У юнкеров, защитников дворца, весь день накоплялось ощущение обреченности, покинутости; им и не добавили патронов, и не кормили. Долго юнкера не знали, что во дворце и министры; узнав, захотели с ними встречи-митинга: при таком соотношении сил к чему наши жертвы? Приходили три министра, подбодряли юнкеров: силы большевиков немногочисленны, большинство гарнизона пассивно. Всюду успевал и организовывал оборону Пальчинский. – А пока не замкнулось кольцо окружения, в Зимний подходили подкрепления: к детям-юнкерам – старики уральские казаки (молодые не пошли), инвалиды георгиевские кавалеры и рота из женского батальона смерти. Распределили оборону по-новому, гуще, – и вдруг константиновцы уходят, с орудиями (приказ от комиссара училища), – „изменники!”. А за их уходом ушли и обе сотни уральцев (они-то думали, тут с образами защищают царское жилище). Оставшимся еще горше. – Министры в бездействии и томлении: ведет ли Керенский войска или просто предал, бросил? уже нет надежды, что подкрепления придут еще сегодня. – Броневики восставших заблокировали все выходы с площади. Матросы у Дворцового моста призывают юнкеров у решетки Зимнего к братанию; отказ. – Самокатчики привезли в штаб ультиматум от Антонова-Овсеенко: сдаться в 20 минут, иначе Зимний будет разгромлен орудийным огнем; срок недостаточен даже, чтобы вернуться с ответом; министры решаются игнорировать ультиматум. – Через час штаб ПВО занят, его никто не охранял. – В Зимнем слух: писари штаба перешли на сторону Ленина и арестовали ген. Алексеева. И группа ударниц кинулась на вылазку через площадь, освободить заслуженного генерала; их вылазка внезапно освещена предательски зажегшимися внешними опоясывающими фонарями дворца (и еще дважды так вспыхивало, освещая оборону, осажденные не знали, где и кто, этажи и погреба дворца – это 15 гектаров); ударницы эти не вернулись.

С темнотой усилилась ружейная стрельба у дворца. Постепенно оборона втягивается внутрь здания. А к 9 часам на мачте Петропавловки поднят красный фонарь: условный знак „Авроре” (не знавшей боев всю войну): начать с холостого выстрела по дворцу, потом боевыми из легких орудий, а если дворец и тогда не сдастся, то бить боевыми из 6-дюймовых. Огонь и с миноносцев. Одновременно повели стрельбу из орудий на стенах крепости, больше 30 выстрелов, была и шрапнель, но почти все мимо. – От обстрела у осажденных безнадежность. – ВП, перешедшее от невских окон во внутренние комнаты, еще успевает передать по сохранившемуся проводу в довмин и Ставку: был ультиматум, обстрел „Авророй”, пусть армия и народ ответят захватчикам. – Тут обнадеживающий слух: городская дума идет сюда шествием, с духовенством, спасать осажденных!

А в г.д. заседание с 8 часов вечера, и знают об ультиматуме. Городской голова эсер Шрейдер: Наши министры брошены демократией и вот погибнут под развалинами от пушек „Авроры”; неужели мы не придем им на помощь? возвысим голос! – Мануильский лжет, что ВП уже сдалось. Задержка, проверяют по телефонам; неправда! – Посылают делегацию к „Авроре” (графиня Панина), их заворачивает уличный патруль. Шрейдер едет на переговоры в Смольный, бесполезно. – В г.д. оглашена записка министра С. Маслова, эсера, переданная из дворца: Если умру, то с проклятием по адресу демократии, которая послала меня в ВП и оставила без защиты! Прения разгораются. Пойдемте все в Зимний и умрем вместе с ними! Намерен идти и ИК СКрД, и Прокопович (терзается, что не разделяет судьбы коллег). Мануильский отговаривает: Не идите! пусть лучше ВП не доводит до гражданской войны. – Поименное голосование. Выходят, с сигнальными фонарями впереди, несколько сот человек, шеренгами. – Но у Казанского собора шествие задержано матросским патрулем. Тщетно объясняют матросам о попрании революции; долго стоят; ходят, выясняют у караульного начальника; отказ пропустить дальше. „Приходится подчиниться насилию.” Возвращаются в г.д. – Снова долгие прения. Избирают из себя Комитет Спасения Родины и Революции, председатель Авксентьев: Отрицаем факт низложения ВП! В Комитет Спасения входят все социалистические направления, кроме большевицкой фракции, ушедшей на съезд Советов; и не допускают кадетов (спасать Россию могут только социалисты!).

