От лютой боли Лео скрипел зубами, правая рука отказывалась повиноваться, но его друзья были в беде. Радко, весь залитый кровью, пытался уворачиваться от ударов топора, а капитана зажали двое в углу, он пока отбивался, но уже был ранен.

Лео медленно поднялся на ноги, его сильно мутило, ноги слушались плохо, но левая рука, словно сама по себе, потянула из ножен рапиру. Пользуясь тем, что все рассыпались в поединках, он, никем не замеченный, подошёл сзади к солдату, который всё никак не мог добить Радко. Тот извивался, как змей, а топор раз за разом ударял по пустому месту. Когда он был зажат в угол, а солдат поднял свой топор для последнего удара, Лео, привычным уже движением ткнул рапирой в незащищённую подмышку. Клинок не упёрся в ребро, не соскользнул, не сломался. Он плавно и быстро проник глубоко в грудь. Торжествующий рёв солдата сменился хрипами и бульканьем. Но Лео он уже не интересовал. С чавкающим звуком выдернув клинок, он, словно во сне повернулся туда, где только что видел капитана, но помощь уже не требовалась, ран у Сарима добавилось, но оба нападавших уже лежали, один не шевелился, второй пытался руками зажимать рану на горле. Лео перевёл взгляд на новую цель, один из солдат поднял окровавленный клинок, чтобы обрушить его сзади на голову Берта. Не выдумывая никаких трюков, он просто ткнул рапирой в ногу. Артерия осталась цела, но глубокая рана заставила солдата промахнуться, поэтому меч, вместо того, чтобы разрубить надвое голову гиганта, только скользнул по плечу. Одежда Берта тут же окрасилась кровью, но он, будто не чувствуя раны, развернулся с нечеловеческой быстротой, а его алебарда снесла с плеч голову солдата вместе со шлемом.

Дальнейшее Лео наблюдал краем одного глаза, поскольку просто упал лицом вниз, разбив скулу о каменный пол. Кто-то добивал кого-то, а подробностей он не запомнил, все люди стали трудноразличимыми силуэтами. А за этим наступила темнота.

Глава двадцатая

Когда Лео открыл глаза, было темно. Наступила уже глубокая ночь, но несколько светильником освещали площадку, позволяя Асмусу оказывать помощь раненым. А ранены были почти все. Сам маг отделался забинтованной рукой и синяком в половину лица. Остальным пришлось хуже. Тиль с забинтованным животом лежал в забытьи и тихо стонал. Рядом с ним молча лежал Гил с забинтованной головой, бинты уже пропитались кровью. Ждал своей очереди Крыс, прижимая к лицу окровавленную тряпку. Неподалёку лежал бледный, как полотно, Радко, бинты охватывали половину туловища. Точно так же выглядел и Берт, только у великана была забинтована не левая, а правая половина. Капитан, также раздетый до пояса, бинтовал себя сам. Так же поступали и другие, чьи ранения позволяли оставаться на ногах.

Попытавшись пошевелиться, Лео испытал жуткую боль, от которой его раньше спасал шок и потеря сознания, зато теперь всю правую половину туловища словно в кипяток окунули. Мальчик застонал. Маг, только начавший зашивать лицо разбойника, услышал его стон и повернул голову.

- А ты везучий, Лео, - сказал он, снова повернувшись к зашиваемой ране, - мне даже не пришлось тебя штопать, один только перелом ключицы и большой синяк, да ещё сотрясение мозга. Жить будешь.

- Так и есть, - подтвердил капитан, - везучий и храбрый, я, хоть и был занят, наблюдал за тобой, ты прикончил двоих и ранил одного. Неплохо, для десятилетнего мальчика.

Лео задумался, что-то подсчитывая в уме, потом сказал:

- Мне уже одиннадцать, - и снова попытался встать.

На этот раз ему удалось сесть и осмотреться. Взгляд сразу упёрся в двух человек, что лежали неподвижно, накрытые кусками ткани. Проследив за его взглядом, капитан объяснил:

- Так и есть, парень, Буль уже никогда не споёт нам своих песен. Даже маг не смог его спасти, а Кардиф… он так хотел остаться на берегу, нужно было отпустить его, но я надеялся заработать побольше, потому и убедил его остаться. А теперь это уже неважно. Но ты это запомни, Лео, таков конец пирата, никто от этого не застрахован. Впрочем, лучше так, чем на виселице или на пыточном столе. Не знаю, в каких богов он верил при жизни, но пусть они принесут его душе покой.

- Мы победили? – спросил Лео, поражаясь слабости и медлительности своей речи.

- Отбили атаку, если ты об этом, - объяснил маг, делая последний стежок на лице Крыса и завязывая нить на узел, - и мы и другие, башни уничтожены, а противник сброшен со стен, армия герцога отступила и вернулась в лагерь, вот только далось это недёшево. Можно уверенно сказать, что гарнизон города умылся кровью. Нам ещё повезло, мы потеряли только двоих, в других местах погибло больше половины бойцов.

В разговор вступил стоявший у бойницы Гарт, он, благодаря своим доспехам, остался целым и невредимым.

