— С ума спятить, — сказал парень. Он с трудом представлял, как что-то подобное вообще может работать.

— Да. А еще высшие вмешиваются, если споры идут не внутри допустим ремесленного совета, а спорят тот же ремесленный с военным, или с торговым. И тогда спорщики либо поспешно принимают решение, либо вынуждены смириться с тем, что решит высший. А они, как ты понимаешь, предпочитают не дожидаться пока он что-то там решит.

— Я бы тоже не дожидался, — одобрил спорщиков Максим. Свои проблемы лучше решать без чужого вмешательства. Хотя система власти тут очень странная.

А еще у него появилось ощущение, что он упускает из виду что-то важное.

Парень еще раз посмотрел на дворец говорящей формы, перевел взгляд на Тайрин и мрачно улыбнулся.

— Ага, — сказал как можно многозначительнее. — Не сходится. Ты говорила, что тебя заподозрили потому, что ты единственная ходила в мой мир. Но, как можно быть в этом уверенной, если городов здесь много. Или попасть отсюда в мой мир можно только из Снежного Дола?

— Не только, — кивнула девушка. — Но если бы артефакт взял кто-то, не проживший в этом городе хотя бы два года, это было бы очень заметно.

— А если кто-то живущий здесь отправился в какой-то другой город, оттуда в мой мир, а уже из него вернулся сюда?

— Тоже не получится. Никто в здравом уме не позволит чужаку ходить через свой разрыв в чужие миры. Настройки сбиваются. Потом проще заново ходить туда-сюда через тонкую грань, пока не получишь стабильный разрыв, чем пытаться настроить тот, что уже был. Если бы что-то такое произошло, на следующий день наш каман-шай получил бы приказ Владыки явиться пред его очи и объяснить, кто и почему полез в чужой разрыв.

— Ладно, — не стал спорить Максим. — Но представь, что кто-то в чужом городе намеренно пропустил амулетного вора, поэтому и не пожаловался Владыке. Такое возможно?

— Вряд ли, — грустно вздохнула Тайрин. — Там ведь не одного человека нужно уговорить, там весь ученый совет и всех каман-динье, а потом еще понадеяться, что никто из стражей не заинтересуется фактом создания нового разрыва. А они обязательно заинтересуются, это создание идет дня три-четыре, незаметно ничего не сделаешь.

— Понятно, — сказал Максим. — Теперь еще одно. Я ведь через ваш разрыв прошел, правильно? Значит, настройки тоже сбились и о моем присутствии, как минимум, подозревают.

— Неа, — девушка даже улыбнулась, светло и снисходительно, словно он сморозил какую-то забавную глупость. — У тебя изначально не было привязки к нашей границе, а теперь ты минимально привязан к ближайшему городу. А это Снежный Дол. Поэтому тебя даже за чужака никто не примет.

— Как все сложно, — вздохнул парень.

А для нее ведь все это само собой разумеющееся. И для любого жителя этого мира, наверняка, тоже. Наверное, придется вспомнить, что молчание золото, чтобы не прослыть идиотом. И в худшем случае не вызвать у собеседника подозрений.

— Собеседники! — подскочил парень.

— Что еще?

— Тайрин, собеседники!

— Что собеседники?

— Как же я буду с кем-то разговаривать? Они же наверняка не знают ни русского языка, ни английского…

— Со мной ведь ты разговариваешь как-то, — равнодушно произнесла девушка. — И тоже не на русском и не на английском.

— А на каком? — опешил Максим.

— На верхнем диалекте Четырехзвенья. Уверена, тебе его хватит, на нижнем сейчас только на окраинах говорят, но и они верхний знают.

— Ага, — только и смог сказать парень, не уточняя, что такое окраины. Это же надо — столько времени говорить на каком-то странном языке и не заметить.

А с другой стороны, чему удивляться? Если его смогли незаметно научить доставать откуда-то джедайские мечи и превращать их в обычные, то заодно, почему бы не научить верхнему диалекту? Знать бы еще для чего. Родители все-таки.

Не могли же они знать, что однажды их сын вляпается в непойми что и отправится в параллельную вселенную, или что оно такое, вместе с малознакомой блондинкой? Или могли? Или мама вообще какая-то пророчица?