Съезд Советов открылся к 11 ч. вечера. Дан: в этот момент наши товарищи в Зимнем дворце под обстрелом. Правые эсеры и меньшевики (они на съезде в утлом меньшинстве) отказываются состоять в президиуме: За спиной съезда по политическому лицемерию большевиков совершена преступная авантюра. – Мартов предлагает очередным вопросом: мирное улажение конфликта, создать власть, признаваемую всей демократией. Луначарский от большевиков, лукаво: Ничего не имеем против. – Поручик Кучин (от имени 12 комитетов армий и всех комитетов фронтов): Захватом власти предопределена воля съезда; удар в спину Армии, надо спасать от него революцию; теперь арена борьбы переносится на места. (Представители фронтов покидают съезд.) – Хинчук (от меньшевиков): Военный заговор большевиков произведен за спиной всех партий и фракций советов; заговор срывает УС и ввергает страну в межусобицу. Гендельман (от правых эсеров): Преступление перед родиной и революцией, начало гражданской войны, срыв УС; обещания большевиков неосуществимы, неизбежен взрыв народного возмущения; быть на страже революции. (Правые эсеры и меньшевики покидают съезд.) – Абрамович (Бунд): Происходящее в Петрограде – великое несчастье; все мы решили погибнуть с ВП, поэтому отправляемся в г.д. и оттуда к Зимнему, под обстрел. – Туда же зовет и прибывший на съезд представитель ИК СКрД. – Мартов (от левых меньшевиков): Чтобы предотвратить торжество контрреволюции, нужно соглашение внутри ревдемократов, безбольно принять власть от ВП – Троцкий (открывает): Отказаться от победы и заключить соглашение с кем? с жалкими кучками? кто ушел, те банкроты, в сорную корзину истории! – Перерыв, снова фракции. Левые эсеры объявляют, что остаются; они не считают восстание своевременным, но раз оно произошло, то поддерживают его. Левые меньшевики все же уходят. Новый перерыв, чтобы дождаться взятия Зимнего. – ВРК по радио к ДА: Не допустить отправки с фронта войсковых частей на Петроград! офицеры, которые прямо не присоединяются к совершившейся революции, должны быть арестованы как враги; утайка этого приказа от солдатских масс будет караться по всей строгости революционного закона.

Зимний от обстрела пострадал незначительно, только три снаряда пробились внутрь. Но час за часом в него проникают незаметно через боковой вход от Эрмитажа (м.б. открытый солдатами лазарета, что во дворце, или обслугой) сперва агитаторы (напугать юнкеров и обратить к сдаче), потом и малые вооруженные группы, потом все больше их. Один раз Пальчинский увлек юнкеров в успешную контратаку против проникших. Две гранаты взорвались внутри, но стрельбы и ранений мало с обеих сторон. – А все наполняются обильные помещения дворца, кто из юнкеров утекает малыми группами. Комендант обороны п-к Ананьев выговаривает условие, что юнкеров отпустят, если они сдадут оружие. – После двух часов ночи Антонов-Овсеенко врывается в комнату ВП, еще и не знающего о сдаче дворца, и арестовывает 16 министров и их товарищей; с ними и Пальчинский. Повстанцы только тут узнают, что Керенский сбежал, – и гнев: тогда расстрелять на месте остальных! – У Кишкина уже успели украсть и пальто и шапку, ему дали солдатскую шинель. – Когда министров вывели наружу – толпа приступила: сбросить их в Неву! – Повели под конвоем матросов и красногвардейцев пешком в крепость, в темноте их едва не растерзали. Потом на Троицком мосту их настиг случайный обстрел, и министры вместе с конвоем ложились в осеннюю грязь. – Славные павловцы захватили в добычу женщин-ударниц, отвели в свои казармы на Марсовом поле, насиловать там. – А в Зимнем еще многие часы, и завтра: грабили, тащили серебро, фарфор, резали ковры, разбивали что попало.

Этим вечером Савинков кинулся в Гатчину. – Шедшие с фронта б-ны самокатчиков остановлены в Царском Селе и раньше и убеждены не двигаться дальше на выручку ВП. – ЮЗФ предлагает Ставке послать верные войска, но они как будто не понадобятся. – Гк-щий СФ Черемисов тщетно уговаривает Гк-щего ЗФ Балуева не сохранять верности ВП, и не помогать. – На запрос Духонина Черемисов отвечает, что всякую посылку войск с СФ на Петроград отменил по распоряжению якобы Керенского, и Керенский намерен передать должность Главковерха ему, Черемисову. – Еще вечером Керенский достиг Пскова, но не решился явиться в штаб СФ, боясь ареста; на квартире у своего шурина Барановского. – Черемисов отказывает Керенскому в помощи и не дает ему связи с Духониным в Ставке. – Там же, на квартире, Керенский издает приказ по Армии: „Наступившая смута, вызванная безумием большевиков; впредь до объявления нового состава ВП приказываю всем начальникам сохранять свои посты, как и я сохраняю свой пост Верховного Гк-щего.” Теперь вопрос, где и как этот приказ объявить. – После 2-х часов ночи на 26 октября во Псков приехал ген. Краснов объясниться с Черемисовым, почему задержан сбор и отправка его корпуса. Черемисов утаивает от него, что Керенский тут же: Верховный Гк-щий скрылся, вам надлежит исполнять мои приказания. – Но Краснов случайно узнает, что Керенский во Пскове, ночью же идет к нему на квартиру и увозит его к своим частям в Остров: Краснов с отвращением берется помогать правительству Керенского; но надо спасать Россию.