- В самый напряжённый момент граф Веспер бросил в бой свою элиту, рыцарей, искусных фехтовальщиков, победителей турниров, сыновей благородных семейств. Они выполнили свою задачу, но при этом семь из десяти рыцарей пали в боях с наёмным сбродом. А раненых среди гарнизона столько, что я не знаю, кто будет отражать следующую атаку.

Где-то далеко, на самой грани слышимости, послышались крики. В лагере врага кто-то испытывал сильную боль.

- Ничего не пойму, - сказал Гарт, напряжённо всматриваясь вдаль, - что там происходит?

- Я могу тебе объяснить, - спокойно ответил Асмус, - яд, раненые стрелами как раз начали умирать, для этого требуется от четырёх до двенадцати часов, в зависимости от особенностей организма.

- Смерть от яда настолько мучительна, - с интересом спросил Гарт.

- Нет, что ты, - успокоил его Асмус, - всего лишь обморок, пена изо рта, судороги и остановка сердца. Неприятно, но ничего ужасного.

- Почему тогда они так орут? – не понял Гарт.

- Всё просто, - маг подошёл к неподвижно лежавшему Тилю, взял его за руку и стал считать пульс, - после первых смертей они догадались, что это яд, поэтому теперь пытаются остановить его распространение, а для этого прижигают раны калёным железом. Средство мучительное и бесполезное. В каком-то другом случае ещё может помочь, но против этого яда абсолютно бесполезно. Он попадает в кровоток сразу после ранения, а дальше начинает действовать, убивая нервную систему. И никакие манипуляции с самой раной помешать этому не могут. Существует для этого специальное противоядие, но его нет даже у меня.

- Что будем делать? - Гарт повернулся к капитану, - на ногах менее половины.

- Противник тоже пострадал, - спокойно сказал капитан, - сколько у них погибло? Никто не считал, вся округа телами завалена. И сейчас продолжают гибнуть от яда. Башен нет, а новые они построят не так быстро. Значит, будет долгая осада.

- Это нам только на руку, - согласился с ним Гарт, - благородные господа не любят затяжных кампаний, да и наёмники очень скоро начнут жаловаться на низкую плату, плохую еду и боевой понос.

- Кстати о поносе, - вскинул голову маг, - было бы не лишним сделать вылазку в их лагерь, отравим пару котлов с едой…

- Ты не о том думаешь, чародей, - оборвал его снова появившийся из ниоткуда граф, - совсем не о том. Нужно отравить самого герцога Борха. Или ещё что-то с ним сделать.

- Ваше Сиятельство, - уважительно обратился к графу маг, лихорадочно соображая, как бы поприличнее послать Его Сиятельство куда подальше, - вы представляете, как охраняют подобную персону в боевой обстановке?

- Представляю, - спокойно ответил граф, - а вы представляете, что такое десять тысяч марок?

- Пятнадцать тысяч я представляю себе гораздо лучше, - маг заметно оживился, - можно сказать, они стоят у меня перед глазами.

- Пусть будет пятнадцать, - граф никак не отреагировал на наглое поведение мага, - если вы сделаете дело, моя благодарность не заставит себя ждать. Я слов на ветер не бросаю.

- Но не сейчас, - возразил капитан, - пусть хоть люди встанут на ноги.

- Думаю, пара дней у нас есть, - спокойно согласился граф, - но не затягивайте. Очень скоро они оправятся от поражения, починят орудия и снова пойдут на приступ.

На этом Его Сиятельство предпочёл откланяться. Лео обратил внимание на свежие вмятины, покрывшие дорогие доспехи. Граф и сам успел поучаствовать в бою, глупо и безрассудно, даже Лео это понимал.

- На, хлебни, - маг протянул мальчику бутылку с тёмной жидкостью, наполовину пустую, - горькое, но поможет. Снимет боль, и ты заснёшь. А я займусь твоей костью, думаю, получится починить, перелом простой, без осколков. Только немного, один маленький глоток.

Горечь была такая, что Лео едва не вывернуло. Усилием воли он заставил себя это проглотить. Очень скоро боль прошла, уступив место какому-то непонятному блаженству. Дышалось легко и свободно, казалось, что тело его стало лёгким и вот-вот взлетит. А потом все эти ощущения сменились глубоким сном. Уже почти отключившись, Лео почувствовал чьё-то прикосновение к сломанной ключице, пусть, Асмус знает, что делает.

Утро принесло облегчение. Во-первых, прежняя боль куда-то ушла, осталась другая, тупая и ноющая, но совсем не страшная. Во-вторых, ушла тошнота и головная боль, он снова мог встать и пройти несколько шагов. В-третьих, порадовали друзья, Тиль открыл глаза, был он бледен, но умирать точно не собирался. Гил всё ещё был без сознания, но тоже не умирал. Остальные выглядели гораздо лучше, чем вчера, зато маг, явно лечивший их всю ночь, был сонным и уставшим.

- Что с врагами? – первым делом поинтересовался он у мага.

- Сидят тихо, - спокойно ответил маг, - что-то сколачивают, но атаковать сегодня явно не собираются.

- Что будем делать мы? - Лео, придя в себя, загорелся жаждой бурной деятельности.

- Сегодня ты будешь лежать, и завтра тоже, а завтрашней ночью мы пойдём к ним в лагерь. Ты готов?

- Может, возьмёшь кого-то другого? – спросил Гарт, - более опытного.