А слухи неумолимо сходятся: переворот будет 20-го! И большевики не отклоняют эту тревогу, обостренное ожидание, нервное напряжение до крайности! Накануне многие петроградцы, кто мог, уехали из города, чтоб этот день не быть в Петрограде; а многие – не решаются выходить из дому, улицы пустынны. (На Песках переполох: кто-то затеял испытание сирен, поняли так, что начало резни? и толпы прятались по дворам.) – На Дворцовой площади для охраны штаба ПВО и ВП – броневики, патрули юнкеров, отряды охраняют телеграф, телефон, банки, „Асторию”. Но ВП не решилось ни на единый предварительный арест, ни тем более – Троцкого. (Керенский объяснял Бьюкенену, что даже хочет выступления большевиков, чтобы иметь право употребить против них силу.) – Весь день проходит в напряжении, а восстания нет. Отменили? перенесли? Всем видно, что правительство в параличе воли. – На секретном заседании двух комиссий предпарламента доклад Верховского, не согласованный с ВП: Армия больше воевать не может, надо спасать государство; вырвать почву из-под большевиков, самим первым предложив мир; заключить мир, какой сейчас возможен. И нужна сильная единоличная власть. – Врачебная комиссия признала Протопопова душевно больным.

Тобольская г.д. опровергает, что местное население проявляет особые симпатии к царской семье. – В Ростове н/Д трамвайное движение возобновилось при охране вожатых и кондукторов воинскими патрулями.

21-го в „Рабочем пути” кончилось печатание трехдневной ленинской статьи с открытым полным обоснованием необходимости и правильности безотлагательного вооруженного восстания. – Общий слух в городе: восстание перенесено на воскресенье 22-го? Нет: Троцкий объявил 22-е „днем петроградского Совета”: не демонстрация, а день повсеместных „мирных митингов” и „смотра сил” солдат и рабочих. – Но 22-е – день Казанской Божьей Матери, и петроградские казачьи полки назначили моление о спасении родины и массовый крестный ход по городу, созывают всех жителей. Вот и столкнутся? (Паника в ВП.) – Бурцев прослышал о вчерашнем докладе Верховского и печатает в своей газете „Общее дело” разоблачение о Верховском, что он изменник, предлагает сепаратный мир с Германией, тайно от союзников. (За это газета в тот же день закрыта.) – Верховский весь день опровергает слухи о своей отставке. В ВП кризис: меньшевики грозят отозвать своих министров: Никитина, Прокоповича, Малянтовича (внутр. дел, продовольствия и юстиции). – Кризис и с Терещенко: предпарламент не доверяет ему ехать единственным представителем России на ожидаемую в ноябре союзную конференцию в Париже; должен с равными правами, вторым голосом, ехать Скобелев от рев. демократии (двоевластие во внешней политике). На заседании предпарламента и дебатируется, в каком статуте ехать Скобелеву: как члену правительственной делегации или прямо от Совета? – Троцкий в Финляндском б-не ведет дискуссию против ЦИК. А вечером вновь собирает делегатов от полковых и ротных комитетов всех пехотных частей: вот собирается съезд Советов, он даст землю, мир и хлеб, вот образован и действует ВРК. Пехотные части обещают полное подчинение ему. – Гиппиус: Теперь, говорят, назначили на 25-е; скорей бы нарыв прорезался, так жить нельзя. – Поздно вечером Керенский не выдержал напряжения и, по телефону, распорядился отменить завтрашнее казачье моленье и крестный ход. Казаки подчинились с ропотом.

ВРК уже второй день контролирует (Антонов-Овсеенко) все „подозрительные материалы” в типографиях, пропускать ли. В эту ночь представители ВРК являются в штаб ПВО и предъявляют требование: отныне все распоряжения по гарнизону должны получать утверждение от ВРК. Полковников отказался, да ведь уже и так существует совещание ЦИК при ПВО. Представители ВРК удалились. – Что делает штаб? Ничего: ведь наблюдение Совета над штабом вводили ив апреле, ничего в нем нового нет, и сколько уже раз гарнизон обещал верность Совету; а открыто большевики не выступили, нечего давить. (Троцкий: „Мы углубили методы двоевластия и прикрыли его приемами восстание гарнизона.” Чему-то же научились в июльские дни: восстание должно вестись как по нотам.) – В эту же ночь Керенский в Ставку Духонину: С восстаниями и без меня управятся, т.к. все организовано; с действиями ВРК легко справимся.

