взгляда, когда встретилась глазами с майором. — Если он еще не сделал этого, то непременно сделает. Но я думаю, он уже вас предупредил. Я права?

— Ну, не то чтобы… — осторожно начал Хьюго.

— Значит, сделает! Надеюсь, у вас хватит храбрости отказаться выполнять именно этот его приказ? Поверьте: ничто не заставит меня повиноваться ему! Если я кажусь вам невежливой, прошу прощения, но…

— Да что вы! Я рад слышать это от вас, — простодушно ответил Хьюго. Глаза Антеи сощурились.

— Я была убеждена, что так и будет. Однако должна предупредить вас… О, вам придется за это чертовски дорого заплатить. На вас будут всячески давить. Вы еще не знаете! Дедушка заставляет всех нас плясать под свою дудку. Возможно, вам это окажется не под силу…

— Еще как под силу, — заверил Хьюго. — Но я буду последним негодяем, если сделаю вам предложение не по своей воле, а по его. — Когда Антея рассмеялась, он поспешил добавить: — Дело в том, что я уже обещал другой.

— Боже правый! Вы уже сказали об этом дедушке?

— Еще нет, — сознался Хьюго с глупым видом.

— Что, боитесь?

— Нет, просто мне было… просто мне еще не подвернулось удобного момента, — нашелся он. Антея опечалилась:

— Вам никогда не подвернется удобного момента. Вы боитесь…

— Ну, вы и сами-то не слишком храбры. Вы же не сказали милорду, что ни за что не выйдете за меня замуж, — заметил майор.

— Вот уж нет! Я обязательно сказала бы ему в ту же секунду. Я не сделала этого, потому что… О, вы все равно не поймете. Это совершенно другое дело.

— Ага, возможно, — согласился Хьюго.

— Так и есть! Уж поверьте мне! Дело в том… Видите ли, как только я разругаюсь с дедушкой, за это всегда страдает моя матушка, а ей достается и без моих грехов. Вот почему я прошу вас, кузен, не делать мне предложения. Иначе дедушка обвинит во всем меня или так запугает мою мать, что та начнет уговаривать меня дать свое согласие. Господи Боже мой! Плечи у вас достаточно широки, но вы ничем не отличаетесь от всех остальных. Вы тоже не смеете перечить дедушке.