Разномастные собаки лаяли и рвались на длинных кожаных привязях, дергая ловчих туда-сюда, вступая друг с другом в драки. Желто-коричневые, белые и пятнистые, они сбивались в пеструю стаю. Среди них были гончие, гладкошерстые доги, на вид более тяжелые и злые, все заходящиеся лаем в предвкушении охоты.

Поначалу Лэру и его спутникам не удавалось различить короля среди многочисленных всадников. Около пятидесяти верховых охотников, нарядно разодетые дамы и мужчины, кружились на утоптанном снегу перед собором. Горожане со стороны наблюдали за толпой и приветствовали ее криками, добавляя еще больше суматохи и шума к этой картине.

Протрубили сразу несколько рогов, и через просвет между всадниками Тьери заметил короля. Он поравнялся с Лэром.

– Вот он, – указал Тьери кивком головы. – Ты его видишь?

Лэр кивнул, вытягивая шею, чтобы лучше видеть, и в то же время крепко держа за поводья Ронса. Жеребец беспокоился, бил копытом, ненавидя окружающую толпу.

На виду всех присутствующих на площади король казался довольным, шутил с ближайшими к нему придворными. Слева от короля находилась группа всадников. Рауль де Конше был в центре, восседая на большой черной лошади. Он и барон де Варенто, кажется, смеялись над тем, что только что рассказал барон де Севри.

Николетт направила гнедую вперед, чтобы лучше видеть. Она узнала короля и де Конше, ее взгляд пробежал по толпе всадников, заметив закутанную в меха леди на светло-серой лошади. Изабелла. Вид ее надменного лица, обрамленного мехом, вызвал у Николетт волну горечи.

Восклицаниям «На охоту! На охоту!» предшествовал хриплый, резкий хор охотничьих рогов. Воздух буквально дрожал. Охотники покидали площадь. Вынужденные на узких улицах вытянуться в длинную яркую кавалькаду, сопровождаемую лающими собаками, они представляли красивое зрелище для взоров любопытных. Горожане, разевая рты, высовывались из окон, стояли на порогах домов, чтобы увидеть великолепие королевской охоты. Дорога вела вниз по извилистым улицам города к старым восточным воротам. За стенами находились мельницы, колеса которых стояли неподвижно, а пруды были закованы зимним льдом. Заснеженное жнивье вело к пастбищам и затем к обширному Клермонскому лесу.

Собаки тащили ловчих вперед через перелесок. Был дан сигнал, и рычащие псы рванулись вперед, побуждаемые звуками рога. Всадники поскакали по снегу сначала мелкой рысью, затем пустились в галоп. Лэр, Николетт, Тьери и Гаспар ехали далеко позади. Тьери подъехал к Лэру и дал знак о своем намерении приблизиться к королю. Ударив шпорами лошадь, он помчался галопом вместе со своим сквайром Гаспаром, прокладывая дорогу сквозь группу всадников.

Лай охотничьих собак становился все громче, крики «Гей, гей!» повисали в морозном воздухе.

Дикий кабан был грозным животным, существом коварным, которое нужно было выгнать из логова. Кабан может вести за собой охотников несколько лье. Затравленный, он яростно сражается. Его острые, как кинжалы, клыки могли убить собаку одним ударом.

Толстый дворянин, скачущий недалеко от Лэра и Николетт, крикнул:

– Холодный след!

Но поскольку они въехали на узкие лесные тропы, человек впереди кричал через плечо:

– Они бегут, они бегут!

Вверх, а затем вниз по холму охотники следовали за собаками, пока не приблизились к длинному глубокому оврагу, заросшему и непроходимому. Здесь охотникам пришлось разделиться. Король и его оруженосцы оказались далеко впереди в обществе Изабеллы, де Конше и его людей. Справа слышались звуки рога и треск зарослей, через которые продирались охотники.

