Глава четвертая

"Хрущобы" долго не живут

Шепотом продолжая свой рассказ, Адрианов покосился на окно, встал и задвинул шторы.

- Неужели длинный настолько высок, что может сюда заглянуть? подивился Косов, ещё не совсем проснувшись. - А низенький, наверное, до того низок, что кусается только за коленки?

- Дубина, говорю же, что я видел их, как тебя! Они стояли возле моей машины и беседовали, - обозлился Алексей Викторович. - А я-то ей не поверил... Ну и рожи у них, знал бы ты!

- Пошли поглядим. - Косов потянулся к пиву, поскольку часы показывали уже шесть утра. Гимна Родины нет, но "Жигулевское" осталось.

- Да их уже и след пропал! Они ищут её, ясно? Сутулый сказал: "Таксист высадил её где-то здесь". А коротышка ответил: "Скорее, она выставила таксиста". Потом они стали спорить, откуда начинать поиски. И направились в сторону пятиэтажек.

- Больше ничего интересного не сказали?

- Нет. Люди серьезные, слов попусту не тратят. Ей сейчас нельзя выходить из дома.

- А ты собирался послать её за картошкой? Конечно, нельзя. Но и держать её взаперти, как Марию-Антуанетту, тоже долго не получится. Надо будет или отрубить ей голову, или жениться. Почему бы тебе не уехать с ней куда-нибудь на Алтай, к горным ручьям?

- На какие шиши? - возразил Адрианов и осекся: он вспомнил о ста тысячах долларов. Нет, это не выход, даже если бы она и согласилась. К чему ему такая смертельная обуза? Держать её возле себя - все равно что гранату с выдернутой чекой.

- Я бы мог наскрести на первое время, - в раздумье произнес Косов.

Адрианов невесело усмехнулся:

- У тебя-то откуда, маляр с Монмартра? Если только отрежешь собственное ухо и продашь на "Сотби", выдав за подарок Ван-Гога.

- Ничего резать не придется, - невозмутимо отозвался Геннадий Семенович. - Деньги валяются всюду, надо лишь не лениться, нагнуться и взять. Я это понял совсем недавно, после того как меня током шарахнуло.

Адрианов с деланным интересом посмотрел на пол и недоверчиво произнес:

- Что-то не видно, чтобы на твоем линолеуме, кроме дохлых мух, валялось хоть нечто в рублевом эквиваленте. Все это чепуха!

- Как знать, - загадочно улыбнулся Косов. Он вышел из комнаты, вернулся с веником и начал подметать. - Видишь ли, мой юный друг, я решил как следует потрясти Долматина.

- Напрасно. Он такой же нищий, как мы. Всем заправляет жена. Она-то и пытается пропихнуть его во все эти управы и думы. Чтобы самой загрести все, что не успели прибить гвоздями.

- Не спеши. Есть одно обстоятельство, о котором проболтался Челобитский. Вот ты у него в гостях надрался, как реактор в Чернобыле, а я слушал. Надо только выждать время.

- И долго? - Адрианова стало раздражать, что они все время говорят о чем-то отвлеченном, а девушка и киллеры - они тут, рядом. И эти проклятые доллары на антресолях!

- Не знаю, - честно признался Косов. Покончив с уборкой, он поудобней уселся на стул и скрестил руки, словно намеревался ждать, не меняя позы, ровно столько, сколько будет нужно, хоть год.

Но тут за окном раздался такой чудовищный грохот, что оба приятеля мгновенно оказались на ногах. Так в сильнейшую грозу грохочет гром, однако сквозь стекло ничего нельзя было рассмотреть - в воздухе висело серо-красное марево, похожее на тучу лунной пыли, поднятую при посадке космическим кораблем. Поскольку кроме трамваев никакой техники в этом районе не водилось, приятелям на ум пришла другая версия.

- З-землетрясение, б-блин! К-копыта в г-грабли, б-бежим! - заикаясь и переходя почему-то на молодежный сленг, заорал Косов. Он схватил со стола початые бутылки и рванул к двери.

- Стой, дурик! - крикнул ему вслед Адрианов.

Наступила тишина, мертвая пауза. Грохот стих. Зато стали доноситься крики. Нет, это явно было не землетрясение. Случилась какая-то иная, не менее разрушительная, катастрофа.