А папа тогда Мерлин.

Лучше об этом пока не думать. Вот появятся какие-то факты, тогда и начинать, а то на пустом месте до такого можно додуматься, жить не захочется.

— Тайрин, — позвал парень девушку, высматривавшую что-то за окном. — А тебя не удивило, что какой-то парень из чужого мира изъясняется на твоем родном языке?

Она повернулась, несколько раз моргнула и выдала:

— Э-э-э-э…

— Вот тебе и «э-э-э», — вздохнув, сказал Максим. — Блондинка!

Сидеть в заброшенной башне было скучно. Тайрин о чем-то старательно думала, иногда даже лоб морщила. Кошка самым наглым образом спала. Максим умудрился не вовремя вспомнить о воде и теперь боролся с жаждой. Тут пить вроде нечего, а куда-то посылать за водой девчонку — не по-мужски. Вообще странный у них побег получился. Ни еды, ни воды, ни запасной одежды с собой не взяли. И денег, судя по всему, тоже нету. Придется обворовывать сады, если они в этом городе есть, и просить у жалостливых старушек попить.

В наличии в этом городе таких нужных старушек Максим тоже почему-то сомневался. Предчувствие у него было нехорошее на этот счет.

Солнце, как ему и положено, переползло за день на запад и начало садиться, окрасив небо золотыми и красными полосами. Никаких других изменений в окружающей обстановке так и не произошло и видимо не произойдет. Логично было бы отправиться искать артефактного вора. Это с одной стороны. С другой, Максим слабо представлял, как два человека, один из которых не местный, могут неизвестно кого найти в тринадцатимиллионном городе. С третьей стороны, сидеть на месте бессмысленно. Самостоятельно этот вор точно не придет в башню сдаваться.

— Тайрин, — наконец решил отвлечь девушку от ее дум парень. А то еще врастет в диванчик, сама того не заметив. — Допустим, я ничего не понимающий дурак. Но ты мне о своем городе говорила так, что у меня сложилось впечатление, будто он один на весь этот мир.

Бывшая блондинка фыркнула.

— Тебе это зачем-то было нужно? — решил все-таки прояснить этот вопрос Максим.

— Так проще, — отозвалась она. — Другие города на данный момент не имеют ни малейшего значения.

— Почему? А вдруг эта кража как-то с политикой связана?

— Не связана. Слишком много шума. И если вора найдут, если окажется, что он как-то связан с каким-то другим городом, это даст право нашему каман-шаю требовать компенсацию. И Владыка его поддержит.

— Какую компенсацию?

— Разную. Иногда каким-то мастерам приходится работать в чужом городе, а платят им в родном. Иногда артефакты требуют. Иногда земли, особенно если там есть что-то ценное, или линии силы пересекаются.

— Понятно, значит не выгодно. Но только в том случае, если докажут вину. Правильно?

— Ее докажут, — вздохнула Тайрин. — Через полгода примерно будет сезон штормов. Как бы тебе объяснить? Силы больше становится, там, где проходят линии даже материя начинает плавиться. Ее в первые три дня будет столько, что можно будет оживить зрительные и звуковые отпечатки в месте хранения артефакта. И пройти за вором, даже если его убили к любому из тех, с кем он встречался за все время до предыдущего шторма. А от них еще дальше и еще. Подслушать о чем они говорили. Это сложно, конечно, но это сделают, обязательно. Мой дядя потребует. Особенно если меня убьют.

— Ага, — сказал Максим. — Следовательно, для чего бы ни крали артефакт, оно должно произойти раньше, чем придет твой шторм.

— Если уже не произошло, — мрачно сказала девушка.

— Вряд ли. Знаешь ли, любой теракт планируют для чего-то. Пусть даже это «чего-то» всего лишь громкое заявление во имя борьбы непонятно за что.

— Он поглотил силу артефакта. Наверное, просто всю не мог, вот и применил лишнее.

— Ерунда. Тогда бы скорее оставил все лишнее на потом. И вообще, разрушенные храмы привлекли внимание, мог бы применить ее как-то иначе. А значит, привлечь внимание наш вор хотел. Понять бы еще зачем. Или у него личные счеты с этими храмами?