22-го в Смольном, нынешней резиденции ЦИК и ПСРСД, новое совещание делегатов полков: вот как, штаб ПВО отказался подчиниться ВРК! Телефонограмма Совета во все в/ч: Штаб ПВО не признал ВРК, и этим самым порывает с революционным гарнизоном и Советом, становится орудием контрреволюционных сил. Никакие распоряжения штаба по гарнизону, не подписанные ВРК, более не действительны. (По Сталину, позже: Каждый шаг восстания проводился под видом обороны: отказ от вывода гарнизона – „для защиты Петрограда от немцев”; ВРК переняло военную власть „для контроля над штабом Округа”.) – Штаб ПВО впервые оценивает серьезность угрозы. Полковников тоже собирает представителей полковых комитетов, но не многие явились; ни от ЦИК, ни от ПСРСД (ведь конфликт между ними). Большевицкий прапорщик Дашкевич огласил телефонограмму ВРК и удалился. – На Дворцовой площади не стало и броневиков, сняты караулы с главных учреждений: сегодня – „мирный день Совета”.

„День Совета”, много собраний и рабоче-солдатских митингов по всему городу. Троцкий мечется по ним весь день, расцветая в непрерывных речах: Против „правительства корниловцев”, оно отдает приказы своей белой гвардии расстреливать рабочих! Близок час решительной битвы! буржуев – экспроприировать и в тюрьмы их! Неизбежность перехода власти в руки Советов! (И ни слова нигде об УС.)

– Особенно многолюдно в Народном доме, экстаз толпы. Троцкий: Советская власть отдаст все, что есть в стране, бедноте и окопникам. У тебя, буржуй, две шубы? отдай одну солдату; отдай рабочему теплые сапоги, а сам посиди дома. (А проголосовав „за рабоче-крестьянское дело до последней капли крови”, и пока еще рук не опустили:) Это ваше голосование пусть будет вашей клятвой! – „День”: Сегодня, м.б., темные силы постараются ввергнуть столицу России в ужасы гражданской войны. Наш перепуг, наше малодушие – их пожива. – После службы в Казанском соборе все ж потекла по Невскому стихийная демонстрация молящихся.

ВП в Зимнем ждет уличных выступлений, но их нет; значит, все в порядке. Приехавшие члены бюро ЦИК убеждают Керенского воздержаться от активной борьбы: конфликт с большевиками конечно решится мирным путем; сами по себе большевики не опасны, но они могут навлечь на нас силы контрреволюции. – После ночного заседания ВП Керенский едет совещаться в штаб ПВО. Категорически отказывается от предложения арестовать ВРК, попытаться захватить Смольный. (Наносить удар первому невозможно! что скажет рев. демократия?) Вызвать надежные части с фронта, самокатчиков (но Совет и задержит их в пути, как было в августе с корпусом Крымова).

23-го в Смольном заседает ВРК (ЦИК почти бездействует), Подвойский, Антонов-Овсеенко, Лазимир, тут и „военка” большевиков, и Свердлов. Под рукой у них уже и большевицкие депутаты предстоящего съезда Советов, есть из кого набрать и послать в каждую в/ч и в каждый важный пункт столицы комиссаром ВРК. Все приказы должны утверждаться только комиссарами ВРК и они – неприкосновенны! – Маховик восстания раскручивается. В ВРК снова заседают представители полковых комитетов и шесть часов напролет докладывают о настроении частей. – В Петропавловской крепости комиссара ВРК не приняли, она – за ВП. Троцкий немедленно сам едет туда, устраивает митинг. Восторг, принята резолюция против буржуазного правительства, и комиссар усажен на место, крепость – наша, и кронверкский арсенал, 100 тыс. винтовок.

Днем телефонограмма Полковникова в ПСРСД: зачем такие приказы ВРК, когда при штабе Округа есть представительство ЦИК? уладим конфликт, отмените приказы. – Меньшевицкая фракция ПСРСД к рабочим и солдатам: Вдумайтесь, к чему поведет выступление! это будет торжество монархических и черносотенных шаек. – Объявлено об уходе военного министра Верховского из ВП. – А в Мариинском, в предпарламенте, речи, речи при почти пустом зале. Пешехонов, Скобелев, Потресов, Мартов; снова Терещенко о внешней политике. (В кулуарах слух: большевики намерены арестовать ВП, разогнать предпарламент и даже ЦИК; но рев. демократы надеются, что конфликт уладится мирно.)