20. У нас разная эстетическая ориентация. Как правило, мужчина развернут душой на красоту, женщина – на уродство. Поэтому мы и смотрим друг на друга. (Влюбиться в исключение – значит искалечить свою любовь.)

21. Скромность, господа заседатели, – это друг таланта, но враг гения. Я давно заметил, что если долго и настойчиво портить какую-нибудь вещь, то однажды она перестанет становиться всё хуже и хуже и, перейдя в иное качество, сделается-таки хорошей, но уже все-таки другой вещью. Именно так я поступил со своей скромностью.

22. Едва оторвал я взгляд от микроскопа, как явился передо мной сам Саваоф, бог из богов, сел в кресло, а мне указал сесть в другое. Третье кресло осталось свободным. И стал он обвинять меня во всех смертных грехах.

23. «Нечестивый! – возопил Саваоф. – Скольких несчастных убил ты!» – «О Добрейший из Добрых, – отвечал я богу, – по Твоей воле прожил я полсотни жизней и еще одну. И были все они коротки, но переполнены: опасностями, подвигами и приключениями кишели они. Если сложить их вместе – получится полная чаша времени. Так как же, по-Твоему, мог я пережить столько – и никого не убить?!»

24. Многое смог я простить миру. Только не смог простить его занудства.

25. Вы говорите, что жизнь – игра! Дудки! Боюсь, это самое гибельное ваше заблуждение. – Здесь все по настоящему!

26. Если долго делать комплименты одной и той же даме, в какой-то момент начинаешь в них верить – и подвергаешься опасности влюбиться в эту даму. Даже опытный мужчина может запросто стать жертвой собственного словотворчества.

27. Но я готов полюбить женщину, которой окажутся в пору все мои комплименты.

28. Мне мало было дюжины примет, мне надо было низменных гарантий. Когда я сказал, что всякая революция всемирна и всякая революция сексуальна, мне стало ясно, что как космополит и мужчина я тяготею именно к революционной деятельности. В судьбоносном сновидении я отчетливо увидел нашу общую цель: это была персонифицированная мечта женского пола. Позже мы с товарищами дали ей имя – Женщина с человеческим лицом.

29. Женщина – вот единственная философия мужчины.

30. Мне не важно, богата моя любимая или бедна, умна или жеманна, красива или просто обаятельна; самое главное, что бы у нее не было родственников (или хотя бы, чтобы они были далеко-далеко.). Присутствие в моей жизни чужих родителей, дядь, теть, сестер, братьев, собак и племянников раздражает меня больше, чем беспорядок и косметика. Я могу любить и уважать всю эту братию только на приличном расстоянии, только в качестве мифологических героев семейного эпоса. Делать вид, что я испытываю к ним, живым, хоть какой-то интерес, – выше моих сил. Что они мне? Кто они мне? При чем, собственно!? Я не хочу их.

31.Что может быть хуже чужих родственников? Только – свои.

32. Не стоит верить никому кроме своих врагов (Закон Негативного Объективизма). Так сказал могильщик Жан, думая, что я уже не слышу.

33. Мои друзья – это люди, у которых не хватает сил и смелости быть моими врагами.

34. «О горе, тебе заблудший!» – возопил бог Саваоф. – «На свете много сыщется сыновей моих, что прожили тысячу жизней и за всю эту вечность не убили даже последней беззащитной твари!» – «Знаю таких, Добрейший», – отвечал я, – только что наблюдал в Твой микроскоп. Длинные и скучные судьбы избрали они себе. Не полна чаша их времени. Но иной выбор сделал я. Да, многих лишил я жизни, но еще более зачал! Сторицей окупил я мнимою свою беду."

35. Моей природой стало долготерпение. Все, что я испытываю, – по сути лишь терпение. Все, что я терплю, – лишь испытания. Я хорошо знаю, что пытаться разогнуться в полный рост при здешних потолках – болезненно и бесполезно. Можно лишь терпеть в три погибели. Но память о смерти делает мое существование здесь чем-то приятным и целенаправленным. Я терплю, потому что знаю: во всем виноват только я сам.

36. Считать себя хоть в чем-то виноватым – не есть ли это первый шаг к постижению своей божественности? Раб всегда ищет виноватого, только господин способен испытывать чувство вины.

37. Может быть, единственное, чего я не боюсь в этой жизни, – это смерть. Как это понимать? Как трусость?

38. Читал молитву – и забыл ключевое слово. Стал вспоминать слово – и понял, что забыл смысл. Попытался вспомнить смысл – и обнаружил, что его не было.

39. Когда я говорю сутью, а не словами, я запоминаю суть, а не слова.

40. К сожалению, бог как творец слишком пассивен. Он ленив и поэтому творит обстоятельства, а действие провоцирует дьявол – творец активный и бойкий. Человек же – действует в обстоятельствах. Об этом поведал мне некто брат Бернардо, писарь при Святой Инквизиции. «Бог сколачивает кресты, дьявол пропитывает желчью факелы, а человек приносит хворост,» – так объяснял он.

41. «Но, бессовестный!» – затоптал ногами Саваоф. – Как смел ты заканчивать свои жизни сам, без моего божественного согласия! Знаешь ли ты, как греховно самоубийство!?" – «Мой Добрый хозяин, – ответил я, – во-первых, для меня вообще не существует понятия греха, уж извини. Во-вторых, я вовсе не думал отбивать у кого-то хлеб, я просто решал свои проблемы. А в-третьих, в отличие от Тебя, питающего страсть к безвкусным длинным сериалам, я ценю лаконичность и законченность. Так что, по большому счету, – это всего лишь вопрос вкусов, о которых не спорят даже боги.»

42. Мне всегда были симпатичны люди, которые совершают свои ошибки, а не повторяют чужие. Талантливый человек оригинален даже в ошибках.

43. она была моим боевым товарищем. Революция соединила нас и одновременно отняла шансы на личный фронт. В ночь после достопамятного террористического акта в Йонибурге, когда мы прибыли на конспиративную квартиру, она малозначительно сказала: «…а мы ляжем в комнате, на диване». Я не возразил. Мы спали рядом, лицами и животами вверх, как воины воли ислама. Между нами ни чего не было. Она так и осталась самой неисчерпанной моей страстью.