- Почему вы хотите это знать? - спросила она шепотом.

Если бы ко мне вернулась память! - подумал Майлз. А зачем, собственно говоря, мне знать подробности ее личной жизни?

- Может быть, при теперешних обстоятельствах это не так уж и важно, ответил он тихо.

Лекси поняла его мысль: если у тебя и есть близкий человек, здесь мы вдвоем и одни. Сегодня нас уже не спасут. Что будет дальше, мы не знаем, остается лишь надеяться на благополучный исход. Даже в обычной жизни люди не могут предвидеть, что с ними произойдет завтра, а в нашем положении будущее вообще непредсказуемо.

Ей вдруг захотелось рассказать ему о себе. Хотя бы немного.

- Сейчас у меня нет близкого друга. Я была три года замужем, а теперь разведена.

- Совсем как я.

- Я не знаю подробностей вашей жизни, поэтому мне трудно сравнивать.

- Во всяком случае, и у вас, и у меня - неудачные браки.

- Это верно.

- Лекси, вы мне очень близки.

- Да куда уж ближе, - ответила она сухо.

- Я говорю не о том, что мы сидим рядом, прижавшись друг к другу.

- Майлз, мы вынуждены быть вместе. Ведь мы оторваны от остального мира. - Она старалась сохранить остатки здравого смысла. - Скажу вам откровенно: я вам не очень понравилась, когда мы впервые встретились на яхте.

Удивленный ее словами, Майлз сидел молча, потом пробормотал:

- Не могу этому поверить.

- Уверяю вас, что это правда.

- Почему вы так решили?

Лекси, разумеется, не хотелось рассказывать обо всех подробностях их встречи на яхте и о своей неприязни.

- У меня создалось такое впечатление. Между нами возникли холодные, сдержанные отношения. - Это было не совсем так, ведь где-то в глубине души она почувствовала, что он не остался к ней равнодушным.

- Надеюсь, я ничего не сделал такого, чтобы выказать вам свое нерасположение?

- Нет, ничего особенного вы не сделали.

- Тогда почему вы решили, что не понравились мне?

- Майлз, мы напрасно спорим. Мы с вами почти не знаем друг друга, чтобы между нами были хоть какие-то отношения.

- Но теперь мы вместе.

- Однако вы сейчас не тот, кем были прежде.

- Я просто не помню своего прошлого. Но во всех других отношениях я тот же самый человек.

Он не может меня понять, размышляла Лекси. Там, на яхте, я чувствовала его обособленность, словно он находился за каменной стеной. Теперешний Майлз совсем другой - беззащитный, открытый, без укоренившихся привычек той среды, в которой вращался. Его доброта для него так же естественна, как дыхание. Невозможно заметить, как изменился его голос и какое тепло исходит от него, когда он прикасается ко мне.

Она обняла руками колени и постаралась сжаться в комочек, чтобы занимать как можно меньше места. Внутренний голос убеждал ее: какого черта? Зачем отказываться от радости? Он красивый, обаятельный, мужественный. Сколько времени мы пробудем на этом острове, никто не знает. Может, память никогда к нему не вернется - и он до конца своих дней будет таким же добрым и милым, как сейчас. Может, мы и умрем на этом прекрасном маленьком острове. Ведь подобные случаи бывают. Жизнь так быстротечна и уязвима. С людьми порой происходят невероятные несчастья. До сих пор самой большой трагедией в моей жизни была смерть мамы...

И если два человека нравятся друг другу, это прекрасно.

- Вы несчастливы, - тихо проговорил Майлз. - А я, Лекси, чувствую себя вполне счастливым. Правда, наши ресурсы ограниченны. Но мне кажется, мы оба попали сюда не случайно, это судьба. О чем вы тоскуете? В чем ваше счастье там, в Калифорнии?

- Во-первых, меня беспокоит отец. Моя мать умерла, и, кроме меня, у отца никого нет.

- Причина серьезная для беспокойства, но ведь вы все равно ничего не можете сделать.

- От этого мне не легче. Майлз вздохнул.

- Наверно, я счастливый человек. Я уверен, что кто-то обо мне беспокоится, но я не думаю об этом. - Он помолчал. - Дождь скоро кончится.

- Ночь будет ужасной, - печально заметила она.

- А что, если пойти в пещеру? Там, уж наверно, сухо.

- В пещеру?! О Боже, Майлз, у меня будет инфаркт. Там ведь летучие мыши!

- Но они питаются полевыми мышками и не нападают на людей.

Она посмотрела на него с недоверием.

- Неужели вы смогли бы там провести ночь?

- Конечно, лучше лежать на теплом, сухом песке, чем здесь, в луже.

Вода, просачиваясь между пальмовыми ветвями шалаша, промочила мужскую рубашку и скатерть, в которую Лекси завернулась. Одежда Майлза была не в лучшем состоянии. Ноги у Лекси озябли, хотя воздух не был холодным. Но даже теплый дождь приносит с собой прохладу.

- Пещера... - пробормотала она. - Даже не знаю. Там, наверно, кромешная тьма. А вокруг летают мыши. - Лекси вздрогнула. - Нет, я, пожалуй, останусь здесь.

- Трусишка, - поддразнил он.

- Я же вам призналась, что не отличаюсь храбростью, а вы меня еще дразните! - Тут она подумала, что, если Майлз уйдет на другой конец острова, она останется одна на всю ночь.

- Можно мне вас поцеловать? - прошептал Майлз.

Она замерла. Говорить "нет" просто бессмысленно. Мы взрослые люди и одни здесь, оторванные от всего мира. Что ждет нас впереди - неизвестно.

Повернув к нему лицо, Лекси закрыла глаза. Но прикосновение его губ поразило ее словно током, и она отпрянула.

- Лекси...

Если я сейчас уступлю ему, то никогда потом не прошу себе этого, даже если Майлз Лайтон - это единственное, что у меня есть в жизни.

- Майлз, вы не понимаете...

- Тогда объясните мне. Что дурного в том, что мы нравимся друг другу?

- Ваше положение очень отличается от моего.

- Вы имеете в виду уровень жизни? Вы говорили, что я богатый человек, а вы вынуждены зарабатывать себе на жизнь. Значит, вы считаете, что деньги мешают нашим отношениям?

Нет, мысленно ответила Лекси, дело не в деньгах. Если бы Майлз не потерял память, мы бы не понравились друг другу. Он не соорудил бы для меня этот шалаш. Мы бы не сидели сейчас здесь, тесно прижавшись друг к другу, и не было бы этого разговора.

Все было бы проще. Может, я была бы сейчас уже в Калифорнии. Тот Майлз, которого я встретила на яхте, знал бы, где мы находимся, и ни за что не упустил бы поисковый самолет.

Теперешний Майлз доволен положением вещей. Может, подсознательно он и не хочет возвращаться к своему прошлому. Наверно, он не был счастлив. Да, мужчина, с которым я познакомилась на яхте, не производил впечатления жизнерадостного человека.