В густой чаще Лэр и Николетт не могли видеть ни Тьери, ни короля. Несколько раз лук цеплялся за ветви кустарника, и Николетт с трудом удерживалась в седле. Лицо ее было поцарапано и кровоточило, на голове огромная шишка – она ударилась о толстую ветку. Только руки, благодаря толстым перчаткам Лэра, были защищены от колючих веток и шипов. Медленно и с трудом Лэр и Николетт продвигались вперед. Когда наконец они и другие отставшие всадники пробрались через чащу, то не увидели короля и сопровождавших его Изабеллу, де Конше и его фаворитов. Ловчие шумели, следуя за лающими псами. После легкого замешательства и путаницы, Лэр увидел брата и, приветственно подняв руку, крикнул:

– Где король?

В ответ Тьери многозначительно пожал плечами.

– Должно быть, впереди, – прокричал он, пришпорив коня. Тот помчался галопом за толпой всадников, а его сквайр последовал за хозяином.

Именно Николетт первая услышала отдаленный звук рога другой группы всадников.

– Ты слышишь? – пронзительно крикнула она, резко поворачивая гнедого. – Там.

Лэр услышал звуки охоты позади них и значительно левее, но все еще далеко в лесу.

– Они осуществили это! – громко закричал он. Как он был глуп. Ясно, что де Конше выбрал чащу, где можно было отделить короля от охотников, увести его навстречу гибели.

Решив, что пробираться через чащу бесполезно, Лэр предпочел поехать по дальней дороге, идущей по лесистому гребню горы, опоясывающему место ловушки. Если хотя бы немного повезет, можно перехватить короля. Де Фонтен знаком велел Николетт ехать за всадниками.

– Найди Тьери! – прокричал он, направляя жеребца вверх по склону холма, густо покрытому заснеженными кустами.

Мгновение Николетт колебалась, затем, повернув гнедого, галопом помчалась вслед за Лэром. Тот не понял, что девушка следует за ним, пока гнедой не ткнулся в бок его коня. Там, где гуще росли деревья, Николетт слезла с лошади и, проваливаясь, шла по следам жеребца, ведя гнедого в поводу.

Дубовая роща резко перешла в глубокую лощину, пересеченную оврагами и заваленную упавшими деревьями. Они медленно продвигались вперед, кони вставали на дыбы, преодолевая препятствия. Когда земля становилась ровнее, лошади переходили на широкий шаг. Стуча копытами, пересекли замерзший ручей, серо-голубой, как сталь, отполированный ветром. Ветви и кусты тянулись к ним, как когтистые лапы. Толстый сук сильно ударил Лэра по колену и больно задел бедро.

На подъеме к новому горному кряжу лошади с трудом карабкались вверх, скользя копытами по камням, покрытым снегом. С каждым шагом лай собак становился громче. И когда они пересекли кряж, яростный лай заставил их повернуть головы к лугу, на котором росла одинокая сосна, а дальше было довольно много деревьев.

Внизу, впереди собак, мчался всадник. Николетт вгляделась и узнала, что человек на лошади – один из лесничих, которого она видела в таверне, его одежда была такой же по цвету. Дальнейшее убедило в том, что она права. Когда всадник проехал, девушка увидела туго натянутую веревку и тушу кабана, которую тащили по снегу.

Всадник низко склонился к лошади, ускоряя бег, двигаясь впереди королевских волкодавов. Псы промчались мимо, пестрые, белые и коричнево-желтые. Они не лаяли, отдавая все силы бегу, спеша за кабаном молча и неумолимо, как смерть. За ними с яростным лаем мчались алаунты, псы для кабаньей охоты. Двадцать сильных собак проскочили вперед, их рычание буквально застыло в холодном воздухе.

На дальнем краю луга движение среди деревьев выдавало засаду. Один стрелок занял позицию, потом другой. Шестеро держали луки наготове. Луг был пуст, виден лишь след собак. Человек, который тащил кабана, исчез, уводя за собой собак. Теперь лай звучал в отдалении.

Из-за деревьев одновременно выскочили несколько всадников. Король и его оруженосец ехали впереди охотников. Де Севри и другие держались позади.

Лэр не увидел де Конше. Страшная догадка пронзила его. Де Фонтен содрогнулся при мысли, как умно все рассчитал де Конше. Его люди завели охотников в чащу, где король оказался отрезан от других. Ловчий с убитым кабаном ожидал в чаще, а с приближением короля умчался, оставив ложный след. Лай собак из своры де Конше, несомненно, привлек королевских гончих, и они должны увести короля по следу убитого кабана навстречу гибели.