- Немцы на рассвете бомбили Киев, - сказал Косов, возвращаясь к столу и разливая по стаканам. - Я не хочу проводить никаких аналогий, но у Новой Зеландии всегда были к нам территориальные претензии. И чего они лезут на рожон? Ведь по первое число наваляем!

- Погоди, - остановил его Адрианов, высунувшись из окна. - Кажется, твоя пятиэтажка развалилась. О Боже... Смотри!

Он уступил место Косову. Тот, быстро изучив обстановку, помрачнел не меньше приятеля. За приемным пунктом виднелся только остов "хрущобы", малая оставшаяся часть со срезанной крышей, словно кто-то очень прожорливый проглотил, как кусок торта, другую её часть - первый, второй и половину третьего подъездов. Разгорающиеся языки пламени лизали обломки, кирпичная крошка и пыль смешивались с клубами черного дыма, а восходящее из-за леса солнце замерло в изумлении, повиснув на золотых лучах. И крики, крики, доносящиеся, казалось, со всех сторон, но больше всего - из эпицентра трагедии.

- Идем, там потребуется помощь, - коротко бросил Косов.

Вблизи картина впечатляла ещё сильнее. К самим развалинам подойти было не так просто, поскольку в земле образовался провал и разрушенная часть здания ушла вниз. Жильцы оказались погребенными на дне огромного котлована, утянувшего вниз и несколько метров переулка. Там же ещё вращал колесами перевернутый "жигуленок", будто майский жук, беспомощно лежащий на спине. Четвертый подъезд полностью уцелел, а половинка третьего обнажила срез квартир на всех пяти этажах - как анатомированное тело с внутренностями. Видны были кровати, качающиеся люстры, книжные полки, разбросанная одежда... И полуголые люди, вцепившиеся кто во что. Очагов возгорания было несколько, дым сносило в сторону леса, а пыль постепенно опускалась на землю. Дом уже успели обесточить, иначе количество жертв могло неизмеримо возрасти. Но сколько их погибло там, под развалинами, в этот ранний час, не знал никто. Минут через десять появилась милиция и начали съезжаться машины "Cкорой помощи". Зевак стали оттеснять, выставляя оцепление. Примчались пожарные, развернули шланги. Вскоре над домом завис вертолет МЧС. Эвакуация уцелевших жителей пошла полным ходом.

- Самое противное в такой ситуации - просто стоять и смотреть, сказал Косов. - Поскольку кровавые зрелища противоречат моим христианским убеждениям, я ухожу.

- Интересно, а куда делись все собаки? - промолвил Адрианов. - Как ветром сдуло. Попрятались, что ли, от страха?

- Да вон они, - кивнул в сторону беседки Косов. - Ты этих ищешь?

В беседке, держась за деревянный столб, но все равно раскачиваясь, стояли двое. Сутулый и жирный. Если бы не кровь на одежде, могло показаться, что оба набрались под завязку. Очевидно, им тоже крепко досталось. И хотя они выбрались самостоятельно, дальнейшее передвижение явно было для них затруднительным.

Не сговариваясь, лишь кивнув друг другу, Косов и Адрианов направились к киллерам.

- Эй, с вами все в порядке? - окликнул их Алексей Викторович.

Сутулый смотрел на него в упор, но, похоже, не слышал. Наверное, находился в шоке. Зато низенький, с перемазанной грязью рожей, зашевелил губами. Первая фраза, хотя и с использованием ненормативной лексики, далась с трудом. Следующая прозвучала более отчетливо:

- Где бы умыться, парни?

- Пошли ко мне, - сказал Косов. - Мой дом рухнет только в следующем квартале.

Тут к ним неожиданно подскочил невесть откуда взявшийся журналист с диктофоном, за ним - оператор с телекамерой.

- А вот и первые жертвы происшествия, с которыми нам довелось побеседовать, - затараторил телестервятник. - Вы жильцы этого дома? Как вам удалось выбраться? Что вы испытали, когда оказались под обломками? Ваши родственники все ещё там?

Низенький, не проронив ни слова, нанес ему короткий удар в живот. Болезненно ойкнув, журналюга согнулся пополам.

- Я уже не снимаю, - поспешно заявил оператор. - Все понимаю, скорблю, сочувствую. - Подхватив коллегу, он потащил его обратно.

- И выпить, - продолжил свою мысль низенький.